Даже если враг имел крупное превосходство в силах, если он наседал со всех сторон, Суворов требовал активного устремления вперед. «Бей, но не отбивайся», внушал он. Суворов приучал войска в каждом сражении биться отчаянно, биться до смерти. «Атака ночью будет с храбростью и фурией российских солдат», писал Суворов в диспозиции туртукайского боя, и это не были просто слова. Иностранные наблюдатели, присутствовавшие при атаках суворовских солдат, до конца дней своих не могли забыть впечатления от всесокрушающей силы их натиска.

Другое правило, которое так же настойчиво внедрял Суворов в сознание солдат, – это взаимная поддержка в бою, на походе. Товарищеская солидарность, боевое содружество – к этому он приучал войска с первого дня принятия начальства над ними.

И, наконец, Суворов требовал от всех, независимо от чина и звания, самоотверженного, беззаветного служения русским знаменам. «Собственностью своею во всякое время жертвовать [ставлю] правилом высочайшей службы», писал он в тактическом указании гарнизону Кинбурна. Он воспитывал в войске постоянную готовность к подвигу, – больше того, стремление к подвигу, жажду подвига.

Привыкшее к зуботычинам и дворянскому пренебрежительному отношению офицеров «солдатство» увидело перед собой командира, исполненного заботой о подчиненных, пекущегося о питании и лечении бойцов, делящего наравне с «нижними чинами» все труды и опасности и требующего взамен лишь внимательного изучения солдатского дела и верного служения родине.

Таким представляется в общих чертах образ Суворова как военного воспитателя и педагога. И тут нужно подчеркнуть главную особенность воззрений Суворова в этой области: мысль о том, что военное обучение, военное воспитание есть прямое дело командования, есть его первейшая обязанность. Суворов был глубоко убежден в ложности и порочности распространенного тогда мнения, что командир части должен ведать только вопросами, относящимися непосредственно к вождению войск в бой, а их подготовкой и проверкой боеспособности занимаются инспекторские органы. Воспитание войск органически связано с вождением их в бой; оно есть неразрывный элемент военной системы – такова была точка зрения Суворова.

Как реформатор русской армии, так же как и в области стратегии и тактики, Суворов имел предшественников, чьи реформы он углубил и развил. Главными из них были Румянцев и Потемкин.

П. А. Румянцев разослал в 1770 году по подведомственной ему армии новый устав, названный им «Обряд службы». Этот устав предусматривал правила быстрого перестроения, упрощал ружейные приемы, вводил иной способ конной атаки (аллюр вскачь, с саблями наголо) и т. д. Офицерам предписывалось постоянно упражнять войска, научить их только тому, что нужно на войне. Вскоре этот устав был введен во всей российской армии.

Не довольствуясь «Обрядом службы», Румянцев дополнил его «Наставлением батарейным командирам».

Предписывалось стрелять по врагу со средних и близких дистанций, не опасаясь его приближения, но стремясь причинить ему наибольший урон. Предусмотрен был порядок движения артиллерии на походе: за каждым орудием – его зарядный ящик. Характерны последние строки «Наставления», показывающие, как развивал и поощрял Румянцев в своих подчиненных инициативу:

«Впрочем, в подробное о сей полезности описание я не вхожу более, а отдаю на собственное примечание г.г. офицеров, яко на искусных артиллеристов».

Большим преобразованиям подверглась и кавалерия.

Но главное, о чем заботился Румянцев, это, чтобы военную службу считали не тяжкой повинностью, а почетной, трудной обязанностью, для выполнения которой надо быть во всеоружии военных знаний и свято блюсти долг повиновения.

– Высшее развитие воинского долга, – говорил Румянцев, – это строгая, но сознательная дисциплина, не за страх только, а за совесть, которая является душою службы.

Несомненные заслуги в деле преобразования русской армии имел и Г. А. Потемкин.

Опираясь на труды и опыт своих предшественников, используя все лучшее из их наследства, Суворов и построил свою превосходную военно-воспитательную и организационную систему.

«…Советская военная наука впитала все лучшее, что дало военное искусство в прошлом», сказал тов. Булганин в докладе «30 лет Советских вооруженных сил».

Советская Армия, как и советская военная наука, строится не на пустом месте. Она имеет славные воинские традиции – традиции отваги и доблести солдат, инициативности и храбрости офицеров. Она преемственно восприняла заветы замечательных русских полководцев, наших «великих предков», как назвал их товарищ Сталин. А в числе этих славнейших из славных неугасимым светом горит имя Александра Суворова. Непревзойденный мастер войны, родоначальник русского военного искусства, учитель и воспитатель русских войск второй половины XVIII века, Суворов всегда будет памятен советскому народу. Долго еще наши командиры будут вдумываться в существо суворовского гения, учиться его методам организации боя, его организаторскому уменью, его культуре военного дела. Никогда не угаснет и память о Суворове – патриоте, всеми фибрами души преданном своей отчизне.

Советский народ, в лице своего правительства, увековечил память о великом русском полководце, учредив военный орден Суворова трех степеней.

С именем Суворова связано и воспитание будущих командиров.

22 августа 1943 года СНК СССР и ЦК ВКП(б) вынесли постановление «О неотложных мерах по восстановлению хозяйства в районах, освобожденных от немецкой оккупации». В этом постановлении предусмотрено:

«Для устройства, обучения и воспитания детей воинов Красной Армии, партизан Отечественной войны, а также детей советских и партийных работников, рабочих и колхозников, погибших от рук немецких оккупантов, организовать… девять суворовских военных училищ, типа старых кадетских корпусов, по 500 человек в каждом, всего 4 500 человек со сроком обучения 7 лет, с закрытым пансионом для воспитанников».

В настоящее время число суворовских училищ увеличено. Задача суворовских военных училищ – дать воспитанникам общее среднее образование и вместе с тем подготовить их к военной службе в офицерском звании. С этой целью вся система воспитания построена здесь так, чтобы воинские начала впитывались «в плоть и кровь» воспитанников; наряду с этим здесь преподаются элементарные основы военного дела. В результате воспитанники, выйдя из училища, должны стать достойными советскими офицерами.

То обстоятельство, что вновь образованным военным училищам присвоено имя великого русского полководца, имеет глубокий смысл. Оно означает, что воспитание должно вестись в суворовском духе, дабы готовить здесь искусных командиров, передовых людей военной мысли. Оно лишний раз подчеркивает, как чтит Советская Армия суворовские военные традиции.

Вряд ли будет преувеличением сказать, что никто из выдающихся деятелей в конце XVIII века не вызывал такого жгучего интереса в Европе, как Суворов. Через два десятка лет после швейцарской эпопеи Байрон отразил этот интерес в своем «Дон-Жуане»:

Такой взгляд вполне устраивал полководца. Он вовсе не хотел, чтобы его поняли и объяснили.

Полковник генерального штаба Астафьев в речи, произнесенной им в 1856 году в селе Кончанском, заявил: «Для полководца надо уметь… скрывать себя. Образцом в этом отношении может служить Суворов».

Каковы же были отличительные черты Суворова как человека?

Суворов был ниже среднего роста, сухощав, немного сутуловат. Лицо его имело овальную, слегка продолговатую форму и отличалось чрезвычайной выразительностью; к старости на лице Суворова было очень много морщин. Лоб – высокий, глаза – большие, голубые, искрившиеся умом и энергией. Рот небольшой, приятных очертаний; по обе стороны рта шли глубокие вертикальные складки. Редкие седые волосы заплетались на затылке в маленькую косичку. Вся фигура, взгляд, слова, движения – все отличалось живостью и проворством; не было солидности и важности, которые его современники привыкли считать, обязательным признаком крупного деятеля.