Изменить стиль страницы

— Ах, снабженцы, чертовы души… Не могу за всю жизнь научиться договариваться с ними, обязательно сорвусь на полный разворот, а они и рады: легче отказать в материалах. Вот и воспитываю в себе этакий… джентльменский подход… Ну, ну, что там у тебя, дочка? — безо всякого перехода протянул он руку к бумажке, зажатой в ее пальцах. И это обыденное, простое обращение его сразу настроило Валю на дружелюбный лад.

Курнев просмотрел ее документы и неожиданно спросил:

— Комсомолка?

— Да… Вернее, теперь уже… механически выбыла… — покраснела Валя и достала из сумочки комсомольский билет: — Вот… За год почти не платила взносы…

Полистав билет, Давид Григорьевич поморщился:

— И что за легкомысленный народ, вы, молодежь?.. Раньше, в первые-то годы нашей власти, кровью жертвовали, жизнь отдавали вот за такую книжечку, за то, чтоб зваться комсомольцем, а вы… Ну как это можно целый год не встречаться с подругами, друзьями в своей организации? Смотри, Бобылева, у нас ребятки зубастые, живо за такие дела к ответу потянут… Взгрел бы и я, да… Рита! Уфимцева! — неожиданно крикнул он, постучав в окно, выходившее в цех. — Ну-ка, зайди сюда…

В каморку влетела нахмурившаяся, сердитая девушка и сразу же заговорила:

— Ну сколько раз, Давид Григорьевич, говорила я вам, что таким образом вызывать к себе человека просто некультурно и невежливо! Как на вас после этого посторонние посмотрят? Скажут…

— Ну, ну, ладно, знаю, что скажут, выучил уж наизусть от тебя, — миролюбиво успокоил девушку Курнев: — А в отношении этого человека, — он кивнул на Валю, — ты просто ошибаешься, комсомольский секретарь. Она уже теперь не посторонняя, а наш рабочий, будущий токарь. Ты лучше познакомься с ней и разберись с ее делом. А я пройду тем временем по цеху.

Валя протянула Уфимцевой комсомольский билет.

Рита его развернула, долго смотрела на него, потом вздохнула, перевела взгляд на Валю и быстро спросила: — Замуж вышли, Бобылева?

— Да, — вспыхнула Валя. — Но сейчас уже… нет… В общем, если нельзя, так я и не настаиваю, я ведь виновата…

— Невозможного, Валя, — называя ее по имени, уверенно перебила Рита, — попросту говоря, — нет! Но разговору и в группе и в райкоме комсомола будет много. Во всяком случае, я буду добиваться, чтобы из комсомола не исключали, а дали бы взыскание, хорошо?

Это было сказано так участливо, что Валя с внезапной симпатией глянула на Риту, кивнув головой:

— Да, конечно…

— А теперь пойдем по цеху, посмотрим на наших ребят, а по пути ты мне и о себе расскажешь, ладно? Я сегодня во вторую смену, пришла специально пораньше, чтоб комсомольскими делами заняться.

Из проходной завода Валя вышла вечером. Рита ей очень понравилась, и Валя решила по-настоящему подружиться с этой чуткой и тактичной девушкой.

«Все будет хорошо, все будет хорошо», — шагая по бульвару к автостанции, возбужденно повторяла Валя.

Она так ушла в свои мысли, что на одном из переходов вблизи автостанции едва не попала под машину.

— Эй ты, раззява чертова! — крикнул, открывая дверцу машины, молодой мужчина в темной шляпе. — Прет под машину, будто фары у нее вылезли…

— Постой, постой, Костя! — сказал кто-то с заднего сиденья. — Это ж мой Валюнчик! Иди сюда, Валя!

Приоткрылась задняя дверца, и Валя увидела Игоря, сидевшего рядом с какой-то женщиной.

— Ну, садись, садись быстрей! — заторопил он ее, и Валя, ошеломленная, растерянная, села с Игорем, и лишь когда машина снова плавно понеслась вперед, подумала: «Куда ж я еду?» Мимо проносились ярко освещенные высокие дома центральной части города, а ведь ей осталось пройти до автостанции не более двух кварталов.

— Ну? — сжал ее руку в полутьме Игорь, и на нее повеяло перегорелым спиртным запахом. — Рада встрече? Я, признаться, доволен. Мы ехали от одной девчушки, ее не оказалось дома, едва компания не расстроилась, а тут ты… Ведь ты не откажешься провести с нами вечер? Да, Валюнчик?

— Куда мы едем? — насторожилась она. — Брось, Игорь, эти шутки. Мне надо домой.

— Глупости, — засмеялся Игорь. — Дом не коза, побывал в неделю два раза и — достаточно! Зато вечерок-то, вечерок обещает быть…

— Остановите машину! — подалась к шоферу Валя.

— Езжай, езжай! — махнул рукой Игорь, видя, что «Волга» замедлила ход. — Мы тут сами разберемся.

И он зашептал Вале, сжимая ее руки:

— Ты знаешь кто это нас везет? О-о… Самого директора института сын. У них своя «Волга», а в комнатах!.. Закачаешься. Да не дуйся ты на меня как мышь на крупу. Я тебя лучше с ним познакомлю, его… примадонна сегодня — фью! — куда-то улизнула. Надоели они друг другу. А ты… ты многого можешь добиться, Валюнчик, только не будь безмозглым ершишкой.

— Ты пьян!.. — отшатнулась от него Валя, вырывая руки. — Но даже от пьяного я такого не слышала от тебя раньше… Давай по-доброму договоримся: отпусти меня домой и…

Но они уже приехали. Игорь крепко держал ее за руку.

— Пойдем, ну я прошу тебя! — уже умолял он. — Можешь побыть с десяток минут и уезжай, никто держать не будет.

Сквозь раздраженье пробилось женское любопытство: как же теперь проводит время Игорь?

Заметив ее нерешительность, он почти силой повлек Валю в подъезд многоэтажного дома. «К чему, к чему?» — подумала она, когда Игорь снимал в передней с нее пальто.

— Сюда, сюда… — почти угодливо шептал он, подталкивая ее к освещенной двери. Она шагнула в комнату и, пораженная, остановилась. У стола, заставленного закусками и бутылками, рассаживались двое смеющихся мужчин и… та самая девушка, с которой так любил фотографироваться Игорь. Валя мгновенно узнала ее. Но не от этого застыла на месте Валя. На койке у стены пьяно, неестественно замерла полураздетая женщина.

…Торопливо одеваясь, Валя слышала, как о чем-то зашумели мужчины в комнате. Потом вышел Игорь и, увидев ее в пальто, метнулся к двери, но — поздно: она успела юркнуть на лестницу и помчалась по ступенькам вниз. Все же он нагнал ее у подъезда.

— Куда же ты? — хрипло заговорил он, поворачивая ее к себе, но звонкий удар заставил его отпрянуть назад.

— Подлец ты, мерзавец! — крикнула она. — Я все теперь поняла, хорошо поняла!

И почти бегом, не оглядываясь, бросилась к углу квартала.

Игорь потер горевшую щеку, усмехнулся и не спеша вошел в подъезд.

23

У Василия Лукьяныча вечером дел по горло: надо продумать и решить множество вопросов, чтобы люди с утра знали, что делать.

А тут еще подошел Лобунько с Вихрецовым. Воспитатель заговорил о посылке группы молодых рабочих на соседнюю стройку.

— Только на один-два дня, — сказал он, настороженно глядя на Дудку.

— Зачем? — спросил тот.

— Пусть поучатся тому, что есть хорошего у соседей. Вихрецов говорит, что там сделали какую-то машину для механической обработки колышков, а мы до сих пор их руками обтесываем. Я уже говорил об этом с парторгом.

— А деньги им кто же будет платить? — строго глянул на Виктора начальник строительства.

— Стройка, — невозмутимо ответил Лобунько. — Какие-то фонды должны быть у нас для ознакомления с передовыми методами труда, так ведь?

Дудка уже сообразил, что предложение дельное, и рассмеялся:

— Хозяйственник из вас, Лобунько, плохой. А если фондов нет? И все же стоит подумать. Завтра с утра приходите сюда с парторгом, обсудим. Вы, кстати, куда сейчас? Может, попозже зайдете, мы прикинем конкретно, кого и на сколько дней послать.

— Я в Михеевку.

Дудка удивленно вскинул брови:

— Зачем?

— Там сегодня вечер проводят комсомольцы механического завода, приглашают нашу молодежь. А на следующий вечер мы пригласим их к себе.

Дудка лишь молча кивнул головой, заканчивая разговор, а сам с теплотой подумал: «Надо с воспитателем сойтись поближе, поддержать его. Видно, он человек дела, а не слова. По душе, наверно, пришлась ему работа».

Но Виктор даже не задумался об этом, потому что каждый день на очереди оказывались десятки больших и маленьких дел и о себе подумать было, откровенно говоря, некогда. Вот и с этим молодежным вечером… Когда в общежитиях стало известно о приглашении комсомольцев механического завода, многие ребята заволновались.