Поначалу было трудно, но потом как-то свыкаешься.

Да, трудо.

Да, тяжело.

Да, больно.

Однако жизнь продолжается. У меня было целых два обеспечителя, и они постоянно пытались убедить меня в этом. Чего вы ещё ждёте? Всё прекрасно, поверьте.

Качки взламывают дверь, и я возвращаюсь в реальность. В прихожей стоит женщина средних лет. Домашний халат как всегда, не накрашенная и не причёсанная. Она никогда не следила за собой. Проглатываю скупую слезу.

– Так ты не ушла?

– Нет. Я знаю, у тебя накопилось на меня много обиды, Саша. Перехожу на представительный тон.

– С этого момента я – официальное лицо. Для вас я Александра, а это Андрей. Мы из районного Управления…

– Хорошо!

Эти обеспечители… они никогда не дают договорить.

Андрей тихо стоял у двери позади меня и, молча, смотрел на нас. Затем подошёл к женщине поближе. Качки за ним.

– На основании второй статьи Конституции, а также на основании Договора об обеспечении номер два девять восемь шесть от двенадцатого ноября две тысячи…

– Можешь не продолжать, Андрей… – проговаривает она и берёт его за руку, а другой начинает гладить по щеке, – …ты так вырос, стал настоящим мужчиной.

– У вас есть право на попытку бегства или последнее желание. Женщина грустно улыбается и смотрит то на меня, то на него.

– Я собиралась попить чаю. Не присоединитесь?

– Как ваши дела, как жизнь?

Всё прекрасно, всё отлично. Она всегда была такой. Постоянно укрытая своим маленьким мирком, в котором самое главное гармония и никаких внешних раздражителей. Даже если положение весьма затруднительное и далеко не из приятных, то вид она вряд ли покажет. Просто притворится, что всё отлично.

Пожалуйста, кто-нибудь, подыграйте ей, скажите, что всё в порядке. Дайте спокойно и по-человечески провести последние минуты жизни.

– Дела… – отвечаю я, отхлёбывая бергамот, – …нормально. Нечего рассказывать.

Качков мы отправили ждать в машине. Она никогда не любила лишних людей в своём доме.

– Как ваша семейная жизнь? – не унимается эта женщина, – Сашка тебя не мучает? А то она у нас с характером.

Улыбается.

Почему, спрашивается? Зачем?

– Пусть разрывает договор со мной… – холодно выдаю я, – …это право у него ещё есть.

– Видишь?

Андрей снимает очки. Слегка улыбается в ответ. Улыбается грустно и напряжённо.

– Вы хорошо воспитали свою дочь… – произносит он.

Мне всегда было тяжело находиться в её компании, и эти полтора часа стали самыми длинными в моей жизни.

Сейчас она расскажет о том, что дела в её компании идут, в принципе, неплохо. Затем продолжит повествование о том, что денег у неё достаточно, а ещё те цветы… она купила их на прошлой неделе и всё время забывает полить. Они вянут.

Я смотрю на Андрея и неуверенно делаю кивок. Мать замолчала и посмотрела на меня.

– Прости меня, Саша.

– Извини, мама… Просто я…

Характерный звук выстрела, голова всмятку, кровь брызнула мне в лицо.

Я вытираю слёзы.

Я вытираю кровь.

Я продолжаю плакать.

– Извини, просто ты не сделала меня счастливой…

Глава 3

Поначалу он произвёл на меня странное впечатление. Неразговорчивый, хмурый, находящийся мыслями где-то там. Спокойный и умеренный, никогда не выходящий из себя.

– Мы с вами уже где-то встречались? – это первое, что спросил тогда Андрей.

Он ещё долго разглядывал моё лицо.

– Не думаю…

Конечно же, встречались.

В тот день я изучила его резюме с особой тщательностью и с особым усердием. Оно было заполнено всего на полстраницы.

Родился в Астане. Опыта работы ноль, никаких внеклассных занятий, из языков владения только русский. Две тысячи пятьсот пятьдесят шестой – год, когда он появился на свет. Всего на девятнадцать месяцев раньше меня.

Сбоку располагалась фотография три на четыре. Глаза голубые, очки, небритая щетина, короткая стрижка, шатен.

– Почему исполнительное право?

Мы сидели здесь, в этой комнате для собеседований.

– Мне говорили, что юристы сданной специализацией будут нужны всегда… – без лишней лукавости ответил он.

– Юристы-головорезы… – ехидно уточнила я.

Его взгляд был скучающим.

– Возможно, именно это стало ключевым фактором в выборе моей профессии.

– Понятно… – прокомментировала я. – …Зарплата небольшая, продвижения по службе тоже не наблюдаются, Вы в курсе?

– Неважно.

Это было не совсем типичное собеседование между потенциальным работодателем и работником.

– Хорошо. Я вам позвоню. Обговорю вашу кандидатуру с руководством.

– Ну да, само собой.

Он встал, взял с вешалки пальто и попрощался со мной.

На самом деле мне даже не нужно было ничего обдумывать, ничего решать и не с кем советоваться.

Я уже тогда знала, что он будет моим.

– Он побежал туда! – крикнул Андрей и понёсся вместе с качками за обеспечителем.

Это был тот самый сквер. Прошло шесть лет, и теперь его не узнать. Деревья стали ещё гуще, тропинку заасфальтировали, вокруг поставили новые скамейки.

Через дорогу напротив раньше стоял наш дом. Там я жила вместе с родителями.

Отец называл сквер «лесом в миниатюре». Когда я была маленькой, меня смешило это выражение… Забавный был папа. Здесь я провела своё детство. Он приводил меня сюда каждый вечер, брал на руки, сажал на плечи, играл со мной и учил кататься на велосипеде. И даже когда я повзрослела, мы никогда не забывали про это место. До семнадцати лет. Мы любили этот сквер.

Птицы взлетели высоко в небо от прозвучавшего выстрела, и передо мной неожиданно оказался Андрей.

– Закончили? – спросила я растерянно.

– Да… – лениво ответил он, положив руки в карманы своего чёрного костюма. – …Пошли.

Сухо. Я очень хорошо запомнила эту сухость в его голосе. Я посмотрела себе под ноги и застыла на месте. Он прошёл мимо меня и вдруг остановился.

– Это был хороший сквер… – сказал Андрей.

Я оглянулась и посмотрела на него. Руки сжимались и нервно тряслись.

– С тобой ничего особого не случалось здесь? В девятнадцать лет? Он не совсем понял заданного вопроса.

– Пять лет назад…

– Нет, а что?

Я снова опустила взгляд и прошептала, что ничего.

– Мы ведь уже встречались до этого, да? – осторожно предположил

Андрей.

Я невольно вздрогнула. Конечно, встречались.

– Кто ты? – спросил он.

– Как-то раз ночью я возвращалась домой через этот сквер. Где-то рядом вон стой скамейкой меня остановил парень и, спросил, мол, не боюсь ли я ходить так поздно вечером одна. Как ни странно, никаких опасений во мне он не вызвал. Я была маленькой и глупой. Потом, когда я попыталась сказать «пока», он сжал мою руку, схватил за задницу и повалил на землю. Сорвал юбку, трусы, порвал майку. Вытащил нож и приставил к горлу. Сказал, что будет ласков, и попросил никому не рассказывать о том, что сейчас произойдёт между нами. Под конец представился. Его звали Андрей.

Нисколько не поменявшись в лице, он с задумчивым видом подошёл к дереву справа и слегка пнул его своей идеально чистой туфлёй.

– Хм… Так вот оно что… – сказал Андрей так, будто мой ответ оказался скучным и разочаровал его.

– Ты ожидал чего-то большего?

– Нет, просто не думал, что всё окажется настолько банальным.

Я грустно улыбнулась.

– То есть как, «банальным»? Для девушек это достаточно важно.

– Когда я проходил тест на ментальное здоровье, мне сказали, что у тебя были попытки самоубийства. До того, как ты начала работать в Управлении. Это из-за меня?

Я слегка усмехнулась. У него оказалась именно та реакция, как я и предполагала.

– Удивлён?

– Не особо.

Добавить нам было нечего, и мы замолчали.

Память не подвела меня. Уже тогда это был сухой человек с небритой щетиной.