В Соединенных Штатах Америки джаз развился как симбиоз музыкальной культуры черных и белых. Из соприкосновения музыки черных (ритм-энд-блюз) и музыки белых (кантри-мюзик) возник также рок-н-ролл. «Во всех разновидностях американской народной музыки всегда присутствовал „рок“: будь то в ритмах блюзовой танцевальной музыки цветных или в религиозных песнях, исполняемых в негритянских церквах по старой, идущей из глубины веков традиции, когда во время службы пастырь выкрикивал призывы, а паства вторила ему в ответ. Вначале эта музыкально-исполнительская форма называлась „рокинг-энд-рилинг“, что в переводе означает „колебание и шатание“, позже она стала называться „рок-н-ролл“. Негр просто не может играть на инструменте и не качаться при этом в танце. Соединение пения и движения тела цветной воспринимает как нечто естественное, природное именно потому, что многие его песни возникли из ритма движения во время работы. Для негра значимы только движение и экспрессия тела, сопровождаемые пением» (Шмидель Г. «Битлз» — жизнь и песни.М., 1989. С.4). В начале 50-х годов разновидности блюзовой музыки—ритм-энд-блюз и кантри-мюзик обогатились элементами буги-вуги в том виде, в каком буги-вуги исполнялись лесорубами на севере и в лагерях батраков на юге.

Наряду массовой культурой в Америке имеется и элитарная, «высокая» культура для узкого круга — в ней сконцентрированы действительно лучшие образцы мировой культуры (достаточно в качестве примера привести музыку Чайковского, Рахманинова, литературные произведения Достоевского, Толстого и др.). Именно эта «высокая» культура сформировалась в результате взаимных контактов Америки с Европой и Азией как на основе культурного обмена, так и благодаря внесенными эмигрантами элементам их культуры. Однако она оказалась загнана в интеллектуальное гетто, оттеснена на периферию, стала недоступной для масс. "Последнее утверждение может показаться парадоксальным, поскольку формально все выглядит наоборот: современные методы тиражирования (то есть удешевление предметов искусства) и mass media (то есть удешевление и облегчение их доставки «потребителю») вроде бы сделали «высокое искусство» более доступным широким кругам населения. Но это иллюзия. Во-первых, каналы тиражирования и доставки настолько забиты произведениями псевдокультуры, что «потребитель» обычно даже и не подозревает о существовании подлинного искусства, во-вторых, формирование потребностей и эстетических установок происходит в «допотребительский» период: в семье (обычно полностью интегрированной «масскультом») и в школе, которая сегодня уже отчуждена от культуры и образовательно, и воспитательно: американская средняя школа, например, это — спорт, секс, низкое качество образования и полное отсутствие воспитания, американская высшая школа — это то же самое плюс сверхузкая специализация. В-третьих, настоящее искусство, если оно даже доходит до масс, подается как развлечение, то есть как товар: «потребитель» не способен воспринять искусство как искусство, то есть как способ познания и освоения действительности, не способен пережить катарсис, он воспринимает предмет искусства как «продукт» — то есть ведет себя именно как потребитель. Говоря иначе, он не способен воспринять внутренние эстетические законы «высокой культуры», а потребляет ее по правилам общества потребления и в соответствии с эстетикой общества потребления (яркие примеры этого даны в романе Ф. Лейбера «Серебряные яйцеглавы», где герой, жертва «масскульта», не способен воспринимать романы Ф. Достоевского иначе как занудно написанные детективы)" (Тарасов А. «Средний класс» и «мещанский рай» // Свободная мысль.1998.№1.С.47).

Носителем и потребителем массовой культуры является американский средний класс, чье существование преимущественно вращается в утилитарной сфере жизни человека и ориентировано на деньги, выступающих богом. Не случайно, в своей статье П. Рикс-Марлоу обращает внимания на то, что великой темой североамериканской культуры являются вещи и их приобретение, т.е. «в наибольшей из всех когда-либо существовавших культур степени североамериканская является вещной культурой». Главной темой жизни являются вещи — они преобладают в ней, но отсутствие подлинной духовности обрекает общество в конечном счете на самоуничтожение. Эта великая тема вещей и способа обращения с ними вошла в сцену ноу-хау, представляющую собой «воплощение мастерства и объект показухи». Грезой же североамериканской культуры является американская мечта «жить все лучше и лучше», что означает постоянное повышение уровня материального благополучия и что находит свое выражение в игре, с которой связан менталитет «трюкача-обманщика». Именно воплощение «великой американской мечты» и лежит в основе американского образа жизни, который преподносится правящей элитой США как самый лучший в мире.

3.5. Американский образ жизни.

Американский образ жизни невозможно понять вне контекста американской мечты и связанных с ней американских ценностей, которые обычно трактуются достаточно широко: от идей свободы и равенства — до мечты о собственном доме с садиком и нескольких десятков тысяч на банковском счету. «К концу 60-х гг., когда СССР перестал сам быть символом нового образа жизни, притягательным для интеллигенции и широких масс государств мира, и перестал поставлять на мировой рынок свои культурные и промышленные символы, — пишет С.Н. Бабурин, — страна Голливуда и Кока-колы, полета человека на Луну и космического корабля многоразового использования оказалась для мирового общественного сознания более привлекательной, нежели догматично лишенные развития социалистические идеалы» (Бабурин С.Н. Территория государства. М., 1997. С.390-391). Действительно, американский образ жизни кажется сейчас многим привлекательным, он выступает для них желаемым стандартам. Однако складывающиеся реалии для Америки таковы, что «с этим образом жизни, с американской мечтой всем придется расставаться, тяжелее всего это будет сделать самим американцам» (Моисеев Н.Н. Расставание с простотой. М., 1998. С.348). На объективный характер этой тенденции, не подвластной регулированию со стороны правящей элиты Америки указывает и видный американский социолог А. Вульф в книге «Америка в конце нашего столетия»: «Хотя политики утверждают, будто все события находятся у них под контролем, ясно, что это не так. Как раз напротив, события контролируют их деятельность и многое зависит от случая. Никто ведь не пла н ировал, что родившиеся в 70-е годы столкнутся с совершенно иными возможностями выбора жизненного пути, чем родившиеся в 50-е. То, что современные отношен и я в семье коре н ным образом отличаются от тех, которые в телевизионных беседах за „круглым столом“ провозглашались как будущая „истинная“, нуклеарная семья, было таким же большим сюрпризом, как и падение американского влияния в мире, как и то, что была оставлена без контроля новая волна эмиграции, прибывающая на американские берега из тех частей света, о которых американцы — никогда не бывшие достаточно сведущ и ми в географии — ранее очень мало знали. Переме н ы, затронувшие США за последние 40 лет, происходящ и е без нашего ведома, уже являют свои результаты, даже до того, как мы успеваем заметить, что они происходят. Коль скоро меняющиеся очертания жизн и Америки, новое развит и е событий не есть результат каких-л и бо особых политических решений или даже каких-либо социальных прогнозов, их последствия, вероятнее всего, не будут подвластны регулированию» (Вульф А. Изменения сверху донизу // Социс.1993.№3.С.100).

Можно сказать, что в конце нашего столетия американский образ жизни претерпевает изменения, что ему присущи противоречивые черты, что этот новый и многогранный образ жизни весьма отличен сложившегося стереотипа в сознании и американцев, и иностранцев. Прежде всего это относится к такой фундаментальной характеристике американского образа жизни (и не только его, но и других обществ), как отношение к времени. Скандально известный американский писатель Г. Миллер писал в «Тропике Козерога»: «Посреди золотистой зефирной мечты о счастье… великая душа американского континента скачет, как осьминог, все паруса распущены, все люки задраены, мотор рычит, как динамомашина. Великая динамичная душа, пойманная глазом фотоаппарата в момент гона…» — и далее: «…потому что нет и не будет ответа, пока они все еще продолжают сломя шею бежать вперед, чтобы скорей завернуть за угол» (Миллер Г. Тропик Козерога. СПб., 1994. С.297, 315). Именно отношение американца ко времени служит ключом к пониманию американского образа жизни и современной американской культуры. Известно, что атрибутом всякого социального опыта, способом его организации является время, которое определяет характерные особенности личности, погруженной в данную социокультурную среду. «Для Америки характерно интенсивное использование времени: скорость как способ отношения ко времени и его использования является важной характерной чертой социального времени американца и ключом к пониманию тайн американского характера» (Николаев В.Г. Скорость как ценность и характеристика образа жизни американца // Вестник Московского университета. Социология и политология.1996.№2.С.71).