Его словно ледяной водой окатило. Он захлопнул ноут и отдернул руки, как будто получил удар током.

- О, нет, – сглотнул и медленно сполз с кровати, хватаясь за пачку сигарет, роняя ее, поднимая с пола, чувствуя, как его реально штормит от головокружения. Забрел в ванную и, открыв кран, напился прямо из него. Потом вытер тыльной стороной ладони рот и поднял взгляд на зеркало, откуда на него смотрела донельзя бледная физиономия.

- Трюмпер... Что ж ты, сволочь, творишь?

Уильям уселся прямо на мягкий коврик на полу и закурил, опершись о стену. Он дымил, как паровоз, тихо радуясь, что это письмо по счастливой случайности не обнаружил при всех в автобусе – они с группой только час как приехали в гостиницу с очередной экскурсии.

«Вот был бы номер! Народ бы там распугал тихой истерикой... Том, тебе мало? Или ты думаешь, что мне мало? Бог мой... Ты же убиваешь меня! Или потому, что я ЕЩЕ жив, ты никак не угомонишься? Что нового ты мне хочешь сообщить? Может, мне лучше не читать ЭТО?»

Уильям лихорадочно размышлял, где Томас мог добыть его адрес. Так и не додумавшись до истинной причины, просидел без сигареты еще минут десять, пока не нашел в себе силы подняться и снова открыть ноутбук.

- Чтоб тебя-я-я! – проскулил он, прочтя первые строчки и поняв, ГДЕ Том обнаружил его мейл. – Бля!!!

«ТАМ ЖЕ ВСЕЕЕЕЕ!!! От и до.… Пиздец!» - Билл почувствовал себя голым. Ему никогда в голову не могло прийти, что Том может найти его дневник.

Через минуту Картрайт немного расслабился, когда дошло, что блог у него на английском, а это значило, что, скорее всего, Том или вообще не понял ничего, или понял, но очень мало. По крайней мере, он на это надеялся изо всех сил.

Это немного успокоило. Тем более что Том даже словом не намекнул, что знает о содержании дневника.

«Хотя, при большом желании, Том бы нашел возможность перевести все на немецкий. Ладно, чего гадать теперь? Уже ничего не исправишь. И писал я там только правду, и он даже про Шона все знает. И то, что я с самого начала Тома хотел – об этом не раз мы говорили... Я не врал. Это главное. Так что – плевать!»

- Будешь ждать? – прошептал шепотом Билл, буквально проглотив письмо.

Покачал головой, холодными пальцами сжимая предплечья.

- Чего еще ждать, Том? Чего?

Билл уже знал, что отвечать не будет. По крайней мере, не сразу. Он к этому не готов совершенно. Он даже приблизительно не представлял, что можно написать в ответ.

***

Том последующие дни из своей почты практически не вылезал. Для него, пребывавшего на грани нервного срыва до обнаружения блога, теперь с каждым часом ожидание становилось все нестерпимее.

Билл не отвечал. Ни буковки, ни точечки. Это сводило с ума и вызывало желание разбить ноут к чертям.

На третий день, уже задерганный дальше некуда, Том не выдержал и решил написать сообщение в блог Уильяму. Прямо в комментарии к последнему посту, туда, где англичанина утешали его читатели. Он написал, яростно лупя по клавиатуре, злясь на себя, на Картрайта, который не удосужился хоть как-то отреагировать на его практически вопль о помиловании.

«Билл, даже если у тебя совершенно нет желания со мной общаться, ты мог бы сообщить мне об этом. Просто для того, чтобы я знал, что письмо ты все-таки прочел. Так что, если можешь, пошли меня нахуй, и я больше тебя не побеспокою. Обещаю.

Том.

P. S. И это... С Рождеством тебя. И с Новым годом».

Не раздумывая, нажал на отправку. Текст исчез, но среди комментов блога так и не появился, вместо него вылезла надпись на английском: «Ваш комментарий будет опубликован после одобрения».

- Чьего одобрения, бля? Идиотизм какой-то...

Томас от бессильной злости вырубил ноутбук, даже зная, что через пару минут, чуть поостыв, снова полезет в дневник любимого парня и на почту - в ожидании ответа. Необходимого ему как воздух.

***

Это было первое Рождество, которое Трюмперу, по всей видимости, предстояло провести одному. И не только потому, что не было рядом человека, с которым он хотел быть в это время, но еще из-за того, что Том просто не представлял, как может праздновать что-то с таким настроением.

Он все больше опасался, что начнет пить от безысходности и сорвется в загул.

От Билла не было вестей - ни писем, ни звонков по телефону, с которым Том сейчас не расставался. А в дневнике так и не появилось отправленное им сообщение.

К его и так взвинченному настрою начала примешиваться досада - бесило молчание Картрайта.

Том не раз удерживал себя от написания еще одного письма - оно-то уж вряд ли бы состояло из нормативной лексики - понимая, что сделает этим только хуже.

«Я же и так все выложил. По мне что, не видно, что я, бля, уже на пределе? Что он делает? Сука, Билли... напиши мне, а? НАПИШИ!!!»

Наконец, утром двадцать второго декабря, Том чуть не прокусил губу от волнения, накрывшего волной, когда увидел на почте долгожданное письмо.

- Да, неужели?! Принц Уильям соизволил ответить? – он язвил, но скорее от растерянности и смятения, чем от желания поглумиться. – Ну, чего мы достойны, по мнению Вашего Высочества?

В ту ночь, когда он впервые увидел электронный адрес Билла, «sweet prince» - Тома даже передернуло.

«Милый Принц».

Это задело, сразу на ум пришла песня группы «Placebo». Он знал, кому именно Брайан Молко посвятил ее. Всплыла строчка из текста, когда-то въевшаяся намертво: «Заделай дыру в моей вене».

Вот после этого Том начал ловить себя на том, что называет Билла именно так – принц Уильям или просто Принц.

«Здравствуй, Том!

Я получил от тебя и письмо, и комментарий в блог.

Но не стал его выкладывать на всеобщее обозрение. Ни к чему это.

Ты хочешь получить ответ? 

Ладно. Не буду повторять все, что о тебе думаю, мое мнение не изменилось, а то, каким оно было, ты и без меня, надеюсь, помнишь.

Единственное, что я тебе могу сказать - мне нужно какое-то время для окончательного решения.

И я его должен принять без твоего давления. Поэтому я не даю своего номера и сам не собираюсь тебе звонить. Пока, по крайней мере. 

И хочу тебя попросить - не пиши мне больше. До тех пор, пока я что-то не решу, твои письма и сообщения я буду удалять, не читая...»

Том покачал головой.

«Не читая? Как же! Не поверю! Ни за что не поверю. Рассказывайте сказки кому-нибудь другому, Ваше высочество».

Том чувствовал, что этот ледяной тон был показным. Стоило только вспомнить, как Уильям рассказывал о первом своем отъезде, о том разговоре по телефону по дороге в аэропорт, когда Том чуть не умер от безразличия в его голосе. И что на самом деле тогда скрывалось за этим: море боли и страха потерять окончательно.

И блог. Этот «компромат» на Уильяма. Он тоже говорил об обратном.

«С Рождеством и тебя. Надеюсь, ты проведешь его весело. И не будешь искать пятый угол. Как я».

- Он еще издевается! Принц Гамбургский, – хрипло прошептал Том сквозь сжатые зубы, уж точно не имея в виду его происхождение. – Не собираюсь я давить на тебя. Не беспокойся.

Несмотря на то, что знал истинное положение вещей, письмо заставило здорово психовать. В эту минуту Том был убежден, что не напишет больше ни слова. Что будет с его решением через несколько дней, он не загадывал, потому что эта уверенность поддерживалась исключительно злостью, а злость у него проходит так же быстро, как и накатывает.

Он перечитывал письмо до тех пор, пока слова не потеряли всякий смысл. Даже чувствуя, что делает себе этим только больнее. Абсолютно не сомневаясь при этом, что опять будет сходить с ума от ожидания.

«Сколько мне ждать, Билл? День? Неделю? Месяц? Дольше? Ты уверен, что я доживу до того, как ты соизволишь ответить? И ведь еще неизвестно, ЧТО ты ответишь».

Том боялся сломаться. Боялся, что не сможет долго выносить дикую тоску, выматывающую его так, что хотелось забиваться в самые темные углы.