– Несколько раз на прошлой неделе. Сара после смерти мужа очень плохо спала по ночам, вот и мерещилось ей всякое. И из дома не хотела выходить. Сколько раз я ей говорила: «Выйдем, погуляем немного, ночью лучше спать будешь», – ни в какую!

– Значит, родных у нее нет. А кто наследует дом? Это, насколько я понимаю, ее единственное ценное имущество?

– Этого я не знаю, – пожала плечами женщина, – может, она завещание оставила? Хотя, кому завещать?

– Враги у нее были? – цепляясь за последнюю надежду, спросил Шапиро. Батья только замахала руками. Инспектору ничего не оставалось, как

– поблагодарить за помощь, распрощаться и, учитывая, что рабочий день уже кончился, поехать домой.

– Дома Дана ожидал привычный кавардак. Младшая дочь носилась по салону, изображая из себя поезд, и с воплями: «Стоп!» – тормозила в самых неожиданных местах, так что окружающие рисковали свернуть себе шею, налетев на нее. Из комнаты сына доносились звуки сирены и взрывов – компьютерная игра была в самом разгаре.

– Иди, прими душ, – безуспешно пыталась перекричать боевые действия жена.

– Щаа… Еще один уровень…

– Давай быстрее, сейчас ужинать будем.

– Ну, чего ты, мам, – заныл мальчишка, не в силах расстаться с очередными врагами рода человеческого, – вот я одну английскую книгу читал, так там муж с женой

– поругался и из дома ушел.

– И что? – изумилась мать, не улавливая связи между семейной ссорой и мытьем.

– Он две недели в своем кабинете жил, на раскладушке спал и не мылся. И ничего. К нему даже клиенты приходили. Там написано – освежитель использовал.

– Я тебе покажу – освежитель, – вмешался в дискуссию о чистоте Дан. – Поезжай в Англию и можешь ходить грязным, потным и поливаться освежителем. А пока ты живешь здесь придется мыться ежедневно.

– Прикинув, что в Англии не будет маминых котлет, обещанной поездки в водный парк, новенького велосипеда и лучшего друга Мики, парень вздохнул и отправился в ванную.

– Старшая дочь собиралась на день рождения, и сборы эти были хуже поезда и бомбовых ударов, вместе взятых. Сначала из ее комнаты доносились вопли по поводу совершенного отсутствия одежды и обуви, потом начались стенания относительно старой косметики и завершающим аккордом прозвучали рыдания на тему собственных объемов. Это было уже совсем смешно, потому что дочь, при желании, могла поместиться в водопроводную трубу. Ее подружка, которую не прикрыла бы и комнатная дверь, радостно соглашалась, нетерпеливо топталась на месте и припевала:

– Ну, скорей же! Уже все собрались, мы опаздываем…

– Инспектор перестал вслушиваться, все слилось для него в один привычный и радостный домашний гул. На ходу стягивая через голову майку, он направился в ванную, как вдруг очередной вопль подружки впился осой ему в ухо.

– Ну, что еще?!

– Серьга не лезет! – прорыдала в ответ дочь.

– Да облизни ты ее!

– Дан застыл посреди коридора, подняв руки, как будто сдаваясь на милость домашних. «Да облизни ты ее…» – фраза лезла в уши, крутилась в мозгу. Он даже не заметил, что в доме стало относительно тихо. Старшая с подружкой наконец убежали, жена, проявляя незаурядные актерские способности, пыталась накормить младшую дочь. Дан лихорадочно соображал. Ну, конечно! «Облизни серьгу.»

– Сейчас будем ужинать, – раздался спокойный голос жены, привыкшей за годы

– совместной жизни и к работе мужа, и к тому, что Дан, приезжая домой, не может оставить за дверью служебные заботы.

– Послушай, Алона, если у тебя серьга в ухо не вдевается, ты что сделаешь?

– Смажу ее каким-нибудь кремом или мазью, – ничуть не удивившись, ответила

– жена.

– А можно ее облизнуть и вдеть?

– Можно, конечно, если ты воспитывалась в овощной лавке, – пожала плечами супруга и вернулась к своему театру одного актера.

Глава 5

– Утром, едва добравшись до управления, Дан первым делом схватил список одежды и украшений, бывших на Дорит Шульман в момент смерти. Кажется, его догадка подтверждалась – в списке значились серьги в виде яблок с буквой Д, выложенной изумрудами. Он позвонил эксперту и попросил проверить свою версию: яд был на серьгах, Дорит, торопясь, облизнула их, и таким образом яд попал в организм. Эксперт обещал проверить серьги как можно быстрее.

– У старшего инспектора было еще несколько нераскрытых дел, и он решил начать с убийства Сары Бакар. Предварительные выводы эксперта полностью подтвердились. Женщина была убита тяжелой статуэткой, в доме были обнаружены отпечатки пальцев только самой хозяйки и Батьи Коэн. По сообщению соседки в доме ничего не пропало, даже небольшая сумма наличных денег, которые Сара хранила в шкафу, остались нетронутыми. Зато на орудии убийства эксперт обнаружил четкие отпечатки, а под ногтями убитой – частички кожи. Похоже было, что старая женщина все-таки оказала сопротивление и смогла оцарапать убийцу.

– По компьютеру выяснили, что отпечатки пальцев принадлежат Шломи Мизрахи, 32 лет, с завидной регулярностью попадавшему в поле зрения полиции по поводу квартирных краж. Сочетание неизбывной тяги к мелким земным радостям с непреодолимым отвращением к любому виду труда с молодых лет доставляло ему массу неприятностей и пару раз приводило к тоскливому времяпрепровождению в

– тюрьме, но переделать себя он так и не смог. Чужое имущество представлялось ему единственным решением жизненного противоречия. Крал он с завидной регулярностью и так же регулярно попадался.

– Теперь оставалось только задержать подозреваемого и предъявить ему обвинение в убийстве. Вот тут Дан и начал сомневаться. Странности выглядывали отовсюду. Отпечатки пальцев Шломи были обнаружены только на орудии убийства. Следовательно, он пришел «на дело» в перчатках и снял их специально для убийства женщины. В доме ничего не пропало, хотя деньги лежали в легкодоступном месте, следовательно, целью преступника была не кража, а убийство. Но вот это уже совершенная ерунда: ничего не связывало Сару Бакар и Шломи Мизрахи, да и не станет квартирный вор убийцей: несколько лет тюрьмы и пожизненное заключение – две разные вещи! Хотя, ситуации в жизни бывают разные – вдруг старая женщина его каким-то образом задержала и хотела вызвать полицию. Но и в этом случае лучше отсидеть несколько лет за кражу, чем получить пожизненный срок за убийство.

– Однако все это были теоретические рассуждения, а подозреваемого требовалось задержать, что и было сделано в тот же день. На квартиру Шломи отправили наряд полиции. Жил он в Яффо, городе, считающемся частью Тель-Авива. Но существуют как бы два Яффо. Старый Яффо – уникальный памятник древности, помнящий еще Наполеона, крестоносцев и Андромеду, прикованную, согласно мифу, к здешней скале. Тут расположены кварталы художников и ночные клубы, прекрасные рестораны и так называемый блошиный рынок, на котором можно купить все: мебель и свежую выпечку, антиквариат и пластиковые китайские изделия, сувениры, кальяны, бижутерию, одежду.

– Но большая часть Яффо – это грязный пригород, населенный арабскими кланами и, так называемыми, «социальными случаями», проще говоря, многодетными семьями потомственных безработных и получателей пособий, мелкими воришками и крупными хулиганами, наркоторговцами средней руки и прочая, прочая, прочая.

– Жить здесь весело – море рядом, кругом маленькие магазинчики, кафе, забегаловки, в которых здоровенные молодые люди с утра до вечера пьют кофе, курят и играют в нарды, – но небезопасно. Именно в этой части Яффо и проживал между отсидками Шломи.

– Дверь полицейским открыла девица, лет восемнадцати. По причине расслабляющей жары весь ее туалет состоял из бюстгальтера, явно нуждавшегося в стирке, и удивительных брюк, которые, начинаясь гораздо ниже пупка, быстро заканчивались у коленей, но в ширину и длину были абсолютно одинаковы. Увидев на пороге представителей власти, она ничуть не удивилась и не смутилась. Лишь обернулась и крикнула куда-то вглубь квартиры: