— Папетта Уот… — задумчиво повторил капитан имя акушерки, — Постой! Имя старичка из списка похищенных — Пери Уот! Такая популярная фамилия на планете? Или… Как же твоя фамилия, юнга Карп? Неразговорчивый ты мой…
Развернув виртуальный экран, Кэп стал судорожно пролистывать файлы. Длинные смуглые пальцы мелькали в воздухе, выхватывая информацию, перебирая папки и ярлыки, пока перед ним не развернулась полупрозрачная картинка с изображением Карпа и полной анкетой:
— О, чее-ее-ерт!! Карпен Уот! Сирота. Ближайшие родственники: дед Пери Уот, пропал безвести… Это ж надо быть таким идиотом! — простонал мужчина, неверяще глядя на знакомое лицо, которое привык видеть почти каждый день в течение трех последних лет.
Еще оставался шанс, что у Карпа есть другой отец. Но, сравнивая даты смерти родителей Карпа, шанс этот был небольшим. Мать, Линда Уот, никогда не была замужем, но в досье, собранном на Карпа, как на любого приближенного к Кэперону, указывалось, что она забеременела от охотника Николаса Коттона, погибшего на охоте. Не вынеся потери любимого, Линда разродилась раньше времени, едва не умерев и чудом не потеряв ребенка. Долгое время никто не верил, что малыш выживет, но приехала тетка Папетта Уот и выходила и мать, и недоношенное дитя. Пока все логично. Но! Если сравнить даты, выяснится явный подлог! В то время, когда умер Николас, и разродилась в горячке Линда, акушерка жила на Туране. Пока она приняла роды Анны, пока прожила полгода в неведении о судьбе племянницы, та сама поправилась, а ее малыш нет. Потому и поспешила Папетта Уот к брату, забрав с собой чужого ребенка, чтобы облегчить страдания молодой матери, перенесшей двойную потерю. Вот на что ушли деньги, заплаченные Анной за свою тайну.
Радость от того, что сын найден, что с ним все в порядке, что он все время был под его присмотром, приглушалась недовольством собой. Где его хваленое чутье? Успокоилось, стоило Карпу оказаться рядом? Свернув экран, мужчина продолжил сидеть, перебирая в памяти моменты, казавшиеся теперь неоспоримым доказательством родства. Карп, когда улыбается, слегка наклоняет голову налево — как Кэп, Дилан и Китан. Когда он сосредоточен или решает сложную задачу, то выстукивает пальцами по ближайшей поверхности, — привычка, с которой боролись еще воспитатели Кэпа и Дилана, когда те были подростками. А одинаковые пристрастия в еде? Они любят пироги с повидлом и терпеть не могут мясные. Сколько раз Кэпу приходилось за уши оттаскивать Карпа от навигационных карт, поминая Китана, который занимался тем же! Тот мог сутками выстраивать маршруты или пытаться узнать о самых отдаленных и неизученных уголках вселенной. Да что теперь думать о подсказках, подбрасываемых жизнью. Теперь следует решать, говорить ли Карпу или подождать официального подтверждения родства, задокументированного экспертами? А какая разница? Ведь, капитан уже решил, что усыновит юнгу. Юноша и так был лишен родителей, незачем ему переживать ни одного лишнего дня в одиночестве! Вот отоспится, отъесться и поговорит с ним… Мммм… как? Как сказать почти взрослому человеку, — «Я твой папа»? А вдруг Карп возненавидит его за все те годы, что прошли без родительской любви? За то, что не был рядом, когда это было действительно нужно?
Бессильно уронив голову на руки, мужчина выдохнул:
— Почему я не узнал раньше?
— Что-то случилось? — отвлек его обеспокоенный голос.
Мужчина сел прямо и, немигая, уставился на растрепанного юношу, стоящего в дверном проеме. Карп очень хотел объясниться с капитаном, но уснул, в ожидании. Еще бы! Он не спал больше суток, спеша по следам Кэпа, надеясь перехватить его до отлета на Пикар. Судьба улыбнулась — и вот, он здесь! Ничего, что глаза закрываются, потом отоспится. Главное, доказать Кэпу, что он не обойдется без юнги! И теперь, Карп пытается понять, что же расстроило его капитана. Почему он смотрит на Карпа таким… виноватым (?) взглядом. Неужели передумал и хочет отправить обратно? Пошатнувшись, юноша сделал навстречу несколько шагов и затараторил:
— Капитан! Не отсылайте меня! Я пригожусь! Я ведь и механиком могу и техником! И настройщиком… и уборщиком… и на кухне теперь могу… Я даже ваши любимые пироги научился печь… с джемом… сюрприз хотел сделать… — голос звучал все тише, пока Карп не замолчал, вспомнив, что еще никому не удавалось переубедить капитана. Сглотнув, юнга постарался принять независимый вид и с честью вынести удар, спрятав руки за спину, чтобы Кэп не видел до боли сжатые кулаки.
Мужчина, опешивший от внезапного появления виновника своих волнений, не успел ничего предпринять для переубеждения юноши, как тот дрожащим голосом стал перечислять работу, для которой он может сгодиться. Комок застрял в горле и помешал остановить его, но слова уже ничего не значили. Разве могли слова показать силу отцовской любви и гордости? Видеть отражение самого себя, чувствовать, как самого себя, любить больше, чем себя! Вот, что значит любовь!
Время, за которое Кэп оказался рядом, заняло долю секунды. Обхватив Карпа за плечи, мужчина легонько встряхнул его, добившись удивления в глазах юноши, мгновенно позабывшего все сказанное. Нависая громадой своего тела над угловатым подростком, он наклонился и хрипло выдохнул:
— Нет! Мне не нужен работник, мне нужен сын! — и крепко-крепко прижал к себе, с трудом сдерживая силу объятий. Хотелось сдавить до хруста, чтобы почувствовать реальность происходящего. Поверить, что он рядом. Видимо, Кэпу удалось передать свои эмоции Карпу, поскольку, замерев сначала испуганным зверьком, тот оттаял и тоже обнял капитана, ставшего отныне намного ближе. Пряча лицо на груди Кэпа, вздымающейся в неровном ритме, юноша слышал, как быстро стучит его большое сердце, а губы повторяют «Мой сын!». Карп привык во всем верить своему капитану, поэтому не задавал вопросы, а счастливо улыбался, надеясь, что это не сон.
Лишь спустя некоторое время, когда дыхание успокоилось, и после эмоционального всплеска на них снизошло умиротворение, они смогли оторваться друг от друга и поговорить. С трудом подбирая слова, Кэп кратко рассказал юноше историю своего знакомства с Анной, закончившуюся весьма трагично для всех. Не оправдывая себя и не обвиняя ни в чем молодую мать, он преподнес факты, надеясь на прощение, не требуя ничего взамен. Карп слушал широко раскрыв глаза, поверив сразу и безоговорочно. Обрадовавшись найденной семье и братьям, которых уже обожал, он в какой-то момент напрягся и сосредоточенно нахмурился.
— Что тебя беспокоит? — занервничал Кэп. Слишком легко нашелся сын, слишком просто принял его, не упрекнув даже взглядом. Судьба не делает такие подарки часто, а Кэпу очень везет последнее время…
— Получается, ты действительно мой отец? Настоящий? А Китан — мой брат? Но тогда — дед Периот мне никто?
Облегченно выдохнув, мужчина приобнял за плечи сидящего рядом юношу и улыбнулся:
— Нет, Карп. Человек, вырастивший тебя, научивший всему, заботившийся о тебе, как о родном внуке, не может быть никем! Он твой дед! И я хочу лично сказать ему спасибо!
Карп расслабился, поняв, что прошлую жизнь никто не отбирает и не ставит в укор. И тут же снова понурился:
— Деда давно нет…
В этот момент Кэперон почувствовал себя почти всемогущим. Какое счастье — давать детям надежду на лучшее! Карп сегодня обрел уверенность в завтрашнем дне. Узнал, что он не один, что есть отец, братья, семья. А теперь узнает, что дед жив, что они летят на встречу с ним…
Действительно, радости парнишки не было предела! Он долго выспрашивал, точно ли дед жив? Сколько еще лететь до Пикара? Они сразу смогут увидеть деда? А где он будет жить? Десятки вопросов посыпались на голову капитана, и ни одного не было о собственном благополучии, только о других.
Затем, Карп рассказал, как спешил на Адмиральский крейсер, захватив запасной идентификационный браслет капитана. С его помощью юноша бесприпятственно попал на судно, сказав, что его прислал Кэперон. Никто даже не усомнился, зная о привязанности Кэпа к юнге.