— Так что там по поводу бессмертных?

Уильям пожал плечами.

— Никаких новостей. Я испробовал всё, и поверь мне, я знаю немало… но вот дерьмо, всё равно не смог к ним пройти. Они основательно заперты в собственных спальнях.

— Какие-нибудь новости о Кейне?

— Гм, да, об этом. — Уильям помассировал себе шею свободной рукой. — Он жив, но находится в аду и в руках врагов. Если вы, парни, хотите его вернуть, вам придётся спуститься и вытащить его оттуда.

Что-то было в тоне парня.

— Как ты это узнал? — Даже Амуну не удалось докопаться до истины.

— Просто знаю. Группа отбывает завтра, и ты не в их числе. Подозреваю, парни полагают, что ты тронулся умом, разговариваешь сам с собой, но это только моё предположение.

Плевать.

— Кто идёт?

— Амун, Хайди, Камео, Страйдер и Кайя.

В основном девчонки. Они что, сменили целевую рабочую группу или как?

— Ты не идёшь с ними?

— Вроде как. Уверен, что его похитители поставили это одним из условий освобождения Кейна, но… не-а. Скорее всего, я не смогу. У меня столько дел, ты же знаешь. Мне с моим "Аусси" (бренд средств для ухода за волосами; — прим. пер.) предстоит приватный вечер.

Приватный вечер с кондиционером для волос. Понятно.

— Кто его похитил? И почему они настаивают на твоём визите? — Париса мало трогал отказ Уильяма, хотя разве это сопоставимо? Однако в данном случае это что-то означало. Если забота о его внешности была условием свободы Кейна, то он был готов это обеспечить. Конец истории.

Уильям посмотрел сверху вниз на Джилли. В его взгляде сквозили нежность и почтение. Он легонько подтолкнул её.

— Будь добра, поищи для меня мармеладных мишек.

Её веки как обычно были приспущены, но когда она посмотрела на воина, то прищурилась ещё больше.

— Так покровительственно. — Тем не менее, она отошла, как Уильям и хотел, предоставив им с Парисом немного уединения.

— Внимательно следи за своим ртом, когда найдёшь мои любимые конфеты, — кинул ей вслед Уильям. Именно в этот момент Парис обратил внимание на его футболку. Надпись на ней гласила: "Берегите девственников, воспользуйтесь мной". — Возражения не принимаются.

— Ты прав. Старших следует уважать. — Она не обернулась, но подняла руку и показала ему средний палец.

Парис усмехнулся.

— Чему ты учишь девчонку?

Неожиданно посерьёзневший Уильям проскрежетал:

— Выживанию. Вернёмся к нашим баранам. Похитители Кейна оказались довольно серьёзными задирами, коих я знавал прежде.

Слово "задиры" всколыхнуло память.

— Ты имеешь в виду Всадников Апокалипсиса, так ведь? Скорее всего так, потому что Амун упоминал, что ты являешься как бы их отцом.

— Вот уж проклятый Амун. — Глаза Уильяма возбуждённо заблестели, обещая возмездие. — Болтает, как баба!

Возвращаясь к сквернословию, но разве они не самые треклятые из фриков?

— О, и говоря о сплетнях, — продолжил Уильям с ожидающим выражением лица. — Ты уже видел Кровь и Увечья?

— Кого?

— Пистолет и Стилет. Не проходит и часа, чтобы я не давал им новых прозвищ. Сохраняет новизну ощущений.

Да, но как на самом деле их звали?

— Именно поэтому я здесь. Хочу встретиться с ними.

— Почему ты сразу не сказал? — Уильям обнял Париса за плечи и провёл его через море знакомых тел. — Прочь с дороги, мутанты. Дружище П будет следующим.

— Но сейчас моя очередь, — возразила Камео, и будь все прокляты, если в её голосе не было хныканья, смешанного со всеми страданиями мира. Она вышла вперёд, преградив им путь, и скрестила руки на груди. — Известно ли вам, что каждый год семь тысяч младенцев умирают от…

— Именно поэтому ты и пропустишь нас, — Уильям мило улыбнулся ей. — Кроме того, из-за этого я пропустил послеобеденный сон с грязевыми масками. Я назначаю порядок очереди и говорю, что Парис будет следующим.

Камея нахмурилась. Она была одной из красивейших женщин, которых Парису доводилось видеть. Даже красивее Виолы. У неё были длинные чёрные волосы и глаза цвета жидкого серебра, а губы были столь же мягкие и влажные, как лепестки роз.

— А вам известно, что около одного процента появляются на свет мёртвыми? — спросила Камео. Хныканье из её голоса исчезло, оставив место страданию.

А ещё она была жуткой занудой.

"Кто-нибудь, загоните мне уже кинжал в сердце", — подумал Парис. Поскольку Камео была хранителем демона Страдания, звука её голоса всегда было достаточно, чтобы довести парня до слёз. Добавить к этому статистику смерти, которую она так непрошенно сейчас выдавала, и можно наблюдать, как вечеринка сдувается как воздушный шарик.

— Кто-нибудь поживее найдите для этой бедной девочки леденец на палочке и засуньте ей его в рот, — крикнул Уильям, проталкивая Париса мимо Камео к двери. Он даже не потрудился постучать и получить приглашение изнутри. — Ладно, дамочки. Наша очередь.

Возле кровати сидел Рейес — воплощение тьмы и угрозы, с левой стороны от него находился Страйдер — светловолосый гигант. Оба воина радостно ворковали над плотно завёрнутым в одеяльце ребёнком в руках у Рейеса.

Бледная, явно ослабевшая Эшлин лежала на кровати. Мэддокс сидел возле неё с другим свёртком на руках.

— А ну-ка разошлись, — добавил Уильям. — Парис хочет увидеть Смит и Вессон (аналогия с револьвером "Smith & Wesson"; — прим. пер.).

— Не называй их так, — сказал Мэддокс. Парис никогда не слышал, чтобы хранитель Насилия, говорил столь нежным тоном. Это поражало больше, чем удар кулаком в лицо.

— И как же мне их, по-твоему, называть? Дерьмо и Насмешка? Кулак и Коленная чашечка? Не-а, мне подобное не по душе. Молоток и Гвозди? Приятель, эти дети жуткие гангстеры. Им нужны настоящие имена, а не то бла-бла-бла скучное дерьмо, которым вы их нарекли.

Рейес поднялся и медленно подошёл, чтобы передать свёрток Уильяму. Тёмный воин похлопал Париса по плечу, перед тем как удалиться, и Страйдер поступил так же. Только прежде чем уйти он произнёс:

— Найди меня в спортзале, когда закончишь.

Сопротивляясь недоброму предчувствию, Парис кивнул. Когда два воина вышли, закрыв за собой дверь, Парис выкинул предстоящий разговор из головы. Он подошёл к Уильяму, который, казалось, прекрасно управлялся со столь хрупким существом. Парис втайне надеялся когда-нибудь завести собственную семью. Он не хотел ребёнка от случайной связи. Сейчас же, с Сиенной, у которой не была шанса стать матерью…

Он хотел дать ей это.

Он взглянул на первую полукровку человека и демона на руках у Уильяма, чудного младенца, присоединившегося к их команде, и то, что он увидел, потрясло его до глубины души.

— Великолепная маленькая демонесса, не так ли? — широко улыбаясь, произнёс Уильям. Он пощекотал её животик. — О да. Она в самом деле такая.

Весело агукая, малышка махала кулачками. Её широко распахнутые глаза были ясными, мерцали оранжево-золотыми переливами, и в них светился такой разум, несмотря на то, что девчушка смотрела на Уильяма с полнейшим, абсолютнейшим обожанием. И она воистину была великолепна. У малышки уже была небольшая копна кудрявых волос медового оттенка. Но что ещё больше поражало? У девчушки был полный рот зубов. Настоящих, острых зубов. И разве не прелесть её кулачки? На её пальчиках были загнутые коготки.

— Сможет ли она когда-нибудь сойти за человека? — тихо спросил он, вероятно не желая быть услышанным чувствительной матерью.

— Может, да, а может и нет, — ответила Эшлин. — Время покажет. В любом случае, они оба прекрасны за пределом воображения.

Понятное дело, она услышала его. Эшлин была человеком, но обладала способностью расслышать любые слова на любом расстоянии и вне зависимо от того, сколько времени прошло с момента их произношения. Это являлось её проклятием. И вряд ли близнецов обрадует отсутствие возможности скрыть хоть что-нибудь от мамы.

— Как её зовут? — спросил Парис.

— Эвер, — сказал Уильям с немалым отвращением.