Я устал от игр Рейчел, но останавливать ее было уже слишком поздно. Потраченные усилия не будут того стоить, ведь я уеду отсюда через два года. Не говоря уже о том, что, наличие в друзьях дочери из прославленной семьи Джейкобс, было единственным, чего я добился в жизни, по мнению отца.

Рейчел склонила голову набок, рассматривая меня. Затем неспешно поднялась и вылезла из джакузи. Концы ее темных волос были влажными, а участки кожи, не прикрытые красным бикини, быстро покрылись мурашками.

Я приготовился, ожидая, что она начнет задавать вопросы. Возможный вызов даже в какой-то степени дразнил меня.

Но вместо этого она наклонилась, так близко, что я почувствовал запах хлорки от ее кожи вперемешку с тяжелым парфюмом.

— Добро пожаловать, Зейн. — с усмешкой произнесла она. Задержалась так на секунду и, шокируя меня и всех остальных до чертиков, накрыла мой рот своим.

Медленно отстранившись, Рейчел направилась к дому, оставив меня наедине с Треем. Парень впился в меня ненавидящим взглядом и, не пытаясь скрыть, что желает видеть меня в окружении языков пламени, предварительно растянутого на дыбе.

Превосходно.

Для нас Рейчел была — всегда ищущей «два по цене одного». Нередко ее способность строить планы служила началом нового хауса.

Я не сомневался, так будет и в этот раз.

Глава 3 (Ариана)

Отец терпеливо ждал, когда я расправлюсь со своим завтраком — сегодня он состоял из четырех яиц-болтуний — чтобы устроить внеплановый допрос.

Стоило мне проглотить очередной кусок, как он, не дожидаясь следующего, придвинул уже заметно потрепанную газету на середину стола. Теперь и я могла видеть, что именно привлекло его внимание.

— Ты собираешься рассказать мне об этом? — без эмоционально спросил отец, поддаваясь чуть вперед.

Жёсткость в его взгляде застала меня врасплох, как и слабый запах алкоголя. Утро для него ещё не наступило. Судя по всему, отец даже не ложился сегодня спать. Я не видела его пьяным с тех самых пор, как закончилась его скорбь по дочери. На тот момент я жила с ним не больше двух недель, и именно на эти даты пришлось известие о ее смерти. Помню, как выскальзывала посреди ночи из кровати — хотя это было под запретом — и видела его с бутылкой виски и фотографией Арианы в руках, хотя обычно он прятал все напоминания о дочери в подвале. Отец и не думал, что она вылечится. Давая мне ее имя, он осознавал, какой именно исход наиболее вероятен. Но эта готовность не помогла ему. Напротив, она сделала его горе ещё сильнее. Отец прошел через период, когда бутылка была его постоянным спутником, и я надеялась, что этот этап остался в прошлом.

Именно поэтому мне не составило труда понять, что что-то не так, ещё до того, как я заглянула в газету.

Статья находилась в центре полосы, прямо под гигантской рекламой магазина "Резиновый Майк". Мне хватило нескольких строк, чтобы понять, в чем дело.

Внезапно погасший свет в школе «Эша».

Вчерашним утром произошел необъяснимый сбой в электросетях вышеупомянутой школы. В результате взрыва лампы на верхнем этаже «Эша», ряд учеников был осыпан дождем из осколков...

Дерьмо. Я втянула воздух, непроизвольно давясь своей яичницей.

Вчера я просидела до позднего вечера, слушая новости и проверяя поток ссылок в интернете, в страхе встретить упоминание о случившемся. Я не боялась широкой огласки, ведь в любом случае "GTX" проконтролировало бы ситуацию, если бы она привлекла слишком много зрителей. Мне необходимо было удостовериться, что произошедшее не вышло за пределы школы. Но надежда на это была более чем наивной. То, что казалось не достаточно значимым для телевизора и не достаточно эффектным для интернета (кто бы стал тягаться со скандальными знаменитостями и милыми котятами, застрявшими в коробках), было, как раз достойно целой полосы в местной газетенки Уингейта.

Боже, ну почему вчера никто не объявил этот городок свободным от идиотов, или почему никто не украл кучу садовых гномов и не расположил их в различных эротических позах, прямо перед главным входом в Методистскую Церковь?

Вообще-то, я находила это довольно-таки забавным. Ты не можешь получить лучшего примера лицемерия, чем глядя на людей, сталкивающихся с вопиющим — пусть и на примере гномов — проявлением сексуальности. Они краснеют и бледнеют, хотя внутри сами желают попробовать то, что делает красный гном по отношению к синей садовой фее. Люди не могут

скрывать от меня свои мысли вроде этих, без умений и должной практики. Что это — развитая гениальность или проектный изъян — выбирать вам.

Прочистив горло, я выплюнула яйцо в салфетку и осторожно спросила:

— Насколько все плохо?

— Весьма плохо, — отец выглядел помрачневшим и усталым, но он не указывал на заднюю дверь с настоятельным шепотом, призывающим к бегству. Это позволяло сделать вывод, что опасность быть пойманной мне не угрожает, а значит можно немного расслабиться.

— Ты собираешься рассказать мне? — повторил свой вопрос отец, тыча пальцем в бумагу. Весь его внешний вид, с головы до ног, указывал на профессиональную принадлежность — внушительный начальник охраны, которым отец и являлся. Он по-прежнему продолжал носить униформу и рубашку, на которой обычно были плечевые ремни. Сейчас они и пистолет, скорее всего, покоились запертыми в сейфе его спальни. Куртка отца, украшенная логотипом «GTX»,

свисала со спинки стула. Как правило, он убирал ее с поля моего зрения, зная, насколько я ненавижу этот фирменный знак.

Когда-то, еще в самые первые мои годы в «GTX», может быть, сразу после рождения, они поставили на мне клеймо, как на обычной домашней скотине. С тех самых пор на моей правой лопатке находилась татуировка с логотипом «GTX», с большой стилизованной буквой G и моим проектным номером GTX -F107, как раз прямо под ней грубовато-выведенными буквами. Я всегда наносила повязку на этом месте, чтобы никто не смог заметить. Но каждый раз, когда я меняла ее, воспоминания новой волной давали о себе знать. Один вид клейма был способен причинить мне буквально физическую боль, каждый раз вынуждая непроизвольно злиться.

— Я не смогу защитить тебя, если ты продолжишь что-то от меня скрывать, — произнес отец с глубочайшим неодобрением.

Осуждение в его голосе отдалось болью в желудке. Я ненавидела разочаровывать его, этого человека, который бы рискнул всем ради меня.

— Мне нечего сказать, — я сглотнула, избегая родного взгляда. — Это было просто... ничего.

Отец не ответил, но суровое выражение его лица отчетливо давало понять всю степень недовольства моим обманчивым «ничего».

— Это продлилось недолго, — стараясь реабилитироваться, быстро добавила я.

Недолго, как и любой другой подобный инцидент со времен моего побега из «GTX». Хотя, по большому счёту, это случилось всего раз (тогда я перевернула страницу учебника по английскому языку, не касаясь её) и он был не замечен. Что касается вчерашнего происшествия, мистер Колер сделал объявление, в котором обвинил во всем, вышедший из строя трансформатор. Это объяснение было не далеко от правды, с физической точки зрения, и ученики, как и другие преподаватели, с готовностью его приняли, не задавая лишних вопросов.

— Ты контролировала это? — спросил отец.

На долю секунды я заколебалась, а затем осторожно произнесла:

— Нет.

Взгляд мужчины, тот, который всегда поражал меня своей силой, исчез. Но стоило мне попытаться добавить еще хоть слова, как жесткость в его глазах вернулась. Теперь отец смотрел своим колючим цепким взглядом, словно внутрь меня.

— Ты уверена? — настаивал он.

Видимо, допрос ещё не закончен.

Да, уверена, потому что, будь моя воля, я бы проделала дыру в стене телом Рейчел Джейкобс, а не просто разбила бы лампы. Но так отвечать было нельзя.

— Уверена, — вместо всего этого, тихо сказала я. — И я попробовала повторить все ещё раз, несколько минут спустя, когда была одна. Неудачно.