Глава шестая

Обещания в Иерусалиме

В полночь 22 марта 1921 года Черчилль отправился из Египта в Палестину ночным экспрессом. Его сопровождали сэр Герберт Самуэль и Т.Е. Лоуренс. В это время между Средиземным морем и рекой Иордан, на территории, называемой Западной Палестиной, жили 83 000 евреев и 60 000 арабов. К востоку от реки Иордан евреи не проживали. Главная цель посещения Иерусалима для Черчилля заключалась в том, чтобы объяснить эмиру Абдалле смысл решений Каирской конференции и сообщить ему о желании британского правительства поддержать его как правителя подмандатной территории к востоку от реки Иордан (отсюда ее название – Трансиордания) при условии, что Абдалла согласится на создание еврейского национального очага внутри Западной Палестины и сделает все, что в его силах, для предотвращения антисионистской агитации среди своего народа к востоку от Иордана.

Лоуренс уже получил заверения Фейсала, брата Абдаллы, в том, что «будут предприняты все меры, чтобы поощрить и стимулировать иммиграцию евреев в Палестину в широких масштабах и возможно быстрее, чтобы создать там поселения с интенсивной обработкой земли».

Утром 24 марта поезд Черчилля достиг Газы, первого большого города в пределах юго-западных границ подмандатной Палестины. Население Газы составляли 15000 арабов и менее сотни евреев. На железнодорожной станции его встретил почетный караул британской полиции. Кавалерийский эскорт сопровождал его в город. Капитан Максвелл Кут, служивший дежурным офицером при Черчилле в Каире, вспоминал позднее, что «Черчилля приветствовала огромная толпа криками по-арабски: «Привет министру!» Но затем их предводитель вдруг яростно вскричал, поддержанный толпой: «Долой евреев!» и «Перережем им глотки!» Черчилль и сэр Герберт Самуэль были в восхищении от горячего приема, не понимая, что именно кричала толпа по-арабски. Лоуренс, конечно, понимал все и сказал мне, но мы держались тихо. Он, очевидно, был серьезно обеспокоен ситуацией. Мы ехали по городу, сопровождаемые почти фанатичной толпой, все более возбуждавшейся от этих криков. Никто не пытался их успокоить, но в конце концов все обошлось без инцидентов».

Прошло двадцать два года с тех пор, как Черчилль в последний раз находился в окружении мусульман и сражался в составе британской армии против исламского халифа Судана. Именно тогда сформировалось его отношение к исламу, и это отношение было неблагоприятным. В книге «Война на реке», вышедшей в 1899 году, он писал: «Как ужасны проклятия, которыми магометане осыпают порой своих же единоверцев! Кроме фанатичного неистовства, опасного в человеке, как водобоязнь у собак, в них присутствует и ужасная фаталистическая апатия. Эффект этого очевиден во многих странах. Непредсказуемое поведение, неважная система сельского хозяйства, пассивные методы ведения торговли, отсутствие должного уважения к собственности существуют везде, где живут или правят последователи Пророка. Огрубление чувств лишает их жизнь изящества и утонченности, а также достоинства».

Далее Черчилль писал: «Тот факт, что согласно магометанскому закону каждая женщина должна принадлежать какому-нибудь мужчине в виде его абсолютной собственности в качестве дочери, жены или наложницы, откладывает окончательное избавление человечества от рабства до тех пор, пока исламская вера не перестанет обладать столь великой властью над людьми. Как индивидуумы мусульмане могут проявлять замечательные качества, но влияние религии парализует социальное развитие тех, кто привержен ей. В мире не существует более мощной силы, замедляющей развитие. Далекое от заката и упадка магометанство – воинственная и прозелитическая вера. Она уже широко распространилась по Центральной Азии, везде привлекая в свои ряды бесстрашных бойцов, и если бы христианство не охранялось сильным оружием науки, науки, против которой оно когда-то напрасно боролось, то цивилизация современной Европы могла бы погибнуть, как погибла цивилизация Древнего Рима».

Прежде чем Черчилль снова сел на поезд в Газе, ему подали петицию, подписанную ведущими мусульманами города. В ней излагались их надежды на создание в Палестине арабского государства и выражался протест против еврейской иммиграции. Арабская реакция на появление Черчилля в Палестине не предвещала ничего хорошего в плане выполнения инструкций Ллойд-Джорджа о создании дешевой и действующей в спокойной обстановке администрации на подмандатных территориях. 25 марта в Хайфе прошла арабская демонстрация с протестом против еврейской иммиграции. Но на время визита Черчилля британскими властями был объявлен запрет на любые публичные собрания и шествия. В связи с тем, что во время демонстрации наблюдались акты насилия, полиция была вынуждена открыть огонь. Были убиты 13-летний мальчик-христианин и арабка-мусульманка. Вслед за этими действиями полиции в Хайфе начались антиеврейские волнения, в ходе которых десять евреев и пять полицейских были ранены ножами и камнями.

Поселившись в британской правительственной резиденции – бывшей германской гостинице «Августа-Виктория» на вершине горы Скопус, построенной по образцу замка Гогенштауфенов в провинции Рейнланд-Пфальц, – Черчилль три дня подряд пытался выполнить стоявшую перед ним задачу: выслушать как арабских, так и еврейских представителей и дать соответствующие ответы на их претензии. Он также поставил свой мольберт, и, будучи увлеченным живописцем-любителем, написал вид заката над городом.

В воскресенье 27 марта Черчилль направился на британское военное кладбище на Масличной горе, чтобы присутствовать на его освящении. После службы он произнес короткую речь. «Здесь собрались много людей различных верований, – сказал он, – чтобы почтить память тех, кто отдал свои жизни для освобождения страны, желая принести мир и дружбу ее обитателям. Присутствующим остается проследить за тем, чтобы эта цель была выполнена».

На кладбище, основанном после освобождения Иерусалима из-под турецкого владычества в конце 1917 года, находились могилы 2180 британских солдат, 143 австралийцев, 50 южноафриканцев, 40 солдат из британской Вест-Индии и 34 новозеландцев, а также 60 человек, тела которых нельзя было идентифицировать; равно как и могилы 16 германских, 5 итальянских и 3 турецких солдат. «Эти ветераны войны, – сказал Черчилль, – лежат там, где покоится прах халифов, и крестоносцев, и маккавеев. Мир их праху, слава их памяти. Мы не вправе уклониться от выполнения начатого ими дела».

Торжественная церемония завершилась тремя ружейными залпами почетного караула.

28 марта Черчилль принял эмира Абдаллу в правительственной резиденции в Иерусалиме. Абдалла настаивал на том, что передача власти в Палестине арабскому эмиру стала бы лучшим решением, чтобы «примирить арабов и евреев». Он выразил свои опасения Черчиллю, спросив его: «Имеет ли в виду Его Величество создать еврейское царство к западу от Иордана и изгнать оттуда все нееврейское население? Если так, то лучше было бы сразу сказать об этом арабам и не держать их в напряжении… Такое впечатление, что союзники считают, будто людей можно выкапывать и переносить с места на место, как деревья».

Черчилль постарался успокоить Абдаллу, говоря, что, по его мнению, «у живущих в Палестине арабов много беспочвенных опасений. Им кажется, что сотни и тысячи евреев за короткое время запрудят страну и будут господствовать над нынешним населением. Это не только не предвидится, но и совершенно невозможно». Тогда в Палестине жили более 600 000 арабов и всего 80000 евреев. «Еврейская иммиграция будет очень медленным процессом, и права нынешнего нееврейского населения при этом будут строго соблюдаться», – подчеркнул Черчилль.

«Очень медленный процесс» был совсем не тем, что в действительности представляли себе сионисты. Но Черчилль уверил Абдаллу, что, если эмир не станет вмешиваться в деятельность сионистов в Западной Палестине, то сионистские претензии в зоне британской подмандатной территории не коснутся Трансиордании, и что в этой связи от правительства Трансиордании «не ожидается принятия каких-либо мер по развитию еврейской иммиграции и колонизации». Это обещание полностью подрывало надежды Вейцмана на развитие еврейских хозяйств к востоку от реки Иордан и покончило с надеждами сионистов расширить еврейские поселения на библейские земли Башан и Гилеад.