– Мне-то какая печаль? – Марущак пожал плечами. – Все так делают… вроде…

– А ты не будь как все, – нравоучительно проговорила Ольга. – И вообще, я тебя слушаю, а ты мне про всякую ерунду.

– Да это ты меня с толку сбиваешь! – выкрикнул Юрий.

– На полтона тише, – сухо сказала Оля. – И вообще, тебя так легко сбить с толку, что я начинаю жалеть о том, что согласилась однажды завести с тобой какие-то отношения. Тогда, осенью, я поссорилась с парнем, с которым у меня действительно имелись некие отношения. Я так думала, во всяком случае. Ты просто вовремя оказался рядом, пытался ухаживать, я подумала – почему нет? А ты себе возомнил… Слушай, раз такой откровенный разговор пошел: у тебя что, кроме меня девушек не было?

Марущак закусил губу. Он не привык разговаривать не подобные темы. Тем более – с той, которая ему, несмотря ни на что, еще нравилась. Вместо ответа он отпил коньяк теперь уже из ее бокала, машинально положил в рот еще одну дольку лимона. На блюдце осталась последняя, рядом лежали разноцветные пластмассовые шпажки, и Оля, подхватив одну из них, синенькую, подцепила дольку, положила себе в чай, шпажку опустила в стеклянную пепельницу.

– Чего молчим?

– Нет.

– Что – «нет»? Не было?

– Нет – это нет, были.

– Ну, хоть что-то сказал… Кстати, я заметила тогда, что ты уже не мальчик, юный барабанщик.

– Какой барабанщик?

– О Господи! – вздохнула Оля. – Такая песня была в молодости моих родителей. Твоих, между прочим, тоже. Можешь у них спросить.

– Ничего не буду спрашивать ни у кого…

– Ой, чего-то не клеится у нас с тобой, Юрик, нормальный разговор, тебе не кажется? – Оля отпила остывшего чаю, положила локти на стол, чуть подалась к собеседнику. – Давай тогда так: я говорю, ты – слушаешь. Мне кажется, я смогу объяснить тебе, чего ты хочешь от меня. Я все-таки немного психолог, мне так, во всяком случае, сдается иногда. Идет?

Юрий кивнул.

– Тогда погнали. – Оля Нечай откинулась на спинку стула. – Смотри, у нас с тобой однажды по моей прихоти кое-что было. И ты решил, что это у нас – начало отношений. Я подозреваю, ты так думаешь всякий раз, когда у тебя случается… сам понимаешь что с девушками. И, как я понимаю, каждый раз ты ошибаешься. Пока все правильно?

Марущак молчал, слишком уж внимательно изучая уровень коньяка в бокале.

– Ясно, – кивнула Оля. – Знаешь, почему так получается? Потому, что с девушками надо вести себя иначе. И предлагать им что-то другое. Не то, что может предложить, извини, обычный охранник обычного магазина. Какие я могу увидеть у тебя перспективы? Юрик, зачем мне поддерживать с тобой отношения, если мне не нужен парень для постели? А если даже будет нужен только для этого, то, опять прости, не фаллоимитатор, с которым в перерывах и поговорить-то не о чем.

– Ты злая.

– Может быть, – признала Ольга. – Но время сейчас такое… не очень доброе. И как раз я это очень хорошо понимаю. Про кризис все кругом говорят, люди должны держаться друг за друга на основе общих интересов. У нас с тобой есть общие интересы? Ты нигде не учился, от армии откосил, и перспективы у тебя по жизни – работа охранником в другом магазине. Если возьмут… В кино не ходишь, книжек не читаешь, музыку не слушаешь, даже в игрушки на компе не играешь, сам же хвастался… Какие у тебя интересы по жизни? К девушкам приставать со своей любовью? – Она заметила, что накручивает себя нарочно, но это ее не остановило. – Я знаю, Юрик, чего хочу. Поступила учиться, куда приняли. Думаешь, учительницей украинского языка и литературы пойду работать? А фига с два! С дипломом о высшем образовании возможностей на порядок больше. Не важно, с каким дипломом. Знакомые девчонки, например, как закончили учиться – сразу пристроились кто секретарями, кто референтами, кто помощниками к каким-то важным дядям. И эти дяди поведут их за собой дальше, если девчонки не совсем затупят. Им и парни нужны перспективные. Ну, сколько я еще должна распинаться, чтобы ты понял все?

За время, пока Ольга Нечай говорила, Юрий окончательно утратил интерес к происходившему. Ему уже даже не хотелось смотреть в сторону собеседницы.

– Нисколько, – буркнул он, допил коньяк, с шумом отодвинул стул. – Надо сразу было про такие темы… это самое… Время только тратил на тебя.

Сняв со спинки стула куртку, парень сунул руки в рукава.

– До новых встреч в эфире.

– Э, куда пошел? – выкрикнула Оля. – Платить разве не надо?

– Заплати, – пожал плечами Марущак. – Мы – простые охранники простых магазинов. Денег мы мало получаем. Считай, сегодня ты меня угостила.

И он ушел, сутулясь и не оборачиваясь.

Игорь, Артур

Позвонили в дверь. Крутецкий поднялся с дивана, сунул ноги в шлепанцы, зевнул и пошел открывать. Увидев, кого принесло, нахмурился.

– А маякнуть нельзя было?

– Чтобы ты опять с темы спрыгнул? – спросила Ира, невысокая, хорошо сложенная блондинка в дубленке. – Мы войдем или пускай все соседи слышат?

Отступив в сторону, Игорь впустил Ирину и сопровождавшего ее парня лет тридцати. Они уже знакомились однажды, при других обстоятельствах: Сергей Солодуха был родным братом его бывшей подружки. Ничего хорошего для себя от их визита Крутецкий не ожидал.

– Дома есть кто? – спросил Сергей.

– Меня самого тут не должно быть.

– Плохо. Такие вопросы решаются с ответственными людьми.

– В чем вопрос?

– Финансовый.

– А, ну конечно. Ирка что-то там говорила про какой-то ущерб. Разденетесь или как?

– Прямо так.

Сергей лишь расстегнул куртку, Ирина – дубленку. Оба, не снимая обуви, прошли в комнату и дружно уселись на диван. Подхватив при этом пульт, Солодуха выключил телевизор.

– Сразу по делу давай, – проговорил он. – Что решаем, сынок?

– Я тебе не сынок.

– Правильно, а я тебе не папа. Знаешь, кого сынками называют у нас? Таких, как ты. Короче, договариваемся или как?

– Слушайте, я ничего не понимаю. Какие-то финансы, какие-то договоренности…

Сергей достал из кармана куртки сигареты и зажигалку.

– Не курят в квартире, – предупредил Игорь.

– Это ничего. – Солодуха закурил. – Смотри, сынок, расклад у нас такой. У тебя с нашей Иркой были свои дела. Любовь там или что другое – никого не волнует. Потом она захотела с тобой разбежаться. Тебе это не понравилось, и ты ее изнасиловал. Нехорошо это, прямо скажем.

Крутецкий от неожиданности не нашелся что сказать и просто разинул рот. Произведенным эффектом брат и сестра остались довольны.

– Самое интересное, Игорек, менты Ирке поверят скорее, чем тебе. Будь ты хоть сто раз Крутецкого сын. Ир, подробнее, как дело было?

– Он сам знает, – скороговоркой ответила Ирина. – Я сказала, что больше не хочу с ним встречаться. И даже изменила. Он говорит – ладно, прощаю, иди себе с миром. Только на прощание давай потрахаемся.

– Прямо так и сказал?

– А что? Открытым текстом. Игорек у нас хлопец без комплексов.

– Видишь, какой ты нехороший, – развел руками Сергей Солодуха. – Девушка, значит, не захотела ничего с тобой иметь напоследок. А ты ее завалил и взял силой.

К Игорю наконец вернулось самообладание.

– Не поверят этому.

– Поверят, – уверенно сказал Сергей. – Когда тема с изнасилованием, женщинам обычно верят. А таким, как ты, – нет. Я тебе, Игореня, сейчас дам весь расклад. А ты его потом своим папе с мамой доведешь. – Он стряхнул пепел на ковер. – Смотри сюда, слушай ухом. Менты – не дураки и не лохи. Тебя никто не посадит, конечно. Но заяву от Ирины Михайловны Солодухи примут и дело заведут. Чтобы его закрыть, твой родитель должен будет сильно постараться, кого-то там просить, и главное – ему это в копеечку влетит, в хорошую копеечку.

Пока он говорил, Игорь вспомнил: какой-то родственник Солодух служит в милиции на хорошей должности. Следовательно, завести дело, пусть даже явно липовое, ему ничего не стоит. Видно, без консультаций милицейского родственника здесь не обошлось. И какого, спрашивается, лысого он вообще связался тогда с этой Иркой… Сама, кстати, полезла. Вот сто процентов, знала заранее, чего делать и с кем.