«В 1941 г., командуя авиацией резерва Ставки Верховного Главнокомандующего, на Брянском фронте я встретил В. К. Михина, с которым перед войной мы отправляли в СССР закупленные немецкие самолеты и который теперь возглавлял воздушную разведку Брянского фронта. Василий Константинович, авиационный инженер, отлично владел немецким языком, хорошо знал немецкую авиационную промышленность и ее кадры.

В Брянской тюрьме мы втроем – я, Василий Константинович и Илья Эренбург, военный корреспондент «Правды», допрашивали пленных немецких летчиков. Нас особенно интересовал летный состав “Люфтваффе” и изменения в авиапромышленности Германии. Оказалось, что в промышленности существенных изменений не было. А вот в командовании ВВС Германии изменения произошли: стало точно известно, что генерала Удета среди авиационной верхушки нет. Кроме того, сбитые немецкие летчики рассказывали, что те специалисты военной приемки, которые до войны работали с нами при отборе для закупки немецких военных самолетов, были посажены в тюрьму и вряд ли теперь живы.

Уже после войны довелось мне смотреть трофейный немецкий художественный трехсерийный фильм “Без борьбы нет победы”, снятый примерно в 1943 г. Основная его идея – борьба с “предателями Великой Германии”. Коротко его содержание. В первой серии молодой немецкий автогонщик, избалованный мировой славой, устанавливает рекорды. Во второй серии этот постаревший и всеми забытый экс-чемпион в ресторане высказывает генералу Удету свои обиды на правительство Германии. То обстоятельство, что Удет его выслушивает, свидетельствует о том, что и сам Удет, один из немецких асов, находится в числе недовольных, считает себя недооцененным. В третьей серии преданные Гитлеру и “Великой Германии” люди докладывают фюреру о том, что часть лучших немецких самолетов, перегоняемая немецкими летчиками, уже приземлилась на Центральном аэродроме в Москве, а другая часть их, отправленная по железной дороге, пересекла границу СССР. Взбешенный Гитлер вызывает к себе в ставку генерала Удета – виновника этого неслыханного “предательства”. Генерал, получив вызов, предпочитает застрелиться в своем кабинете.

Фильм вышел в Германии еще до заговора фашистских генералов против Гитлера, и возможно, что самоубийство (или убийство?) Удета – действительный факт[17].

Итак, с одной стороны, потеря Германией перед самой войной секретов одного из мощнейших наступательных родов войск – авиации. С другой стороны, широкое развертывание нашей авиационной промышленности, выявление слабых сторон новейшей боевой техники врага, что в немалой степени помогало нашим летчикам в ее уничтожении (вспомним подвиги А. И. Покрышкина, И. Н. Кожедуба и сотен других героев) – вот результаты нашей работы в Германии.

Чем же можно объяснить тот невероятный факт, что новейшие боевые машины немецких ВВС перед самой войной вдруг оказались в Москве? Пожалуй, только одним: у немцев был разработан план скорой войны с нами, и они, откровенно показывая мощь своей военной техники, старались морально нас подавить, будучи совершенно уверенными в том, что нам не успеть воспользоваться полученными сведениями и что-либо предпринять в противовес. Правда, история с генералом Удетом показала, что Гитлер все же пожалел о содеянном и нашел в генерале козла отпущения»[18] [Там же. С. 56–57].

Выше приведены очень интересные личные воспоминания о поездках советских военно-технических комиссий в Германию в период предвоенного (1939–1941 гг.) сотрудничества СССР и Германии. Книга А. С. Яковлева «Цель жизни», в которой впервые в СССР были опубликованы сведения об этом загадочном периоде, вышла в 1967 г. огромным тиражом в Госполитиздате и потом многократно переиздавалась. Воспоминания же И. Ф. Петрова «Авиация и вся жизнь» были изданы лишь в годы перестройки – в 1992 г. в ЦАГИ тиражом 245 (!) экземпляров, поэтому в них есть просто уникальные факты. Но объяснения цели немецкого руководства, разрешившего показать советским комиссиям практически все, у обоих авторов совпадают. По их мнению, это всего лишь стремление убедить советских специалистов, а через них советское руководство в абсолютном превосходстве немецкой авиационной техники и мощи немецкой промышленности, а также показать недостижимость подобного уровня в СССР. Такова была легенда этого сотрудничества, озвученная не Сталину, а Сталиным и успешно доживающая свой век (а точнее – восьмой десяток лет) в умах большинства отечественных историков войны. Они почему-то совершенно не воспринимают тот факт, что немцы не только показывали, но и передавали все, что запрашивали эти комиссии: боевые самолеты, их составные части, моторы, оружие, бомбовое вооружение, чертежи, приборы, оборудование и станки, многие новейшие технологии и патенты и материалы. Все это позволило произвести за два года подлинную революцию в нашей авиапромышленности, без которой она никогда не смогла бы осуществлять выпуск громадного количества современных боевых самолетов в годы войны. Трудно поверить, что немцы пошли на это, готовясь к войне против Советского Союза.

Мало того, оказалось, что и к нам приезжали немецкие комиссии, которые в первую очередь изучали, как внедряется то, что передано из Германии, и какие технические новинки придуманы у нас. И как ни странно – им тоже показывали все. Ниже я приведу для примера материалы о посещении советской комиссией авиапредприятий Германии и немецкой комиссией авиапредприятий СССР.

Хотелось бы узнать у историков войны, тех, что «сохранили верность» сталинскому объяснению откровенности Германии при ознакомлении русских специалистов с немецкой авиапромышленностью, как же тогда объяснить ответную откровенность советской стороны. Показывая немецким комиссиям достижения авиационной промышленности СССР, наше руководство тоже нагоняло на них страх? Мол, уж такого вам никогда не создать. Или пугало русским размахом? У вас, мол, один заводик этот самолет выпускает, а у нас его советский аналог – сразу три завода одновременно «кукашат», и т. п. А может, вовсе не пугало, а рапортовало? Вот, мол, какое мы вам серьезное подспорье в борьбе с проклятыми англичанами и их восточными колониями готовим, так что давайте, передавайте еще чего-нибудь, мы все это так же быстро освоим!

Хотелось бы также услышать объяснение, почему группы выезжающих в этот период в обе стороны военно-технических специалистов назывались не делегациями, а комиссиями. Яковлев, правда, все время употребляет в своих мемуарах слово «делегация», что вполне понятно при наличии советской цензуры, хотя пару раз и он сбивается на «комиссию». У Петрова же везде «комиссия», а главное, во всех довоенных официальных секретных документах – только «комиссия». Ведь делегация – это просто группа представителей, а комиссия – группа представителей со специальными полномочиями. А если между двумя странами есть какое-то соглашение, то комиссия проверяет, как выполняется это соглашение. Тогда совсем по-другому воспринимается показ ей всего без ограничений – значит, это предусмотрено подписанным соглашением. Именно так и обстояло дело в октябре 1939 – мае 1941 г., в период поездок комиссий по военно-техническому сотрудничеству СССР и Германии.

Ниже приведены документы о советских военно-технических делегациях и комиссиях, направлявшихся в 1939–1941 гг. в Германию, которые хранятся в Архиве Президента РФ и впервые были опубликованы в 2008 г. в «Вестнике Архива Президента РФ» [18. С. 215–265].

Выписка из протокола № 7 заседания Политбюро ЦК ВКП(б)