Не желая ни в коей мере порывать с Д<обровольческой> А<рмией>, являвшейся единственной национальной армией на Юге России, со стороны русских общественных кругов и политических партий делались неоднократные попытки к тому, чтобы повлиять на изменение политики Д<обровольческой> А<р-мии> в смысле, приемлемом для всех государственно настроенных демократических и умеренно-социалистических кругов, причем все эти попытки окончились неудачей. Таким образом было потеряно очень много времени, и только потому, что демократические круги стремились создать, по соглашению с Д<обровольческой> А<рмией>, такие условия для ее работы, при которых было бы возможно скорейшее осуществление поставленных ею и приемлемых для всей демократии задач.

Далее необходимо отметить исключительно тяжелое положение продов<ольственного> вопроса в Одессе, усугубляемое наплывом беженцев из местностей, занятых большевиками. Одесским городским самоуправлением при содействии военных властей принимались самые решительные меры для снабжения города мукой, причем твердые цены на муку фактически были отменены и закупка продуктов производилась городом помимо гоударственного хлебного бюро. В этой области также приходилось все время наталкиваться на непреодолимые затруднения.

Общая анархия и безначалие в области приводили к тому, что ни одно из приказаний не исполнялось, закупленным продуктам грозила опасность быть расхищенными в пути; полное расстройство железнодорожного транспорта: отсутствие паровозов, угнанных украинцами в Галицию, отсутствие угля, нефти и даже иногда дров на жел<езной> дор<оге>, что заставляло поезда простаивать по 24 часа и более на станциях в ожидании топлива для паровозов; крайняя ограниченность зоны, оккупированной союзниками, т. е. незначительность территории, питающей Одессу, и, наконец, отсутствие товаров, которые могли бы быть предложены деревне в обмен на хлеб, отпускаемый ею городу, т. к. иным путем получить из деревни продовольствие не было никакой возможности, несмотря <ни> на соблазн самых высоких закупочных цен, ни на угрозу возможного применения вооруженной силы.

Все обрисованное выше положение вещей в связи со все более и более развивавшимися в рабочих кругах большевистскими тенденциями совершенно не давало возможности приступить к какой-либо созидательной работе. Нужно было раз и навсегда покончить с причинами, не дававшими возможности начать работу по возрождению Юга России в соответствии со стремлениями наиболее передовых слоев населения. Это и было сделано взятием союзниками в Одессе власти в свои руки. Для того чтобы деятельность союзного командования могла быть направлена в сторону наиболее полного удовлетворения основных интересов города и края, при командующем союзными силами был созван Совет обороны, в состав которого вошло несколько лиц по приглашению командования, действовавшего в данном случае в полном контакте с общественными организациями, представлявшими интересы главных масс населения. Только по отношению одного лица, приглашенного союзным командованием в состав Совета обороны, была допущена весьма серьезная ошибка, принесшая очень много вреда делу в дальнейшем и причинившая достаточно огорчений самому союзному командованию. С самого же начала принятия союзным командованием власти Совет обороны, работавший под председательством генерала дАнсельма, принял ряд решительных мер по восстановлению в городе и в прилегающем к нему районе порядка, по борьбе с налетами, бандитизмом и т. д., применяя для этого имеющуюся в его распоряжении военную силу союзных войск. Только после установления нормального и самого элементарного порядка, обеспечивающего спокойствие и личную неприкосновенность жителей, можно было приниматься за проведение в жизнь целого ряда других неотложных мероприятий.

В первую очередь внимание Совета обороны было обращено на мой доклад о формировании Южной армии. Для этого <далее в тексте пробел>[60].

Затем Совет обороны по предложению члена его, заведующего отделом продовольствия, торговли, промышленности и труда инженера Рутенберга принял ряд решительных мер по восстановлению промышленности, по обеспечению города продовольствием и пр. В этой области инженером П.М. Рутенбергом был разработан определенный план деятельности, проводимый в жизнь твердой рукой, по восстановлению торговых взаимоотношений с Западной Европой, по установлению правильного товарообмена с Крымом, Кубанью и Закавказьем; им же были отправлены пароходы в Мариуполь и Батум за углем и нефтью, в Крым и Новороссийск за хлебом. Начавшие прибывать из Италии, Англии и Владивостока пароходы с товарами давали наконец возможность получить из деревни продовольствие, которое иным путем никто никогда и ни при каких режимах в России получить не смог и не сумеет. Единственно, что требовалось от союзного командования, это доставление месячного рациона хлеба для г. Одессы, пока не вернулись бы в Одессу уже отправленные и готовые к отправке пароходы в разные места за продовольствием в порядке товарообмена.

Все, казалось, предвещало благополучный исход весьма важного дела, начатого к тому же при весьма тяжелых условиях, дела, которое в ближайшие же 1–2 месяца могло бы дать весьма ощутимые результаты, при которых работа по возрождению России всех истинных сынов ее, жаждущих видеть ее вновь единой, сильной и свободной, могла бы быть значительно сокращена. И вдруг все это пошло прахом. Все надежды, вся энергия, вся любовь, вложенные в дело, оказались ненужными, бесполезными: Одессу было решено эвакуировать.

Если бы эвакуация произошла 1<-м> месяцем позже, была бы еще несомненная возможность тем русским силам, которые были бы к этому времени созданы, отстоять город, укрепить в нем свое положение и развить свой успех в дальнейшем. Но за тот короткий промежуток времени, в течение которого вся полнота власти находилась в руках союзного командования, удалось только соорудить фундамент нового краевого государственного аппарата, а к постройке самого здания было только лишь приступлено. При таких условиях оказывать сопротивление при тех небольших силах, которые были в распоряжении русской власти, нечего было и думать.

Чем была вызвана эвакуация, мне неизвестно, но во всяком случае я берусь утверждать, что она не могла быть вызвана ни военным положением, ни положением продовольственного тыла. Затем, чем может быть объяснена и оправдана столь исключительная поспешность, с которой эвакуация была проведена? Ведь эвакуация была закончена в 24 часа после объявления о ней в приказе.

Город, в котором было такое громадное количество имущества, ценностей всякого рода, был оставлен большевикам, что, несомненно, только усилит их сопротивляемость.

Кроме того, мне известно, что много лиц, которым безусловно нужно было уехать из Одессы, уехать не могли, так как благодаря молниеносной эвакуации части Д<обровольческой> А<рмии> были отведены назад, и большевистские заставы никого из города в порт не выпускали, и в то же самое время очень много богатых людей и людей, с государственной точки зрения, совершенно бесполезных и даже вредных, были эвакуированы, так как ими были пущены в ход такие влияния, которыми не всякий человек может и захочет располагать или воспользоваться.

Затем, как это ни тяжело говорить человеку, оставшемуся верным старым обязательствам и всегда относившемуся с глубокой симпатией к Франции, но приходится констатировать несколько странное, очевидно, по недоразумению, отношение французских властей к некоторым категориям русских беженцев.

<Константинополь>

Отель Токатлиан,

15-го мая 1919 г. в 12 ч<асов> д<ня>

Присутствовали: К.Я. Ильяшенко, П.М. Рутенберг, В.И. Гурко

<Страница разделена на две половины: Слушали и Постановили >