Можно предположить, что «бегство» юридических лиц США из-под налогового «колпака» Вашингтона будет происходить в виде учреждения акционерами старых американских компаний новых юридических лиц в неамериканских юрисдикциях. Далее в новые неамериканские компании будет производиться перевод активов, клиентов и операций из старых американских компаний. Вероятно, при этом будут использоваться разнообразные «серые» схемы для того, чтобы не афишировать генетическую связь новых компаний со старыми структурами. Старые американские компании могут либо закрываться, либо продолжать свое функционирование в усеченном виде. Процесс «бегства» юридических лиц из американской юрисдикции трудно зафиксировать и количественно оценить. Мировые и американские СМИ об этом последствии принятия закона FATCA хранят полное молчание. Между тем, процесс «бегства» американского бизнеса из юрисдикции США может оказать серьезное негативное воздействие на экономику страны. Прежде всего, потому, что начнет сужаться налоговая база американского бюджета.

То есть эффект может оказаться прямо противоположный тому, о котором заявляли авторы закона FATCA. Трудно поверить в то, что инициаторы закона не просчитывали эти возможные реакции американских граждан и американских компаний. Flo, по нашему мнению, у закона FATCA есть «второе дно». Он предназначен не столько для того, чтобы радикально повысить наполняемость американского бюджета, сколько для того, чтобы узкой группе финансовой олигархии усилить прямой диктат над Америкой и миром.

За почти два десятилетия существования Российской Федерации мы наблюдали появление самых разных государственных программ, планов, проектов и других документов, в которых ставились цели и задачи, фиксировались сроки их достижения, иногда даже определялись необходимые ресурсы и средства.

Если провести инвентаризацию таких документов, то за период с начала 1992 г. по сегодняшний день их число будет измеряться сотнями, а может быть, тысячами. Цели некоторых из них активно ретранслировались всеми средствами массовой информации, и некоторые из таких целей даже возводились в ранг национальной идеи. На память приходят такие цели-лозунги, как «удвоение ВВП», «структурная перестройка экономики», «превращение России в мировую энергетическую державу», «выход на мировой уровень конкурентоспособности», «перевод экономики на рельсы инновационного развития», «модернизация экономики», «превращение рубля в международную валюту», «создание в России международных финансовых центров» и т. п. Срок жизни таких лозунгов крайне короток: они подобны бабочкам-однодневкам, которые рождаются утром, а умирают вечером. Сложно припомнить, чтобы цели и задачи хотя бы одного из государственных документов, относящихся к сфере экономики, были выполнены (по крайней мере в полном объёме). Трудно заподозрить также, чтобы инициаторы таких лозунгов (а это чаще всего первые люди государства — президент и премьер-министр) искренне не желали исполнения объявленных целей и задач. Думаю, что и желали, и переживали по поводу того, что ничего не исполняется.

И вот по истечении почти двух десятилетий существования государственности в виде Российской Федерации возникают закономерные вопросы: почему ничего не выполнялось и не выполняется? Кто виноват? Что делать? Сразу уйдём от попытки ответить на второй вопрос — оставим его правоохранительным органам. Сосредоточимся на первом и третьем вопросах. При этом отметим, что над этими вопросами мучаются сегодня многие люди, действительно озабоченные будущим нашего государства.

При ответе на первый из поставленных вопросов не будем отвлекаться на такие «технические мелочи», как организация контроля за исполнением государственных программ, планов и проектов и персональная ответственность официальных лиц за срыв исполнения. Создаётся впечатление, что ничего этого не было с самого начала существования нашего государства Российская Федерация. Отсутствие контроля и персональной ответственности — следствие более глубоких причин.

Есть уже и некоторые ответы с объяснением таких глубоких причин. Например, Церковь совершенно справедливо говорит о духовно-нравственном оскудении нашего общества и при этом не только предлагает, но и реально борется за его духовно-нравственное возрождение. Правоведы и юристы смотрят на вопросы под своим профессиональным углом зрения и совершенно правильно называют такие причины, как коррупция и фактическое отсутствие судебной системы и механизмов защиты прав граждан (нынешние суды — горькая пародия на правосудие). Политики говорят об отсутствии гражданского общества и политических механизмов реализации основных конституционных прав гражданина. И с этим трудно не согласиться.

На наш взгляд, хуже всего готовы для ответа на поставленные вопросы экономисты. Хотя некоторые из них достаточно жёстко и нелицеприятно критикуют нашу экономическую действительность. Их критический пафос часто обычно сводится к тому, что они констатируют на отдельных примерах или даже с помощью обобщённых статистических данных те или иные «провалы» и «узкие места» нашей экономики, в том числе «провалы» в выполнении государственных программ, планов и проектов. Ряд из них пытается ответить также на третий вопрос («Что делать?») и формулирует разные рекомендации и предложения. Но для того чтобы прописать пациенту лекарство, врач сначала должен правильно поставить диагноз. Без правильного диагноза лечение не поможет, и пациент может скончаться. Мы такое сравнение приводим в связи с тем, что многие экономисты предлагают для нашей экономики средства, которые образно можно назвать «обезболивающими». Они снимают боль, но не ликвидируют причины болезни. А болезнь нашей экономики по своей тяжести можно сравнить с онкологией. Многие экономисты просто боятся ставить такой диагноз, и поэтому их можно назвать недобросовестными врачами (их подобное положение вполне устраивает, так как они регулярно получают гонорары за такое «лечение»). Итак, наберёмся мужества и на основе многочисленных явных симптомов и данных, полученных в результате обследований и анализов, постараемся поставить честный и профессиональный диагноз. Это единственный шанс спасти больного.

Обозначенный в заголовке диагноз означает, что органы государственного управления Российской Федерации, на которые возложены функции управления экономикой в соответствии с российским законодательством, не в состоянии эффективно выполнять эти функции. Именно по этой причине все те цели и задачи, о которых мы выше говорили, оказываются невыполненными и превращаются в лозунги. Указанный диагноз базируется на ряде фундаментальных свойств сформированного в РФ экономического механизма.

Под экономическим механизмом мы понимаем определённые «правила игры» для всех основных субъектов экономических отношений в пределах юрисдикции Российской Федерации (органов государственного управления, компаний и предприятий разных форм собственности, физических лиц). Эти «правила игры» фиксируются в различных законодательных актах и иных нормативных документах Российской Федерации и распространяются на сферы производства, обмена, распределения и потребления общественного продукта.

Обозначим те ключевые особенности этого механизма, которые значимы для обоснования нашего диагноза.

Первая особенность. Сильная зависимость российской экономики от экспорта. При этом в системе международного разделения труда Россия была (и остаётся) ярко выраженным донором: экспорт существенно (в отдельные годы — в два раза) превышал импорт, а положительное сальдо баланса внешней торговли достигало 10 % ВВП. В данном случае критически важной особенностью является даже не то, что Россия имеет громадную экспортную квоту, а то, что речь идёт об экспорте сырья и энергоносителей. Рынки этих товаров крайне неустойчивы[40]. При одних и тех же физических объёмах экспорта объёмы валютной выручки страны могут различаться в разы. Доходы бюджетной системы страны в значительной степени зависят от экспортной выручки Газпрома и нефтяных компаний. Очевидно, что при такой структуре внешнеторговой деятельности бюджетное планирование в Российской Федерации становится «гаданием на кофейной гуще». Жизнь постоянно ломает те прогнозы цен на энергоносители и иные ценовые посылки, которые закладываются в утверждённые бюджеты. Невозможность бюджетного планирования серьёзно подрывает управляемость российской экономики. Впрочем, указанная особенность экономического механизма очевидна, на неё не могут не обращать внимания любые добросовестные исследователи. Её признают и наши руководители (президент страны и премьер-министр).