Нащупав метательный нож за поясом, Кархи вытащил его и от всей души запустил в бородатого бесстыдника, и тотчас заорал страшным голосом: «Пожар! Гномы подожгли дом! Спасайтесь!». От вскрика гнома, в бок которого неожиданно воткнулся острый кусок стали и истошного вопля во тьме неизвестные смешались в кучу, которую разметал выскочивший Урр–Бах.
Тролль, разбуженный криками о пожаре, первым делом схватил свою самодельную дубинку, которая была незаменима при бегстве из переполненных проходов в горящих зданиях. В коридоре вместо обезумевшей от страха толпы оказалась какая‑то кучка подозрительных типов, смешавшихся у двери клиентки.
Крик Кархи «Бей их!» запоздал. Разозленный внезапной побудкой, тролль принялся дубасить мутную троицу, не дав им возможности обнажить свой арсенал. Получив по голове, первым свалился орущий гном. За ним упал лысый, который сначала принял сокрушительный удар по ребрам, а потом приложился тыковкой о стену под вразумляющим ударом кулака тролля в челюсть. Дольше всех сопротивлялся кудрявый тип, который обнажил длинный кинжал и попытался проткнуть им живот Урр–Баха. Неверный свет, падающий из распахнутой двери комнаты напарников позволил заметить выпад неизвестного. Урр–Бах отпрыгнул назад, забыв, что сражается в тесном коридоре, а не на улице. Крепко приложившись спиной о стену, тролль почувствовал, как струйка крови начала стекать вниз по животу. Урр–Бах взревел и обрушил на негодяя беспорядочные удары, которые заставили типа с кинжалом продемонстрировать неплохую акробатическую подготовку и позабыть о нападении. Но тролль не снижал темпа, постоянно меняя направление атаки и вскоре буквально вколотил противника в пол.
— Кархи, ты жив? – заорал тролль, убедившись, что враги закончились.
— Живой! – отозвался из темноты гоблин и подойдя к другу, показал метательный нож.
— Что здесь происходит?! – сварливо спросил хозяин заведения, благоразумно дожидавшийся конца драки на лестнице.
Вскоре к требующему объяснений хозяину присоединились остальные жильцы постоялого двора, которых тоже не обманули крики Кархи о пожаре. Свечи хозяина вертепа было недостаточно, чтобы разглядеть подробности ночного переполоха. Дверь комнаты эльфийки открылась и Кархи с восхищением увидел клиентку с магическим светильником в руке. К разочарованию гоблина, она была плотно укутана в дорожный плащ.
При ярком свете кристалла удалось разглядеть лица неизвестных соглядатаев. Гном стонал, сжимая в одной руке метательный нож Кархи, а в другой – булаву с тяжелым железным навершием. Кархи представил, что бы случилось, опусти гном разок свое оружие на его верную голову, передернулся и встал позади тролля. Хотя гном с продырявленной печенью доживал последние минуты, рисковать Кархи не хотел. Слухов о живучести бородачей он слышал немало и не собирался проверять их на своей шкуре. Бородач не эльфийка, а если задаться проверить правдивость всех разговоров, что ходят о гномах, то лишишься не только здоровья, но и глаз. А драгоценное зрение, по расчетам гоблина, могло ему понадобиться в самое ближайшее время, тем более, что до рассвета было далеко, а эльфийка наверняка захочет спать. Кому как не Кархи охранять ее безмятежный сон? Преисполнившись чувством ответственности, гоблин полностью спрятался за широкую спину друга. С учетом того, что Кархи был ненамного выше пояса тролля, можно сказать и по–другому. Но гоблин решил, что за зад прячутся только гномы и отошел на один шаг назад, чтобы никто из присутствующих не задавался таким глупым вопросом.
Смотреть особо было нечего. Люди — Лысый и Кудрявый, громко стонали, из чего Урр–Бах заключил, что они вполне оклемались и готовы к очередной пакости. Чтобы подобные мысли не приходили в их черепушки, тролль присел, и возложив по ладони на их головы, ухватил негодяев за волосы и с удовольствием приложил их о пол. Притворщики закатили глаза и прекратили стонать.
— Теперь порядок, — удовлетворенно прогудел тролль. Потом поднял глаза на обступивших его постояльцев во главе с хозяином и проревел:
— Какого Рхыза вы не побежали из горящего дома?! Или вы глухие? А может, вы решили подождать, пока глупый тролль вместе с гоблином сами справятся с грабителями? Отвечайте, трусливые душонки!
Гонор у толпы тут же куда‑то испарился и постояльцы быстро разошлись по комнатам, чтобы не попасть под горячую руку тролля. Только хозяин не смог незаметно ретироваться. Урр–Бах, ухватив его за ворот ночной рубахи, хорошенько встряхнул его и грубо спросил:
— Кто эти подонки и что они делают в твоем клоповнике?
— Я их в первый раз вижу, любезный господин тролль! Прекрасная госпожа, умоляю вас, попросите этого рассерженного господина опустить меня на пол!
— Господин Урр–Бах, опустите этого бедолагу на пол, я уверена, он здесь ни при чем.
Тролль, польщенный тем, что эльфийка запомнила его имя, опустил нерадивого хозяина.
— То есть ты хочешь сказать, что любой вор и убийца спокойно могут проникнуть в твой дом, когда честные тролли и гоблины отдыхают от тяжких трудов?
Урр–Бах, взглянув на эльфийку, поспешно добавил:
— Не говоря уже о других разумных созданиях. Ты что, не запираешь двери или ставни? Отвечай, скотина, пока я не разозлился!
— Как вы могли подумать такое? — горестно запричитал хозяин, отодвигаясь в сторону эльфийки. – Я лично каждый вечер проверяю каждую ставню и дверь. Мои засовы прочны, а двери надежны как стрела эльфа.
— Тогда, клянусь дубиной Б’Урр Хырра, я не понимаю, как эти мерзавцы оказались сегодня под моей дверью. Или ты прятал их в одной из этих нор, за которые дерешь втридорога? – нахмурился Урр–Бах.
— Чердак! – хлопнул себя по голове испуганный домовладелец. – Хотя ума не приложу, как они смогли забраться на крышу. Особенно этот гном, на кошку он мало похож.
— Гном залезет и на самую неприступную скалу, если за это ему пообещают приличную сумму, — успокаиваясь, произнес назидательно тролль. – Эти засранцы при желании пронырливы как крысы, в любую нору залезут. Ладно, тащи веревку, надо связать этих типов, чтобы они не перерезали тебе глотку до утра. Да утащи эту падаль в какую‑нибудь комнату, у меня нет желания до утра объяснять вашему десятнику, что тут произошло. Завтра сам все объяснишь ему, когда мы уедем. Не удивлюсь, если это сообщники тех разбойников, которые напали на нас на дороге.
Хозяин постоялого двора не стал затягивать с исполнением распоряжений тролля, и вскоре ночные воры, включая остывающего гнома, были свалены в дальней каморке, которую использовали для хранения разного барахла, хоть и не нужного, но выкинуть которое рука все равно не поднимается.
Проводив домовладельца внимательным взглядом и дождавшись, пока он не спустится на первый этаж, Урр–Бах повернулся к эльфийке и сказал ей:
— Госпожа, может вы объясните, что за вещь пытаются похитить у вас и насколько она ценна для воров? Нам в агентстве сказали, что вас пытаются обокрасть обычные воришки, работающие на заказ. А сегодня сюда пришли трое головорезов, причем неплохо вооруженных. Если бы не моя предусмотрительность и бдительность моего напарника, то вам, да и нам тоже, пришлось бы туго.
Эльфийка, видя решительное лицо тролля, тихо пригласила друзей в свою комнату. Закрыв ее на замок, она подошла к дорожной сумке и извлекла из нее небольшую шкатулку из драгоценного черного дерева. Приложив к ней палец с невзрачным серебряным кольцом с крохотным изумрудом, эльфийка открыла шкатулку и извлекла из нее золотые сережки с крупными изумрудами, внутри которых то и дело вспыхивали крохотные звездочки, которые тут же рассыпались брызгами совсем крохотных искорок по всему камню.
— Это фамильная реликвия, которая дает право участвовать от имени рода в священной церемонии посадки поющего дерева сининга, которая проходит каждые двадцать лет в Квирсале.
Напарники понимающе переглянулись. Об этой церемонии иногда писали даже в бульварных газетенках. Квирсал – столица Восточной ветви, давно следил за тем, чтобы эльфы, поселившиеся в чужих землях и достигшие там определенных успехов, не забывали о своей родине, а заодно и о пожертвованиях для Зеленых храмов. Разумеется, большинство эльфов не для того терпело лишения на чужбине, чтобы потом ехать обратно в восточные леса и делиться с тамошними лесными бездельниками кровно заработанными монетами.