Или, может быть, это была её собственная неприязнь?

А, возможно, просто не понравилось их самоуверенность?

Она отвела взгляд настолько быстро, насколько смогла, и продолжила путь, немного спотыкаясь. Девушка почувствовала, как лицо залило краской смущения. Кон приобнял её за плечи, чтобы не дать упасть.

— Смотри под ноги. Здесь неровно.

Даника кивнула:

— Я так устала, что едва могу идти прямо, — робко пробормотала она, чтобы отвлечь себя от хаотичных мыслей, крутящихся в голове. Просто надо было сказать хоть что-нибудь, чтобы выбраться из этой неловкой ситуации, от которой всё сжималось в животе и сдавливало грудь так, что становилось трудно дышать.

По крайней мере, они в порядке, говорила она себе.

— Я вижу, что вы заменили колесо.

Он хмыкнул:

— Там ничего не было, кроме грязи и травы. Ты же съехала в канаву, и они забились между шиной и диском. Стекла — это уже другое дело, — проворчал Кон.

Парень подошёл к пассажирской двери прежде, чем Даника поняла, что он делает. Немного поспорив с собой, она без возражений забралась внутрь, запрокинула голову на сиденье и закрыла глаза.

— Ты в порядке?

Она сглотнула ком в горле:

— Просто устала.

Он дотянулся до сиденья Даники и погладил её ногу:

— Я отвезу тебя домой через несколько минут.

Дом. На несколько секунд ей показалось, что эмоции выйдут из-под контроля. Она настолько хотела попасть домой, что всё остальное отошло на второй план!

— Ты хорошо поработала, сохранив спокойствие людей, — сказал Кон, когда припарковал грузовик перед её домиком.

— Я? Как ты узнал? — спросила Даника, наконец, взглянув на него.

— Это тайна, — ответил он тихо.

Девушка покачала головой и вышла из грузовика.

— Сомневаюсь, что смогла на что-то повлиять, — сказала Даника, обходя машину. — Я попыталась всех успокоить, но не думаю, что кто-то воспринял меня серьезно.

— Ты сказала то, что они хотели услышать. И оставалась спокойной. Они обращались к тебе, как к представителю власти, который им немного знаком, и это помогло им продержаться. Ты хорошо справилась.

Девушка кивнула, оценив похвалу, хотя и не заслуженную, и пошла к дому. Кон последовал за ней. Ей не нужна была компания, но возражать она не стала. Он бы понял намёк, если бы она проигнорировала его.

Парень пошёл за Даникой в ванную и наблюдал, как она отрегулировала душ и стала снимать одежду. Кон разделся и присоединился к ней. Сначала в её глазах читалось недовольство, но оно испарилось, когда он стал массажировать ей шею так же, как и раньше.

У него, действительно, волшебные руки.

Напряжение и усталость ушли из мышц, а затем оно возникло в других, более интимных местах, когда Кон стал купать её. К тому времени, когда Кон выключил воду, девушка уже была охвачена огнем желания. Разочарованная и немного раздосадованная тем, что парень завёл её и ничего не предпринял дальше, она выбралась из ванной и вытерлась полотенцем.

Он поймал Данику, когда она выходила из ванной, обхватив её руками. Девушка обняла его за шею, слегка раздражённая тем, что он направился прямо к кровати. Она насмешливо улыбнулась ему:

— У тебя на уме есть что-то, помимо сна?

Он положил девушку на середину, забираясь на постель следом за ней и ложась на девушку сверху:

— Абсо-чертовски-лютно, — уверил он, изучая шею Даники.

Глава 17

Уже через пять секунд Даника была на взводе. Она хотела его. Он полностью пробудил её чувства во время массажа и купания. Понимание того, что поездка подходит к концу и она никогда не увидит Кона снова, заставило девушку отчаянно желать в последний раз раствориться в его страсти. Ощущение разлуки рождало в ней протест, запоздалую необходимость защитить себя от боли утраты.

Однако Дани понимала, что слишком поздно. Она уже пустила Кона в своё сердце, каждого из них, иначе она не испытывала бы такую грусть сейчас от того, что всё закончилось. К тому времени, когда Кон соткал дорожку из поцелуев вниз по шее девушки к груди, ей уже не нужно было ничего, кроме как чувствовать его. Он дразнил и мял её груди, двигаясь к своей конечной цели, пока она не стала извиваться под ним. Парень поднял голову и увидел твёрдые вершинки сосков, набухшие и отчаянно молящие его о прикосновении. Опустив голову, он нежно прильнул губами к одному из них на время, что заставило Данику ещё больше возжелать его прикосновений.

— Кон! — наконец прошептала она, срывающимся голосом.

— Что, малышка? — пробормотал тот.

Девушка сглотнула, боясь, попросить перестать её мучить и перейти к делу.

— Не дразни меня.

— Я не дразню тебя, малышка, — сказал он хрипло. — Я наслаждаюсь.

Она не смогла сдержать смешок.

— Попробуй его на вкус!

Парень накрыл ртом её сосок, не смыкая при этом губ. Вместо этого Кон стал очерчивать ореол кончиком языка. У неё всё внутри сжалось, когда он задел сосок.

— Вот так? — спросил он хрипло.

Дани поборола вспышку нетерпения, накрывшую её.

— Ещё! — потребовала она.

Его рот сомкнулся на нём, сжав его настолько, чтобы можно было осторожно оттянуть. Эта ласка прошлась по ней, подобно электрическому разряду. Она задыхалась.

— Лучше?

У неё кружилась голова.

— Пожалуйста… — просила она жалобно.

Кон приподнял голову, чтобы внимательно посмотреть на неё, прищурившись, словно хищник.

— Что «пожалуйста», малышка? — проворчал он.

Облизав пересохшие губы, девушка немного замешкалась, задыхаясь.

— Ты хочешь, чтобы я пососал его?

Сглотнув, Даника кивнула.

— А потом что? Другой?

— Да.

Кон вернулся к груди, лаская и массируя её, он время от времени, как бы случайно меняя своё положение, перемещался губами от одного соска к другому.

— После этого мне двигаться на север или на юг? — пробормотал он задумчиво. — Чур, мой путь лежит до нежных губ между бёдер? Пососать тот сладкий маленький кусочек минуту или две? Провести своим языком вдоль твоей щёлки? Оттрахать тебя им, пока ты не закричишь? А может быть сделать всё то, о чём я рассказал? — при каждом вопросе Кон покусывал мягкую плоть вверху, внизу — везде, но только не там, где хотелось ей!

Она со всей силы схватилась за его плечи, чувствуя, как всё внутри плавится.

— Кон! Не мучай меня! — прошептала Даника. — Всё что угодно! Всё! Пожалуйста!

— Я мучаю тебя, детка? — спросил он, с явным интересом.

— Чёрт возьми, Кон!

Он хрипло рассмеялся.

— Всё, что угодно для моей малышки, — прошептал парень, накрывая губами сосок и целуя так жадно, что её пальцы впились в его руку, намного сильнее, чем ей хотелось.

Даника чувствовала, что всё тело словно пылает огнём, когда Кон посасывал, целовал и легонько покусывал её грудь. Девушка никак не могла отдышаться, казалось, что сейчас она потеряет сознание. Было невозможным постоянно выносить это головокружение. Ничего не было слышно, кроме бешеного сердцебиения и жадного дыхания.

Дани почти кончила, когда Кон переместился ко второй груди, чтобы приласкать набухший сосок. Она уже ощущала дрожь своего лона, прилив крови и горячую влагу, выделяемую им. Дикая потребность накрыла с головой.

— Войди в меня сейчас же! — хрипло потребовала она.

Кон выпустил сосок и укусил кожу под грудью.

— Нет пока, — безумно прошептал он, спускаясь дальше.

Внизу живота пробежала дрожь, когда он прижался к нежной плоти. Девушка инстинктивно поддалась к нему ближе, чтобы встретиться с его губами. Данику окатила волна острых ощущений, спровоцированная цепочкой любовных укусов вдоль нижней части живота, а затем Кон схватил её за бёдра и шире раздвинул их, прикусывая мягкую плоть нежных складок.

Увидев метки на внутренней стороне бёдер, Кон остановился в приливе ярости. Джаред и Ксавье, тут же понял он, чувствуя желание найти этих двоих и сразу оторвать им проклятые головы. Чёрт возьми, она была похожа на лоскутное одеяло из любовных меток вулфенов! Все три жизненно важные части тела: шея, грудь и бедра — помечены, опровергнуты другим и исправлены. Так они сражались за неё. Заглушая ярость, Кон укусил внутреннюю часть бедра, как и другие, смешивая её кровь со своей.