— Для него, бедняги, худшее впереди, — сказал Могиен, сидя рядом с Роканноном у очага, устроенного в углублении посреди пола. — Крылатые боятся воды.

— Ты сказал в Халлане, что через море они не полетят, а у местных жителей нет лодок, на которых можно было бы переправить наших коней. Как же нам быть?

— Рисунок нашей страны у тебя с собой? — спросил Могиен.

Географических карт у ангья не было, и те, что оказались в «Путеводителе», с первого же раза, когда он их увидел, поразили воображение Могиена. Роканнон извлек книгу из старой кожаной сумки, сопровождавшей его во всех путешествиях; сейчас в ней хранилось то немногое, что осталось у него после гибели корабля: «Путеводитель», блокноты, одежда, лазерный пистолет, походная аптечка, рация, дорожные шахматы с Земли и потрепанный томик хайнской поэзии. Сперва он держал в сумке и ожерелье с сапфиром, но накануне вечером, ощутив вдруг тревогу при мысли о необычайной ценности ожерелья, сшил из мягкой кожи местного зверька, называемого барило, чехольчик, надел его на подвеску с сапфиром, крепко зашил и надел ожерелье себе на шею, под рубашку: теперь подвеска выглядела как амулет, а потерялась бы лишь с его головой.

Длинным и твердым указательным пальцем Могиен обвел контуры обоих западных континентов там, где они ближе всего один к другому: самый юг Ангьена с его двумя глубокими заливами и широким полуостровом между ними, вытянутым еще дальше на юг, а по ту сторону пролива — северную оконечность Юго-Западного Континента (Могиен называл его «Фьерн»).

— Мы вот здесь, — сказал Роканнон и положил рыбий позвонок, оставшийся после ужина, на конец полуострова.

— А здесь, если верить этим трусливым дурням, которые питаются рыбой, находится замок Пленот. — И Могиен, положив на полдюйма к востоку от первого позвонка другой, задержал на нем взгляд. — Точь-в-точь как башня, когда смотришь на нее сверху. Как только вернусь в Халлан, разошлю во все стороны сто человек на крылатых конях: пусть посмотрят хорошенько сверху на весь Ангьен, и по их рисункам мы высечем на плоском камне его полное изображение. В Пленоте должны быть большие лодки Толена, но также и собственные, пленотские. Между небогатыми властителями этих двух замков была распря, вот почему по Толену гуляет ветер и в нем царит тьма. Так тот старик сказал Яхану.

— Пленот одолжит нам лодки?

— Пленот ничего нам не одолжит. Властитель Пленота — «заблудший».

В сложном кодексе отношений ангья это означало владетеля, которого остальные владетели поставили вне закона, отщепенца, не признающего правил гостеприимства и воздаяния за совершенные добро или зло.

— У него только два крылатых коня, — добавил Могиен, снимая на ночь с себя портупею. — А замок его, говорят, из дерева.

Следующим утром они уже летели, подгоняемые ветром, к этому деревянному замку, и один из стражей замка увидел их почти в тот же миг, когда сами они увидели башню. Тут же оба крылатых коня Пленота взлетели и начали описывать вокруг башни круги; подлетев еще ближе, путешественники увидели, что из бойниц высовываются фигурки с луками в руках. «Заблудший» если и ждал кого-нибудь, то уж, во всяком случае, не друзей. Пленот был совсем невелик, оказался даже непригляднее Толена, домишек ольгьо у его стен не было, а стоял он на груде черных валунов; но как ни убог он был на вид, Роканнон вовсе не разделял уверенности Могиена в том, что шестеро воинов смогут овладеть этим замком. Роканнон проверил, надежно ли пристегнуты к седлу ремнями его бедра, и крепче сжал в руке длинное копье, которое ему дал Могиен.

А тот, уже далеко впереди на своем черном коне, поднял копье и издал боевой клич. Конь Роканнона опустил голову и изо всех сил заработал полосатыми черно-серыми крыльями. Они стремительно двигались вверх-вниз, вверх-вниз; длинное и широкое, но легкое тело было напряжено и вибрировало от ударов могучего сердца. Ветер свистел у Роканнона в ушах, и казалось, что башня Пленота и камышовая крыша замка мчатся навстречу — вместе с двумя всадниками на крылатых конях, описывающих круги вокруг башни и то и дело встающих в воздухе на дыбы. Роканнон прильнул грудью к спине коня; копье он держал горизонтально, изготовленным к бою. Ощущение счастья, первобытный восторг волной поднимались в нем; ему казалось, что несется он верхом на ветре, и время от времени из уст его вырывался радостный смех. Все ближе, ближе покачивающаяся ритмично (покачивался его конь) башня с ее крылатыми стражами; и внезапно Могиен, издав пронзительный вопль, бросил копье, и оно серебристой стрелой пронеслось по воздуху. Острие так сильно ударило одного из двух всадников в защищенную латами грудь, что его откинуло в седле назад; ремни, удерживавшие его бедра, разорвались, и он, перелетев через круп, начал медленно, как казалось со стороны, падать на беззвучно кипящие в прибрежных камнях буруны. Могиен же, пронесшись мимо оставшегося без всадника коня, схватился со вторым стражем башни, но с ним вступил в ближний бой, пытаясь поразить противника мечом; тот, отбивая удары, искал мгновенья, когда сможет вонзить в Могиена копье.

Неподалеку кружили четыре бело-серых коня с сидящими на них «среднерослыми» Халлана; готовые помочь, если будет нужно, своему властителю, они, однако, не вмешивались в поединок, а только летали вокруг на высоте как раз достаточной, чтобы стрелы лучников, стреляющих из бойниц, не могли пробить кожаные набрюшники их коней. Но внезапно все четверо, издав тот же пронзительный, леденящий душу боевой клич, ринулись к участникам поединка. Несколько мгновений в воздухе висел огромный шевелящийся шар из белых крыльев и сверкающей стали. Потом из этого шара выпала человеческая фигура, ударилась о покатую крышу замка и соскользнула с нее на камни возле стены.

Роканнон только теперь понял, почему вмешались в поединок «среднерослые» Халлана: страж замка, нарушив правила единоборства, ударил не всадника, а коня. Сейчас конь Могиена со своим седоком, выбиваясь из сил, медленно летел в глубь суши, к дюнам, и на его черном крыле расплывалось багровое пятно крови. Халланские ольгьо стремительно пронеслись мимо Роканнона: они гнались за конями стражей замка, оставшимися без всадников, а кони эти, кружа, норовили вернуться в безопасность своих конюшен. Роканнон, не дав им спуститься, отогнал этих коней в сторону. Он увидел, как Рахо, бросив веревку с петлей, поймал одного из них, и в тот же миг Роканнон подпрыгнул в седле: что-то ужалило его в икру ноги. И без того взбудораженный конь Роканнона испугался; Роканнон натянул поводок, и тогда конь изогнул спину и впервые с тех пор, как Роканнон на него сел, встал в воздухе на дыбы. Вокруг перевернутым, снизу вверх, дождем взлетели стрелы. Мимо со смехом и криками опять промчались «среднерослые» Халлана и с ними Могиен, теперь на желтом коне с обезумевшим взглядом. Конь Роканнона сразу успокоился и полетел за ними следом.

— Лови, Повелитель Звезд! — услышал Роканнон крик Яхана.

Прямо на Роканнона летела комета с черным хвостом. Вытянув руку, Роканнон поймал ее; оказалось, что это зажженный смоляной факел, и вместе с остальными Роканнон начал кружить вокруг башни, пытаясь поджечь камышовую крышу и деревянные балки.

— В левой ноге у тебя стрела! — крикнул, проносясь мимо Роканнона, Могиен.

Роканнон, засмеявшись в ответ, ловко зашвырнул факел в бойницу, из которой высовывался лучник.

— Какая меткость! — воскликнул Могиен, с размаху опустился вместе с конем на крышу и снова взлетел, но уже из языков пламени.

Опять вернулись с дюн Яхан и Рахо, в руках у них были новые охапки зажженных факелов, и оба теперь бросали их повсюду, где только видели что-нибудь камышовое или деревянное. Из башни уже вылетал с ревом и рассыпался фонтан искр, и кони, разъяренные постоянными осаживаньями и жалящими то и дело сквозь мех стрелами, бросались, издавая леденящий душу полурык-полурев, вниз, на крыши замка. Дождь стрел, летевших снизу, прервался, и вдруг в открытый двор перед замком, семеня, выбежал изнутри человек; на голове у него было что-то вроде перевернутой деревянной салатницы, а в руках нечто такое, что Роканнон принял сперва за зеркало — пока не разглядел, что это наполненная водой большая чаша. Потянув резко за поводья желтого коня, все еще пытавшегося вернуться в конюшню, Могиен пролетел над появившимся человеком и прокричал: