Романченко заметил объект внимания Бакланова:

– Что, Федёк, нравится Ленка? Вишь, каких аспиранток воспитываем!

«Это ты, что ли, воспитываешь?» – подумал Фёдор, взглянув на Романченко, рыхлого борова с похотливой гримасой. Вслух же он смущённо произнёс:

– Да я что? Я ничего, – и зардел в тихом восторге, рассматривая каре тёмно-каштановых волос, так гармонично вписавшееся в облик этой неземной красавицы.

«Как же я раньше её не замечал…» – успел подумать Федя, покуда Романченко не излился новой пошлятиной:

– Ой, да ладно тебе! А то я не вижу, как ты её во все глаза поедом ешь. Седлай лошадку, пока не увели в чужое стойло.

Феде разговор не нравился. Не удостоив старшего коллегу даже видимостью ответа, он с разбегу бросился в воду и заплыл за середину пролива. Грёб руками, как вёслами – требовалось поскорее выпустить пар.

«Что? – подумал Фёдор посреди залива. – Выпустить пар? Бррр!»

Он встряхнул головой, отгоняя неуместные мысли о приключениях с Ольгой буквально на днях.

Лена и в самом деле его взволновала, но себя рядом с ней Федя не видел и не мог даже представить. «Да блажь какая-то!» – Думал он, взмахивая «кролем» всё интенсивней и чаще. «Где она, а где – я», – продолжал он рассуждать сам с собой.

Вернувшись из заплыва, Федя влился в общую компанию, всячески уводя глаза, чтобы даже мимолётным взглядом не наткнуться на предмет вожделения, притом безнадёжного, как решил он про себя. Чего не скажешь о самом «предмете»: украдкой, преодолевая робость, Лена время от времени бросала на Фёдора недвусмысленные взгляды.

О том, что аспирантка Лена Овчаренко влюблена в Федю Бакланова, не знал ни один человек. Стеснительная по натуре, не страдавшая от дефицита мужского внимания, Лена отметала всяческие ухаживания. Дамский любимец Ерышев – и тот оказался безуспешен. И не раз. А вот почему и кто так прочно завоевал её сердце – об этом не ведали даже Ленины ближайшие подруги.

Она не выглядит красавицей в классическом смысле: глаза и губы заметно не дотягивают до общепринятых канонов. И всё же её появление в любом обществе, где есть мужчины, вызывает тихое волнение. А то и не очень тихое.

Лену не портит даже непропорционально крупный нос, тонко вписывающийся в образ. При всех отклонениях от стандартов красоты она выглядит симпатичной и привлекательной: небольшая, но изящная грудь, округлые бёдра и осиная талия безотказно действуют на мужское подсознание. Держится Лена с достоинством, неприступно и гордо, хотя и незаносчиво.

Отец её прежде служил начальником какого-то управления при министерстве промышленности. Оттуда и ушёл в большой бизнес. Зачем? Скорее, благодаря чему, а именно – возможностям служебного положения. Мама – актриса, хоть и не очень успешная. Про Лену говорили, что она попала в аспирантуру по блату. И пускай даже так, но никому за неё краснеть не приходилось. Девочка очень одарённая, в три года научилась читать, школу окончила с золотой медалью, институт – с красным дипломом. Не слыла тупой зубрилкой: не заучивала материал, а хорошо всё разбирала и твёрдо усваивала. Но во всяком большом и малом коллективе находятся завистники, и благодаря успехам Лена попала в поле их внимания.

Когда впервые увидела Фёдора, влюбилась с первого взгляда. Поскандалила с научным руководителем, настояв на другой теме диссертации, находящейся, как говорят, на стыке с темой Бакланова. Такой ход позволял свести знакомство с Федей поближе и открыл простор для совместных публикаций. Лена очень хотела заниматься с ним общим делом. Пусть и пишут они о разном, но – вместе. Об истинных причинах изменения темы она никому не говорила.

Только вот с её научным партнёром одна беда: Федя лишь раз согласился на творческое содружество. Не оценил он и того, что статья, написанная вместе с Леной, оказалась единственной – чего-то стоящей. Ещё пара конференций, куда он отправлял так называемые тезисы, но не ездил и докладов не делал.

При невероятном количестве поклонников у Лены есть и постоянный воздыхатель, Саша, друг детства. Росту невысокого, круглолицый и коренастый молодой человек. Занимается бизнесом типа «купи-продай». Время от времени наведывается в институт, надеясь отбить у поклонников охоту «замутить с Ленкой». Ей не нравятся такие визиты. Парень он хороший, считает Лена, только надоедливый. Да ещё припирается вечно некстати, когда у неё работы – хоть вешайся. А главное, не любит она Сашу, хоть он и друг детства. Одно с другим не всегда связано.

* * *

...

Вторник, 5 октября 1993 г.

Время – 10:30.

Если занимаешься наукой, то должен публиковать результаты исследований. Для защиты диссертации – в частности, а может, и в особенности. Дозволяется брать кого-нибудь в соавторы, не обязательно из своего же института. Включаешь кого-то ты, а он потом включает тебя. То есть в одиночку было бы по одной работе, а так – по две.

Лена публиковалась достаточно, и её мало интересовали коллективные статьи. Ей просто хотелось быть рядом с Федюшей, как она звала возлюбленного, правда, только наедине с собой. Лене нравилось и работать с ним, и публиковаться вместе. Да она радовалась даже от того, что их фамилии как соавторов стояли рядом, и чуть не плясала от счастья, когда в журнале вышла их совместная работа. Первая и пока единственная.

Федя больше не хочет печататься вообще, а не то что именно с Леной. У него набирается необходимый минимум: парочка статей, методические рекомендации, а ещё концепция. С последней, правда, назревает недоразумение, только Федя об этом пока ни сном, ни духом не ведает.

В кабинете Фёдор надолго не задерживается. Вынести этот гадючник – на такое не хватит самых железных нервов. Полчаса игры в активность – и он покидает недобрую компанию под предлогом, будто его просили зайти к Марселю.

Дав знать сотрудникам, где его якобы искать, если что, Фёдор выходит из института и совершает несколько пеших кругов по парку. Думать о чём-либо в облом. Радуется, когда из кустов выбегает Альберт, спасённый им от погибели в промозглый осенний дождь, а теперь такой благодарный, всегда к нему ласкающийся. Фёдор его гладит, как обычно теребит шёрстку за ушами, разговаривает с ним. Альберт будто понимает, что у его спасителя неприятности, сочувственно скулит и трётся мордочкой об его колени.

На подходе к институту снова встреча с Леной. Она будто ждёт именно Фёдора. Завидев, направляется к нему, что с некоторых пор его мало удивляет.

Лена без обиняков сознаётся:

– А я тебя жду. В отделе сказали, что ты вышел к заму, а в приёмной, что тебя там не было, а куда… Вот я и подумала: наверное, Федя пошёл прогуляться.

И, не давая слово вставить…

– Слушай, а почему они такие злые?

– Да ну их! Уроды! – сцепив зубы, Фёдор отворачивается.

Лена обхватывает его за плечи, поворачивает к себе лицом, пристально глядя поверх очков ему в упор, и притворно-угрожающе спрашивает, как завучка шкодливого ученика:

– Ты опять чего-то натворил?

– Шо такое? Ничо я не делал. – По школярской привычке Фёдор звучит обиженно-ворчливо, будто ему и в самом деле предстала во плоти ненавистная завуч, прозванная Коброй. Пересказывать инцидент ему не хочется.

– И вообще, у меня всё нормально, – твердит Федя, дабы тему закрыть.

– Но я же вижу, что ничего не нормально.

– Слушай, Лен, а чё ты меня искала? Шо ты хотела? – переводит он разговор в иное русло.

– Я хотела предложить вот что. – Лена не возражает перемене темы, хоть её и смущает столь резкий переход, а в простецком «шо ты хотела?» она улавливает нотки раздражения. – Я вот что хочу сказать. Давай зайдём к нам в кабинет. Сейчас там никого, все на аттестации. Там же всё и обговорим.

– Хорошо, – легко соглашается Фёдор, понимая, что прямолинейностью привёл Лену в замешательство.

Кабинет отдела агропромышленной интеграции – на первом этаже. По пути Фёдор предупреждает: