Она взяла короля под руку и вывела его из замка на залитый осенним солнцем двор.

Как же здорово после мрачноватого тронного зала с тяжелыми портьерами на окнах оказаться на солнышке! Король протер глаза с видом человека, только что очнувшегося после тысячелетнего сна. И в каком-то смысле так оно и было. Ведь его величество заблуждался больше всех других мускарийцев. У него под боком всегда находилась коварная певица, чья улыбка ослепляла, а арии околдовывали. Поэтому он теперь и стоял посреди двора в полном недоумении. От всего того времени, которое он провел в подчинении у колдуньи, в его памяти не осталось почти никаких воспоминаний — словно всё заволокло туманом.

Да и сами чародейки ощущали растерянность, ведь они тоже подпали под магическое притяжение певицы. Единственной, кто сохранила ясность мысли, была Тарани. И теперь, когда язык снова повиновался ей, она чувствовала себя просто великолепно! Она мысленно потянулась к Пламени Чистоты и увидела, как оно заполыхало с новой силой где-то там, в глубине леса. Теперь, когда злое колдовство развеялось, огонь сразу окреп.

Во дворе чародеек ждало странное зрелище! Из замка изливался целый людской поток. Мускарийцы протирали глаза, потягивались, прыгали, разминались и пытались расправить помятую одежду, будто только что проснулись.

Парк тоже наполнился народом. Мужчины и женщины неизвестно откуда возникали прямо под деревьями.

— Белые мраморные грибы! — взволнованно прошептала Корнелия. — Я всё поняла! Каждый гриб — это обращенный в камень человек!

И конечно, это были те самые люди, которых схватили Улыбчивые отряды. За то, что они мало смеялись и улыбались, сохраняли серьезность и не желали участвовать в разгульном веселье. А ведь среди них вполне могли оказаться и Микофобия с Аманитусом!

Внезапно перед девочками словно из-под земли возник маленький худой человечек. Он почтительно снял бурую шляпу, другой рукой обнимая женщину в похожем головном уборе. Девочки не сразу узнали Аманитуса — он ведь тоже постарел.

— А это моя дорогая сестра Аманита, — представил он свою спутницу.

Чародейки открыли рты от удивления: сходство казалось невероятным, и не только из-за шляп. У брата с сестрой были одинаковые проницательные темные глазки и серьезные лица. Аманитус улыбнулся девочкам странной, немного грустной улыбкой.

— Спасибо, — только и вымолвил он.

Тарани без раздумий шагнула вперед и крепко обняла человечка. Сначала он изумленно вытаращился на нее, а потом из глаз его хлынули слезы. Девочки одна за другой подходили и заключали его в сердечные объятия. Крупные слезы радости струились по морщинистым щекам Аманитуса.

— Простите мне эту слабость. Простите, что я не прыгаю от счастья, — говорил он. — Я думаю обо всем, что нам еще предстоит сделать. Мускарийцы давно забросили свои дела, оставили всё на самотек. Мы ничего не посадили и не собрали урожай. Этой зимой нам, возможно, придется голодать.

— Так это была придворная певица! — воскликнул Аманитус, немного успокоившись. — Хм, а знаете, я не удивлен.

Он рассказал девочкам, что, скорее всего, беда подкралась, когда король отказался заглядывать в Пламя Чистоты. Он слишком боялся увидеть будущее. Поэтому он не заметил вовремя, как в Мускарию пробралось зло. Он позволил певице усыпить его бдительность сладкими песенками. Прочно обосновавшись во дворце, она стала делать всё, чтобы пригасить Пламя Чистоты и захватить власть.

— И ей это почти удалось, — закончил Аманитус. — Просто оторопь берет, как подумаешь, чем это могло закончиться…

— А кстати, где Улыбчивые отряды? — вдруг вспомнила Ирма.

Все встревоженно огляделись. Они столько пережили за сегодняшний день, что и думать забыли про солдат. Странное дело, теперь им не попадались люди в белой униформе. Вокруг не было ни одной фальшивой улыбки!

— Они исчезли, — предположила Вилл. — Надо выяснить, куда они подевались. Прежде чем вернуться в Кондракар, мы должны удостовериться, что отныне никто больше не станет притеснять народ Мускарии.

— Ты права, — поддержала подругу Тарани. — К тому же, у нас осталось еще одно дельце: надо проверить, как там Пламя Чистоты. Я чувствую, что после того, как мы победили певицу, оно заметно окрепло. Но всё же нам стоит в этом убедиться.

— И не забывайте, что говорилось в пророчестве: «Башня, устремленная к небесам, поможет и королю, и Пламени».

— Мы должны точно знать, что его величество все-таки отважится заглянуть в Пламя, — заявила Вилл. — А до тех пор наша миссия не закончена.

Глава 19. Долг короля

Жители Мускарии были слишком поглощены своими делами и заботами, чтобы думать о короле. Поэтому монарха сопровождали только Аманитус, Микофобия и пять Стражниц. Компания друг за дружкой шагала к Пламени Чистоты. Эта экспедиция здорово отличалась от предыдущей. Путешественники воспользовались короткой дорогой, поэтому им потребовалось совсем не много времени, чтобы добраться до цели.

— Помню, как мы в прошлый раз пробирались здесь. Это было как во сне, — промолвила Хай Лин. — А точнее, в кошмаре. Как подумаю о тех белых фигурах, так аж дрожь пробирает. Никогда не видела таких страшных улыбок.

— Да ладно тебе! Просто ходячая реклама зубной пасты! — фыркнула Ирма. — Зубоскальный отряд заставит ваши зубы сверкать на солнце! Постоянным клиентам — скидки!

— Но сейчас-то их тут нет, — сказала Тарани. — Они ушли…

— Что-то меня это не слишком радует, — заметила Хай Лин. — А вдруг они тоже окаменели? Значит, они всё еще где-то рядом и однажды могут очнуться.

Король шел во главе процессии. Он хранил молчание и, казалось, до сих пор не пришел в себя. Аманитус соорудил ему что-то вроде подтяжек, чтобы удерживать не сходящиеся на талии штаны. Микофобия успела забежать в королевские покои и найти правителю другую мантию — старую и поношенную, но, по крайней мере, целую. Она оказалась довольно миленькой: голубая, с богатым шитьем. Прежде чем покинуть замок, Ирма подбежала к его величеству, присела в нарочитом, театральном реверансе и попросила разрешения почистить корону. Получив согласие, она со всем тщанием приступила к делу, и теперь корона сияла как новенькая.

Короткая дорога быстро привела путников к башне.

— Уверена, когда я в первый раз попыталась раздуть Пламя, придворная певица это почувствовала, — сказала Тарани. — Мне трудно это вообразить, но, скорее всего, у нее была установлена такая же связь с огнем, как у меня.

— Вполне возможно, — кивнула Вилл. — Нам не слишком много известно о ней, мы знаем только, что она владела черной магией.

Приблизившись к башне, путники обнаружили, что ее снова опутали лианы. Они были не такими густыми, как в прошлый раз, но чародейки не сомневались — скоро каменная постройка скроется среди буйной растительности. К крайнему изумлению Аманитуса, Корнелия удалила цепкие стебли одним лишь мановением руки.

Тарани поднялась по лестнице и заглянула в чашу. Синее пламя явно окрепло, но по-прежнему подрагивало, словно тяжело дышащий человек. Оно делалось то меньше, то больше.

Как и в прошлый раз, Тарани стала с осторожностью раздувать огонек. Она очень старалась. Пламя медленно росло, росло и росло… Вскоре оно настолько увеличилось в размерах, что его стало видно издалека. Оно вздымалось над чашей, словно огромный факел.

Как и в прошлый раз, в самом сердце пламени Тарани увидела движущиеся картины. Они снова показывали праздник сбора урожая. Однако теперь на торжестве не было ни солдат, ни придворной певицы, только толпы счастливых мускарийцев. Простой люд пел, танцевал и уплетал всевозможные блюда из грибов. При виде такого неудержимого веселья Тарани не смогла сдержать улыбки.

«Как здорово, что мне не нужно участвовать в празднестве, — подумала она. — Мне еще долго не захочется омлета с грибами!»

Тарани немного понаблюдала за волшебным огнем. И только убедившись, что он горит мирно и ровно, чародейка спустилась вниз, к остальным.