В какой-то момент Соне всё это здорово надоело, и она заявила Лидии, что отныне Алексей Асадов её не интересует.

— Он мне надоел.

— Ах, надоел, — хмыкнула Белова, которая появилась через час после тёткиного звонка. — Ну что ж. Поехали, покажу тебе кое-что.

Она привезла её к только что построенному торговому центру. Рядом как раз устанавливали огромный рекламный щит, который извещал о скором открытии. Здание высилось и сверкало начищенными окнами, вся стоянка была заставлена автомобилями, не протолкнуться. Вокруг какая-то суета, чувствовалось, что готовится нечто грандиозное. Соня сидела в машине рядом с Беловой и оглядывалась.

— Последний проект Асадова. Ты уверена, что тебе это всё не нужно? Ну что ж, это твоё право. Лёшка сейчас в таком состоянии, что его быстро к рукам приберут. Девочек вокруг много, молодых и хорошеньких, они смущаться и мяться не будут… А то ещё и к Марине вернётся. Всё может быть.

Соня помолчала, потом спросила:

— С какой стати он на мне женится? Он жену любит, он сам говорил.

— Да пусть любит на здоровье!.. А от тебя совсем другое требуется.

— Что?

— Ребёнка ему родить, и чем скорее, тем лучше.

Соня уставилась на неё.

— Ты с ума сошла?

— А что? Роди ему сына, и тогда уже совсем неважно будет — женится он на тебе или нет. Ты же знаешь, почему он развёлся?

Соня отвела глаза, а Белова усмехнулась.

— Вот-вот, сказка оказалась не такой уж и красивой. Родишь, и будешь в шоколаде всю оставшуюся жизнь. Не такая уж и большая плата.

Уже по дороге домой, обдумывая всё, Соня посмотрела на Лену и поинтересовалась:

— А тебе это всё зачем?

Та легко пожала плечами.

— Потому что знаю, какая он на самом деле сволочь. Всегда сволочью был и навсегда останется. Очаровательной сволочью с бесстыжими глазами. И он заслужил всё это. Так пусть хоть кому-то повезёт поживиться за счёт этого гада.

Соня улыбнулась в сторону. Никаких других объяснений не требовалось. Нет ничего страшнее обиженной женщины.

Далеко не сразу она поняла, в какую именно игру её втянули. Это была чужая игра, а она хоть и считала себя главной фигурой в этой шахматной партии, вскоре после того, как стала Асадовой (а Алексей всё-таки женился на ней, о чём она, признаться, даже не мечтала), поняла, что уж если кто и проиграл в этой игре, то это она. Она оказалась в ловушке, из которой никуда не деться. У неё был шанс всё исправить, уже перед самой свадьбой ей предложили роль, за которую совсем недавно она бы всё отдала, но в тот момент она уже была беременна, и решение нужно было принять очень серьёзное. Ещё было время, ещё можно было всё изменить и плюнуть на всю эту авантюру с замужеством. Но Алексей так смотрел на неё, словно не верил, что она живая, из плоти и крови, и что на самом деле собирается родить ему ребёнка. Соня забыть не могла, как он совершенно глупо таращился на неё, когда она сообщила ему о беременности.

— Ребёнок? Мой?

— Твой, — кивнула она, внимательно за Алексеем наблюдая.

Он молчал долго, смотрел в пол и думал о чём-то. Соня очень боялась, что не поверит. Боялась, что скажет, будто его это не интересует. Что снова заговорит о жене. А Асадов сжимал и разжимал кулаки, нервно сглотнул, и кивнул следом.

— Да… Это хорошо.

— Хорошо, Лёша?

— Я рад.

И замуж её позвал. Не сразу, спустя неделю, после посещения врача. Алексей вообще с неё глаз не спускал с того момента, как узнал о беременности. Не пил больше, из дома по вечерам не уходил, только молчал, раздумывая о чём-то. Если честно, Соня его побаивалась. Не смотря на то, что они были вместе почти три месяца, но знали друг друга плохо. Асадов о ней совсем не думал, он был занят собственными проблемами, пил, гулял, а она просто была где-то рядом, что-то для него делала, подавала по утрам таблетку анальгина и выслушивала его пьяные речи несчастного человека. Он совершенно не интересовался ею, он ведь не думал, что придётся жениться на ней, жить рядом, детей с ней воспитывать. Она была просто удобным приложением. Алексей порой срывался на ней, мог нагрубить, и не потому, что злился, а просто нужно было на кого-то наорать, не на неё, так на кого угодно другого, а она всегда под рукой. Соня так и не смогла найти к нему подход, они были чужими друг другу людьми, и каждый хотел получить что-то определённое от другого. Она деньги и положение в обществе, а он ребёнка. И Соне даже казалось, что ему всё равно, кто ребёнка ему родит — лишь бы родился. И знала почему, и её это задевало. Не должно было, Лидия и Елена убеждали, что не должно, а она всё равно мучилась. Чувство было такое, что торгует собой и своим телом. Но когда понадобилось принять решение — ребёнок или роль в кино, за которой неизвестно что последует, струсила, хотя всерьёз размышляла об аборте. Кто бы смог её остановить? Асадов? Не простил бы? А какое ей дело до его прощения?

— Замуж нужно выходить, чтобы детей рожать, — говорил отец. — Родишь мне внука!

Отец бы не понял её поступка, и мама бы не поняла.

Но никто не догадывался, насколько ей тяжело. Лидия считала, что она счастлива должна быть из-за того, что всё так удачно сложилось, что Асадов оказался таким простаком, что женился на ней, только ради ребёнка. А о том, как Соня себя рядом с ним чувствовала — никто не думал. Ей постоянно приходилось притворяться, улыбаться его родителям, что-то врать об их с Алексеем отношениях, сносить их подозрительные взгляды и терпеть шёпот, когда они говорили о том, что её не касалось. А не касалась её прошлая жизнь Алексея. О его бывшей жене принято было говорить шёпотом, при этом сочувственно поглядывая на Алексея. Очень скоро Соню стало это жутко раздражать. Знала, что родители мужа не очень рады его скоропалительному браку, единственное, что их мирило с этим известием, скорое появление на свет долгожданного внука.

— И нечего страдать, — успокаивала её Лидия. — Подумаешь… Ты получишь от этого брака намного больше.

Соня молчала.

Единственное, что радовало — Алексей изменился. Того Лёшку, с которым она познакомилась несколько месяцев назад, уже ничем не напоминал. Из угрюмого, грубоватого мужика, даже несколько неряшливого, превратился в обычного Алексея Асадова, о котором она знала только по рассказам. Соня даже гордиться стала, что она его жена. С Алексеем было приятно появиться в обществе, он ловко умел пускать пыль в глаза, притворяться счастливым и удачливым, улыбаться в камеру… Он был довольно известным человеком с определённым весом в обществе, к нему прислушивались, а это не мало. Но ведь никто не знал, что он притворяется рядом с ней. Может, и догадывались, но догадки — это не так уж и страшно. Главное, что Соня рядом с мужем смотрелась сказочно, к ней довольно скоро начали обращаться по имени, все знали кто она, чья жена, она перестала быть девушкой-охотницей, высматривающей из-за угла свою жертву, теперь на неё смотрели с завистью. Ради этого можно было смириться с некоторыми вещами, которые её не устраивали.

Во время беременности стала излишне сентиментальной, и даже влюбиться в Асадова умудрилась. Страдала из-за того, что испортилась фигура, беспокоилась, что Алексей может потерять к ней интерес, плакала вечерами, когда он задерживался. Переживала, что он может завести себе новую любовницу. Но больше всего боялась, что он к бывшей жене вернётся. Знала, что Лёшку по-прежнему к Марине тянет, обратно, в прошлое, а рядом с ней держал только ребёнок.

— Ты меня не любишь!

— Соня, прекрати, — умолял Алексей и морщился.

— Я знаю, что не любишь… А я люблю.

— Ну и хорошо. — Он садился рядом с ней и обнимал. — Что ты ревёшь?

— Откуда я знаю? Гормоны…

— Гормоны, — вздыхал он в сторону. Потом заглядывал ей в лицо и улыбался. — Ты очень красивая.

— Ты специально это говоришь, чтобы меня успокоить.

— Конечно, специально, — подтверждал Асадов, и Соня невольно начинала улыбаться в ответ. Когда Асадов хотел, он становился милым и понимающим. Жаль, что это было не так часто.