Медведь грозно грозил врагам, но при этом не забывал сохранять с ними взаимовыгодные товарно-рыночные партнерские отношения. Он расширил бесперебойные поставки для волков и тигров дешевого дворового мяса (кроме мяса поставлять за бугор было нечего, ибо всё реальное дворовое сельскохозяйственное производство было давным давно похерено), вследствие чего заручился их безоговорочной поддержкой. В обмен волки и тигры обещали не нападать на Двор.

Медведь прекрасно понимал, чего стоят их обещания. Поэтому он принял меры предосторожности: было проведено умное инновационное нано-перевооружение. Правда, при этом армию пришлось многократно сократить, т. к. палок, дубинок и рогаток на всех армейских не хватило. Финансовые средства, вкладываемые в оборону, сильно разворовывались. Поскольку так и не удалось установить – кем разворовывались, решено было резко увеличить оборонные расходы, тем самым сделав поправку на неизбежное казнокрадство.

Медведь объявил казнокрадству войну (он вообще был довольно воинственен). Ему не нравилось, что слишком часто жратва и прочие жизненные блага растаскиваются не им самим, не Енотом, не свиньями, а какими-то вонючими козлами. Медведь пригрозил козлам, что сдерет с каждого три шкуры. Козлы перепугались и стали с ним делиться, причем, на законном основании. Были подписаны соответствующие меморандумы. На этом борьба с казнокрадством была успешно завершена.

Медведь очень любил играть с Енотом в чехарду под названием «Стань Хозяином». Они резво перепрыгивали друг через дружку, весело смеясь и резвясь, как дети. Когда Енот прыгал через своего друга, то на время становился Хозяином Двора. Затем Медведь перепрыгивал через друга. И тогда сам становился Хозяином. Получалось, что во Дворе как бы сразу два Хозяина. И оба умели умно пошутить. И это было прекрасно. Ведь, как известно, одна голова – хорошо, а две головы – лучше.

Медведь с Енотом дружили с утра до вечера. Они вместе играли в бадминтон, поддавки и выборы. Зимой они весело катались на салазках с горки, лепили пластилинового снеговика и азартно прыгали с водонапорной башни головой в сугроб. Летом они собирали букеты цветов, позировали перед своим отражением в лужах и ездили в горный Курщавель собирать щавель и ощипывать упитанных забугорных кур, с целью приобретения дешевых куриных окорочков. А однажды они прогарцевали вдвоём верхом на кукурузоуборочном комбайне! Как же радовали оба друга своей крепкой дружбой всех обитателей Двора!

Во время выборов они задабривали животных подачками с хозяйского стола. Животным нравилось, что в такие дни про них не забывают. И как-то раз они с наивной надеждой спросили, нельзя ли сделать выборы каждодневными или хотя бы ежегодными. Но Медведь заявил, что так наступит полное разорение дворовой казне. А казну надо беречь. Выборы – занятие слишком затратное. И приказал делать выборы наоборот пореже – раз в шесть лет.

Квартет недовольных животных (свин Зюзя, хряк Жирик, каплун Я-Блинский и суслик Мирный) пытался сыграть протестный концерт против енот-медведского дуэта, но меж четырьмя вдохновенными музыкантами не было согласия. И как они ни менялись местами и инструментами, всё равно звучала одна и та же жуткая какофония.

Енот с Медведем, поддерживаемые хомяком по прозвищу Грызун, заглушили конкурентов барабанным боем. Грохот и шум стояли во Дворе немалые.

Животные заткнули себе уши и приуныли. Но смирились. А что делать? Не выбирать же себе других хозяев. Вдруг к власти опять придут козлы?

Ушел я с работы на два часа пораньше (поработав без обеда) и отправился на рыбалку (очень удобно, когда от работы до дома 10 минут пешком и от дома до речки – столько же). Только из дома вышел, а навстречу – знакомый электрик с радостной вестью: «Скоро к нам пожалует с визитом сам Президент Путин!» – «Скоро это когда? И куда это к нам? А разве он уже снова Президент?» – «К нам, в Пущино! А вот когда… Может, хоть сегодня, кто ж его знает! Путин он и есть Путин, считай, Президент» – «Тогда Медведев кто?» – «Генеральный секретарь!» – «И откуда ж Вам всё так доподлинно известно?» – «Да у меня зять работает в офисе управделами Путина». Тут я понял, что ирония не уместна и осознал, почему этот электрик всегда трезв и вхож во все кабинеты местной администрации.

Раскланялся я с ним и двинулся дальше, на речку, на ближайший пляж, на его дальний край. Пришел на берег, три удочки «на стук» забросил, а заодно бодренько искупался и лёг погреться на песочек. Загораю понемногу, книжку анекдотов почитываю. Народу – никого (как никак нынче самый конец августа). Тишина и красота. Хорошо! Вот только рыба, зараза, не клюёт: ни на геркулес, ни на горох, ни на сало, ни даже на червя. Видимо, у неё сегодня пост. Через пару часиков заскучал я и даже задремал.

Вдруг вижу: на пляж толпа народу человек полсотни вваливается. Толпа не простая, а вся при параде, в стильных пиджаках и при галстуках. В толпе – весь местный административный бомонд, включая мэра и его замов. А во главе толпы – кто? Не может быть! Ну, точно! В демократическом спортивном синем костюмчике и белых кроссовках – Путин, собственной персоной. Ни фига себе! А вокруг снуют журналисты, фоторепортеры и прочие любители информации. Фотографируют и интервьюируют. Толпа вдоль берега движется, причем, в мою сторону. Вот незадача! Места им мало что ли? Сейчас своим галдёжным шумом всю рыбу распугают.

Подходят они, берут меня в кольцо. Путин спрашивает, эдак по-свойски: «Есть рыба?» – «В реке есть», – отвечаю. «Х-м-м…», – сдержанно усмехается он. И вслед за ним все понимающе улыбаются. «Ленинградские катушки – это ж прошлый век!» – резонно замечает он, указывая на удочки. «Так ведь современная катушка тянет на полторы тысячи рублей. А зарплата у научных сотрудников сами знаете, какая», – вздыхаю я. «Подарить ему пять импортных катушек!», – щедрым тоном восклицает Путин, обращаясь к своей свите и кивая в мою сторону. И тут же поправляется: «Нет, пожалуй, пять ни к чему; удочки ведь три. Значит, три катушки». А я возьми и брякни: «Да не нужны мне Ваши катушки!» Путин переспрашивает строгим голосом: «Что значит не нужны?» Тут меня малость занесло: «Вы мне, Владимир Владимирович, лучше со студентами помогите. Университет у нас в Пущино в этом году закрыли из-за нехватки студентов, магистрантов и аспирантов. Беда у нас со студентами и молодыми кадрами. Просто беда. В лабораториях работать стало некому». – «Значит, отсталый был Университет. Правильно его закрыли», – уверенно констатирует Путин. «Конечно, отсталый: стипендия мизерная, причем, как у всех российских студентов. Вот молодежь в науку и не идёт», – отвечаю уныло. «Так мы ж только недавно прибавили стипендию!», – уверенно заявляет Президент. «Эта прибавка лишь инфляцию покрывает», – говорю я упрямо. «Ничего подобного. Инфляция в стране у нас всего 8 %, а стипендию мы прибавили на целых 9 %», – гордо восклицает Президент. «Ага, теперь стипендия не полторы тысячи рублей, а одна тысяча шестьсот пятьдесят», – упираю я на смешные цифры. «А Вы знаете, что в демократических странах не студентам дают стипендию, а сами они платят за своё обучение? И это правильно: у них повышается ответственность. И всякие раздолбаи, не желающие учиться, отсеиваются. Тем более что мы все деньги направили куда надо – в Сколково, на строительство наукограда нового типа. Поэтому российская наука скоро станет мировым лидером», – оптимистично резюмирует Путин.

Хотел было я ему многое на это возразить, но он уже развернулся и бодро двинулся на выход, сопровождаемый свитой и толпой. Вот такой у нас оптимистичный Президент, тьфу, то бишь Премьер. Только не странно ли: у него всё везде отлично, а у нас кругом – беда, беда, беда…

Когда я проснулся и поднялся с песка, то удивился: какой странный сон! А жаль, что Путин сюда на берег реально не приходил. Я бы ему еще покрепче, чем во сне, чего-нибудь сказал… Вздохнул я, собрал свои удочки и поплёлся домой.