В 15 ½ часов 8-я дивизия также вернулась назад и перешла реку по одному из мостов в Полоцке, вслед за дивизией Мерля. Дивизия Леграна, используя долину Полоты, чтобы замаскировать своё движение, двинулась на север, чтобы опереться правым флангом на Спас, образуя центр позиции. Оборона Полоцка была поручена дивизии Мерля: бригада Кандра (1-й и 2-й швейцарские полки) встала к северу от города и к востоку от Полоты, бригада Авизара (123-й линейный и 3-й швейцарский полки) расположилась частью на городских валах, частью в городе, 4-й швейцарский полк — в городе. Дивизия Думерка находилась на обратном пути и должна была встать справа от дивизии Мерля. По словам Д’Альбиньяка, «центр должна была занять батарея из 12 пушек, ведомая самим генералом Обри; 12 других пушек должны были находиться на большой дороге из Невеля, эти орудия должна была поддерживать дивизия кирасир в центре; эта дивизия из 1.400-1.500 кирасир… должна была направиться туда, куда будет необходимо. Одна бригада из дивизии Валантена находилась на дороге из Белого; хорваты, поддержанные бригадой лёгкой кавалерии Кастекса, должны были дебушировать на левом фланге с 24 пушками против русского правого крыла».

«Каждый генерал получил задачу, — пишет Вреде, — моя состояла в том, чтобы командовать правым крылом и начать атаку в 4 часа. Когда я завяжу дело и добьюсь некоторого прогресса… Деруа дебуширует со своим корпусом из деревни Спас и двинется против неприятельского центра; на его левом фланге бригада лёгкой кавалерии Корбино перейдёт по второму мосту Полоту у кладбища, затем двинется французская пехотная дивизия Леграна с многочисленной артиллерией; на её левом фланге дивизия Вердье дебуширует из города, имея на левом фланге дивизию кирасир Думерка с бригадой лёгкой кавалерии Кастекса, чтобы атаковать правое крыло неприятеля». По словам Д’Альбиньяка, Легран «со своей дивизией, вновь поднявшись к центру по изгибам и оврагам Полоты, которые скрывали движения, также подходил к Спасу и выстраивался на левом фланге генерала Деруа», который, пройдя через Спас, «формировал линию по секциям слева и впереди Спаса в маленьком овраге глубиной в человеческий рост».

Деруа свою задачу определил так: «С 1-м корпусом я должен был выдвинуться в центр, перейти Полоту… пройти через деревню, расположенную прямо передо мной, построиться и затем двинуться прямо на позицию неприятеля. Мой корпус получил 4-й батальон лёгкой пехоты Теобальда и 4-ю лёгкую батарею капитана Графенройта; 6-й батальон лёгкой пехоты Лароша был придан 2-му армейскому корпусу; этот корпус должен был перейти Полоту на моём правом фланге, направиться на одной высоте со мной против неприятеля, в то время как французская колонна двинется на моём левом фланге; кроме артиллерии, которая была придана мне, вся артиллерия должна была оставаться на позиции и начать… атаку оживлённой канонадой». Графенройт в 15 часов «получил приказ присоединиться со своей батареей к 1-му армейскому корпусу».

Батарея подполковника К. Цоллера из 31 пушки была выстроена вблизи Полоты; её составляли 2-я и 3-я лёгкие, 5-я и 11-я пешие батареи (6-фунтовые орудия), 4-я и 6-я пешие батареи (12-фунтовые пушки).[163] В 16 часов 3-я батарея «получила приказ развернуться в батарею на песчаных холмах… До этого тут был построен капитаном-инженером Эдлингером парапет для двух пушек; позади него разместили две гаубицы; между тем четыре другие пушки разместились таким образом, чтобы стрелять как по ложбинам, где в большом количестве передвигались неприятельские стрелки, так и по батареям, размещённым впереди». Командир 4-й батареи Берхем после полудня «разместился на правом крыле между батареей Хофштеттена и 3-й лёгкой батареей». 11-я батарея была размещена на склоне холма.

По словам капитана Готтхарда, все батареи «заняли позицию почти на тех же местах, что и 17-го числа, но на возвышенности, расположенной немного впереди. 2-я лёгкая батарея образовала правое крыло. Все батареи, заряженные картечью, были готовы к стрельбе, когда прозвучит сигнал для открытия огня. Неприятель укрывался в ближайшем лесу, его следовало прогнать и, обстреливая из всех батарей, удерживать его, пока наша пехота построится и достигнет точки, намеченной для атаки». Командир 6-й батареи капитан Ройс получил от Вреде приказ, «как только все выстроятся в боевой порядок, произвести из моей батареи по сигналу его сиятельства генерала от кавалерии выстрел по русской главной квартире, расположенной напротив меня. Три батареи, размещённые сбоку и позади должны были сделать то же самое».

Вреде писал: «Между 3 и 4 часами пополудни я поставил на батарею 31 пушку на возвышенности возле Полоты, справа от деревни Спас. В течение этого времени я велел выдвинуть бригаду генерала графа Беккерса (3-й и 7-й полки) и разместить её в оврагах возле Полоты совсем близко от аванпостов неприятеля. Я приказал выступить батальону Лароша с одной пушкой и отрядом 3-го шволежерского полка, который я имел при себе под командой лейтенанта Хагенберга, вдоль Полоты к деревне Хамерня; он должен был атаковать и угрожать крайнему левому крылу неприятеля.[164] Позади него двигались 1-я и 3-я пехотные бригады, чтобы привлечь главное внимание неприятеля к этому флангу. Эти бригады оставались вне поля зрения противника позади маленького леса, и сделали контрмарш в низине, чтобы прикрыть большую батарею из 31 орудия». Ларош пишет, что в 16 часов получил устный приказ Вреде, «перейти Полоту у кузницы и во время общей атаки двинуться против линии неприятеля, расположенной на другом берегу Полоты».

Сен-Сир, «находясь возле баварской артиллерии, которая должна была дать сигнал к атаке, видел, как все его войска приближались к назначенным им позициям. Русские не замечали никакого движения в долине Полоты, так как оно было скрыто от них; они следили своими подзорными трубами только за эволюциями на левом берегу Двины, производившимися открыто, так как они должны были симулировать отступление». Впрочем, Сен-Сир «не надеялся обмануть противника, находившегося так близко от Полоцка, что представлялось невозможным, чтобы он не слышал шума, производимого войсками, переправлявшимися с левого на правый берег Двины. Эти войска были довольно многочисленны; они состояли из двух дивизий пехоты, шести полков кавалерии и, помимо полковой артиллерии, имели ещё большой артиллерийский парк».

При этом, «видя полную беспечность неприятеля, Сен-Сир очень сожалел, что распорядился начать атаку артиллерией, которая, подняв тревогу сразу на всех пунктах его линии, могла уменьшить выгоды, которых надеялись достигнуть в течение первого часа сражения при столь полной внезапности нападения». На это Фабри резонно возразил, что тогда командующий, находившийся возле главной батареи, мог бы срочно изменить свои распоряжения и приказать войскам немедленно атаковать. Заметим от себя, что причиной этого могло быть то, что не все французские войска ещё вышли на исходные позиции. К тому же, в рапорте Сен-Сир написал: «Я отдал мои распоряжения для атаки 18-го в 4 часа пополудни», а канонада началась только через час.[165]

П.Ю.В. Мерль (1766–1830)

Действительно, русских генералов не удалось полностью обмануть. Дибич отметил, что «бездействие неприятеля в течение всего утра, передвижение его обозов, части его артиллерии и его кавалерии, которые перешли на левый берег Двины, позволили вначале предположить, что он предпринимает отступление, но главные силы постоянно оставались на позиции, и было видно, что Полоцк не будет эвакуирован… Витгенштейн считал, что не будет атакован в тот день. Он отсрочил своё отступление до 9 часов вечера, чтобы тем самым сделать его более безопасным под прикрытием темноты». Сам Витгенштейн писал: «Когда я увидел, что неприятель имеет намерение удержать Полоцк всеми силами своими, я решился, оставив авангард в дефиле от Полоцка по Невельской и Себежской дорогам, взять позицию при с. Белом и потому предписал всему корпусу в 9 часов вечера следовать к почте Гамзелевой».