— Тоска… — машинально перевела Маргарет с испанского, с неподдельным восхищением любуясь привлекательным зрелищем. — Отчего так печально?

Спокойное, как пролитое масло, море сияло и переливалось бликами, жара потихоньку спадала. И маленькое белое суденышко, тихонько покачивающееся на пологих волнах, действительно трогало сердце.

— Я его арендовал, — незамедлительно ответил ее смуглокожий спутник, забираясь на палубу и открывая ключом замочек на прочной цепи, приковывавшей катер к причалу. — Откуда бы мне знать, почему его так назвали. И к тому же Долорес — имя женщины. У нас принято называть яхты, лодки и катера женскими именами. А у вас, в Англии, разве не так?

— Да, так, — подтвердила Маргарет, опираясь на любезно протянутую сильную руку и осторожно следуя примеру Микаэля.

Ее охватило знакомое пьянящее чувство предвкушения полета — она обожала носиться на катерах и скутерах, обдаваемая солеными брызгами. Только так Маргарет, беззаветно влюбленная в море, могла ощутить себя единой с этой капризной, необузданной стихией.

Большего счастья молодая женщина не испытывала, даже ныряя с аквалангом. Медленное, полное скрытых опасностей погружение не шло ни в какое сравнение с безумными гонками по бесконечной водной глади.

— У нас слово «судно», «корабль» женского рода. Корабль — всегда «она».

— А у нас и море женского рода. Впрочем, иначе и быть не может, — улыбнулся Микаэль, откровенно любуясь своей прекрасной спутницей, уверенно стоящей на шаткой палубе катера.

Сразу видно было, что Маргарет не из тех особ, которые визжат что есть мочи, испуганно хватаясь за борт при малейшей качке и умоляют сейчас же, сию же минуту высадить их на берег.

— Море ведь такое же прекрасное, ласковое, непредсказуемое, а иногда жестокое и бессердечное, как всякая женщина. И оно дарит жизнь. Нет, конечно же, море — это женщина.

— Я не бессердечная, — недовольным тоном возразила Маргарет, с интересом разглядывая систему управления катером. Ничего нового — простота и эргономичность.

— Ты просто еще об этом не знаешь, — тоном умудренного опытом старца произнес прекрасный испанец. — Надеюсь, ты не принадлежишь к людям, которых укачивает даже при виде лодки?

— Я?! — немедленно возмутилась самозабвенная любительница морских прогулок. — Пустишь меня за руль? Я покажу тебе настоящий класс!

— Прошу. — Микаэль широким жестом указал на панель управления. Правда, в голосе его при этом мелькнуло некоторое беспокойство.

Маргарет хмыкнула.

— Испугался?

— Вот еще! Можешь разбить эту посудину в щепки, если хочешь. — И самоуверенный мачо, опустившись на деревянное сиденье, сложил руки на груди. — Но только, чур, потом не жалуйся.

С трудом сдерживаясь, чтобы не закричать во все горло от переполняющего ее счастья, молодая англичанка аккуратно вывела катер из бухты, где сновало множество ему подобных суденышек, а также парусных лодок, яхт и катамаранов. А потом, как только это стало возможным, выжала из мотора все, на что тот был способен.

Надо отдать должное Микаэлю: храбрый испанец взмолился о пощаде только через пятнадцать минут бешеной гонки.

— Йо-хо-хо! — вопила его сумасшедшая спутница, закладывая на воде крутой вираж и вздымая облако сверкающих брызг.

Ее длинные светлые волосы намокли и прилипли к плечам, но молодая женщина не обращала на это внимания. Чудесная прогулка целиком захватила ее.

— Вот этого-то мне и недоставало в промозглой Англии, Микаэль! Солнца, моря и скорости! Йо-хо-хо!

— Маргарет, душа моя, — пробормотал молодой мужчина слегка посиневшими губами. — Знаешь что? Ты просто ненормальная.

— Не слышу!

— Ты забыла переодеться в купальник! — заорал Микаэль, перекрикивая оглушительный рев мотора. — Только посмотри на себя!

Действительно, элегантная белая блузка и синяя юбка насквозь вымокли в соленой морской воде. Маргарет с большой неохотой заглушила мотор, положила катер в дрейф и с легким сожалением оглядела бесповоротно погибший элегантный ансамбль.

— М-да, увлеклась немного, но ничего, — пробормотала она, расстегивая молнию на своей сумке и доставая из нее пушистое пляжное полотенце. — Прости, но я при виде моря просто теряю голову.

Молодая женщина принялась было расстегивать непослушные тугие пуговички на мокрой, липнущей к телу блузке, но заметила горящий взгляд разом пришедшего в себя страстного испанца, и пальцы ее нерешительно замерли.

— Нет уж, моя милая, позволь это сделать мне, — промурлыкал Микаэль, подходя к прекрасной мореплавательнице со спины и неспешно спуская злополучный предмет одежды с ее белоснежных плеч. — Катер ты водишь превосходно, но есть вещи, которые я делаю гораздо, гораздо лучше…

Как все-таки прекрасно предаваться любви посреди ласкового моря, на плавно покачивающейся палубе, ощущая на горящей от солнца и неги коже поцелуи любимого и соленые брызги…

Маргарет неспешно размышляла над этим, лежа на разостланном пушистом полотенце в теплых, уже постепенно угасающих лучах благодатного светила.

Купальник она, поразмыслив, надевать не стала. Все равно вокруг никого не было, кроме обнаженного и загорелого до черноты Микаэля, присевшего рядом и лениво, по-кошачьи, жмурившегося на солнце.

— Странно, что ты совершенно не стесняешься наготы, — с любопытством проговорила Маргарет, проводя пальцами по бугрившемуся мышцами плечу возлюбленного. — У нас считают, что обнаженный человек выглядит или непристойно, или смешно.

Микаэль тихонько хмыкнул и растянулся рядом, перевернувшись на живот и бесцеремонно отвоевав себе половину полотенца.

— Я абсолютно пристоен, — заметил он. — Вот если бы при виде того, как ты водишь катер, я со страху намочил бы штаны, это было бы и смешно, и непристойно. Но я сдержался, заметь и воздай мне должное… Хотя это было нелегко, — самокритично сознался молодой мужчина, помолчав минуту.

Маргарет улыбнулась и положила хорошенькую белокурую голову на его широкую грудь, прижавшись ухом к левой ее стороне.

— Твое сердце бьется абсолютно ровно… — обиженно протянула она, услышав мерные, ритмичные удары. — Ты только что занимался сексом как сумасшедший, а еще до этого я носилась по всей акватории на второй космической скорости, надеясь произвести на тебя неизгладимое впечатление. И что же мы наблюдаем? Пульс семьдесят ударов в минуту. Безобразие!

— Ты еще давление мне померяй, — недовольно проворчал Микаэль, не удержавшись, впрочем, от соблазна поиграть с роскошными, тяжелыми от воды светлыми прядями, разметавшимися по ее груди.

Он разложил их в красивом порядке и кончиком одной пощекотал Маргарет нос. Та чихнула и стукнула Микаэля кулачком.

— Еще и кардиограмму сними, не стесняйся! — не унимался он. — Сразу видно, ты — женщина ученая, не то что мы, простецы. Обычно девушки спрашивают: «Милый, о чем ты сейчас думаешь»? И тут им можно напридумывать что-нибудь романтическое. А ты сразу со стетоскопом и пульсомером подступаешь.

— А много их было, этих девушек? — не удержавшись, тут же поинтересовалась Маргарет.

— Ну случались, дело житейское, ничего особенного, — неопределенно ответил Микаэль, продолжая поглаживать блестящие от солнца волосы молодой женщины и вызывая легкими прикосновениями сладостные мурашки, пробегающие от ее шеи до самых кончиков пальцев ног. — Я же все-таки чертовски привлекателен, — последовало очередное самодовольное заявление.

— Мм… ты прав. Абсолютно прав, — промурлыкала Маргарет, закрыла глаза и вытянулась на полотенце, так как чувствительные пальцы уже принялись за ее плечи, ласково их разминая.

— Но такой восхитительной, как ты, у меня никогда не было, — с чрезвычайной искренностью в голосе сообщил хитрый испанец.

— Конечно!

— У тебя такие чудесные волосы… Целую вечность могу ими любоваться. И сама ты прекрасна, как море. Как сверкающее море на рассвете…

— Знаешь, что интересно, — не удержалась от ехидного замечания молодая женщина, совершенно непривыкшая к комплиментам. — Ведь понимаю же, что ты лжешь, для того чтобы сделать мне приятное, и все равно могу слушать тебя часами.