(Из воспоминаний В. А. Ярмолюка [ГЖМ-4. С. 311])

«В некоторых геологических партиях в 1960-е годы на Камчатке геологи выращивали медвежат. Мы даже брали с собой на праздничную демонстрацию в Петропавловске-Камчатском выращенных медведей. И они с большим любопытством смотрели из кузова автомобиля на оркестр, отворачиваясь от правительственной трибуны».

(Из очерка к. г.-м. н. В. М. Никольского, начальника Камчатского территориального геологического управления в 1960-1970-х гг. [ГЖМ-8. С. 307])

«Эвен из села Анавгай Степан Иванович Коерков был первоклассным проводником: не курил, не пил, не знал, что такое обман, и был необыкновенно обязателен. <…> Он откровенничал со мной: „Я, Вольедя, музик плохой. Не курю, не пью, зенсин мне тозе не надо. Все цай да цай!“»

(Из очерка В. М. Никольского [Там же])

«Я никак не мог привыкнуть к медлительности и пассивности индонезийцев. На всю жизнь запомнил их коронную фразу: „Макан дулу, нанти бекарджа“, что означает: еда — сначала, работа — потом. <…> В разгар разведки на Телага Бодае мистер Сукамото говорит:

— Мы уезжаем в Бандунг на неделю.

— В чем дело? — спрашиваю.

— Завтра 12 августа мы будем в пути. 13 августа праздник — родился пророк Илья Мухаммед, 14 августа — Мария Магдалина вошла в рай, 15 августа — половина китайского месяца (все магазины не будут работать), 17 августа — День независимости Индонезии, 18-го мы будем собираться в дорогу, 19-го — приедем; Так что начнем работать 20 августа».

(Из очерка В. М. Никольского [ГЖМ-8. С. 328])

«Наиболее видной фигурой среди иностранцев <на судне, направлявшемся на Международный геологический конгресс в Сиднее> был американский академик Роберт Колмен, автор ставшей классической монографии по офиолитам. Колмен решил в порядке шутки принести нам целую пачку журналов „Плейбой“, тогда сугубо запретного плода для „Хомосоветикус“. Мы с жадностью набросились на эти Журналы и, передавая их из рук в руки, читали по ночам. Но тут обнаружилось, в частности, у меня недостаточное знание американского сленга. Я пожаловался на это Бобу, и он мне предложил выписать соответствующие слова и показать ему для перевода. Я так и сделал, а он затем долго смеялся над этим списком, сказав, что все это так называемые four letters words. Оказывается, почти все неприличные слова в Америке состоят из четырех букв»7.

(Из записок академика В. Е. Хайна, ГИН [Смирн, сб. 2004. С. 223])

«Я работал в Киргизии, в Карабалтинской поисково-разведочной партии. Вместе со мной работал техник-геолог Коля, удивительная личность. Когда началась разведка редкоземельного Актюзского месторождения, Коля проявил талант по изучению редкоземельных минералов, их диагностике и быстро вышел вперед. Он сидел вместе с женщинами и под бинокуляром отбирал минеральчики, считал их. Руководила группой жена главного геолога, ничего из себя как специалист не представляла, но возглавляла группу минералогов. И вот Коля сидит-сидит, молча считает минеральчики, потом смотрит на часы и говорит: „Ах черт! Опять забыл“. Достает из кармана какие-то таблетки, принимает их, запивает водой. И так снова через час, и снова через два. Женщины очень наблюдательны. Поскольку Коля был один среди них, то они начали шептаться: „Что это Николай Иванович какие-то таблетки принимает и строго по часам? И работает, как вол“. Вскоре они начали вокруг него делать пируэты и расспрашивать. Коля говорит: „Нет, не скажу, не скажу“. Это тем более разогревало женское любопытство. Наконец, как бы проговорился: „Я вам по большому секрету скажу“. И рассказал, что когда он был в Москве, то, собственно, он потому там и овладел быстро всякими минералогическими навыками, что ребята из ВИМСа познакомили его с гомеопатом, который за огромные деньги продал ему так называемые таблетки от глупости. Таблетки, которые очень повышают мозговую деятельность. „Видите, я принимаю эти таблетки и как здорово с минералами разбираюсь, производительность очень высокая и умственные способности на уровне“.

Женщины, конечно, это обсудили, и однажды жена главного геолога задержалась и говорит: „Николай Иванович, у моего мужа такая тяжелая работа, нагрузка. Вы не могли бы поделиться таблетками?“ Коля сказал: „Что значит поделиться? Во-первых, я заплатил за них огромные деньги. А, во-вторых, таблеток у меня только на два курса“. Она говорит: „А Вы не могли бы таблетки со второго курса продать?“ Он отвечает: „Надо подумать, надо связаться с друзьями из Москвы, перевести деньги“. И заломил такую цену, что та сказала: „Ну, что Вы! У нас таких денег нет“. — „Ну, нет — так нет“. Так продолжается несколько дней. Коля глотает свои таблетки и молча работает. Жена главного геолога борется с мужем, доказывая, что он не хуже Коли, что они достаточно обеспечены, чтобы купить эти таблетки.

И через несколько дней она подходит и говорит: „Николай Иванович, Вы не снизите цену?“ Он: „Да как я снижу? Это аптечная цена“. В итоге Коля с большим сожалением передает ей упаковку таблеток, объясняет, как их принимать, и при этом говорит: „Ограничения: никаких супружеских обязанностей выполнять нельзя, спиртное нельзя, мясное нельзя“. Коля получает деньги, собирает друзей в ресторане и рассказывает всю эту историю. В конце говорит, что принимал он в эти дни обычный глюканат кальция, который покупал в местной аптеке. Веселье было всеобщим, поскольку и главного геолога, и его жену все не любили. На другой день весь рудник знал о том, что Коля подшутил и разыграл эту супружескую пару. Когда женщина прибежала и сказала, чтобы Коля вернул ей деньги, он ответил: „Денег нет, деньги оставлены в ресторане. Я не заставлял Вас покупать таблетки, Вы сами настаивали на этом“. В общем Коля вылетел из этой партии и был направлен в другую».

[Летников, 2008. С. 64]

«Приехал я подписывать договор в Кустанай в 1966 году. Пошли это дело в ресторане обмывать: Г. М. Тетерев, главный геолог, кто-то еще и я. Посидели спокойненько, выпили. Поговорили, обсудили это дело. Официантка подходит рассчитываться и говорит:

— С вас троих столько-то.

Я говорю:

— А я?

— А с тебя я денег брать не буду, ты пойдешь меня провожать.

Наступила пауза. Я начинаю что-то лепетать, что у меня в 2 часа самолет, что я не могу ее провожать, хотя она очень красивая и симпатичная женщина и все такое прочее. Она так брезгливо на меня посмотрела и сказала:

— Тогда вот столько-то с тебя тоже.

Мы рассчитались, и я, конечно, же стал предметом всяких насмешек. Они говорили: „Такая красивая женщина, а ты сдрейфил. Слабак!“. И это продолжалось достаточно долго. Потом распространилась такая байка с подачи Георгия Миновича. Сначала все, как было на самом деле, а после якобы, когда они втроем уехали, я пошел ее провожать, неделю жил у этой официантки, бесплатно питался в ресторане. И я там блаженствовал, занимался любовью. И когда мне 30 лет спустя это рассказали, я промолчал, потому что опровергать такие легенды невозможно, они все равно уже утвердились и пошли гулять в геологической среде».

[Летников, 2008. С. 104]

«1969 год. Идет конференция в Москве по физической химии. Выходит аспирант. Парень, видно, из простой среды, говорить не горазд, но — хорошие руки. Ну, и делает доклад. Ребята, которые с ним были, знали его привычки читать доклад, не глядя на слайды, которые показывают за его спиной. Он монотонно читает, говорит: „Слайд № 6“ И вдруг! Ребята из его лаборатории пересняли из „Плейбоя“ картинку, где „а ля натюрель“ на пляже лежит красотка, подперев изящной ручкой голову. И смотрит в зал. Докладчик же монотонно продолжал: „На слайде № 6 вы видите зависимость поверхностного натяжения от температуры“. В зале раздался хохот. Сидящий впереди академик сказал: „Уберите эту гадость!“ Все закричали: „Нет! Нет! Это не гадость!“ Аспирант сначала недоуменно посмотрел в зал, потом снова прочитал: „На слайде № 6“ Все лежат. Тут он медленно поворачивает голову, потом снова недоуменно заглядывает в текст, потом снова на экран. Слайдист погнал слайд № 7, докладчик читает про слайды № 7, 8, 9. Но ребята знали, что по докладу он должен вернуться к слайду № 6, и, когда он в конце доклада сказал: „Покажите снова слайд № 6“, председатель этого заседания закричал: „Не надо слайда № 6!“ А все закричали: „Надо! Только слайд № 6 и надо!“ Слайдист взял и показал слайд № 6. На этом доклад прекратили и объявили перерыв. В перерыве все попросили слайдиста показать слайд № 6 и обсуждали достоинства объекта, появившегося на экране. Директор высказал бедному аспиранту свое негативное отношение к происшедшему, но народ получил колоссальное удовольствие. Прошло много лет и, когда мы встречались, я говорил: „Вот, все забылось, даже хорошие доклады, но историю со слайдом № 6 до сих пор помнят“. Такие неординарные выходки остаются в памяти надолго».