Да, возможно, так и было. Но все имеющиеся у нас данные пока что свидетельствуют о противоположном. В 1950-х и 1960-х годах химики пытались искусственно повторить те условия, которые преобладали на первобытной Земле, и собственными глазами наблюдали спонтанное формирование сложных молекул из простых веществ (см. главу 9).
Этими сложными молекулами оказались знакомые вещества, из которых и состоит наш организм: аминокислоты — кирпичики, из которых строятся белки, нуклеотиды — строительный материал для нуклеиновых кислот, порфириновые кольца — из них получаются хлорофилл и гемоглобин.
Все вещества, самостоятельно формирующиеся в системах, имитирующих первобытный океан, находятся на магистральном пути живой материи именно знакомого нам типа. Не было получено ни одного примера шага в сторону с этого пути. Может быть, когда-нибудь такой пример и будет получен, но с проведением каждого нового эксперимента вероятность этого события уменьшается.
Стало быть, на любой планете, похожей на нашу, химическая основа жизни, скорее всего, будет такой же, как и на Земле. Оснований считать по-другому у нас нет. Более того, весь ход эволюции в целом должен быть таким же. Под давлением естественного отбора все доступные регионы планеты будут заполняться живыми существами, обретающими необходимые способности для адаптации в этих регионах. На Земле после зарождения жизни в море постепенно произошли колонизация пресных вод существами, способными сохранять соль, колонизация суши существами, способными сохранять воду, и колонизация воздуха существами, получившими способность к полету.
И на другой планете все должно произойти точно так же — и там будут действовать те же ограничения на отклонения. Ни на одной планете земного типа летающее существо не сможет вырасти больше определенного размера, так как его должен держать воздух; морское существо должно или иметь обтекаемую форму, или передвигаться медленно и так далее.
Так что вполне разумно ожидать от инопланетных живых существ появления у них знакомых нам черт — просто из соображений рациональности. Двусторонняя симметрия «право-лево» тоже должна иметь место, как и наличие отдельно вынесенной головы с размещением там мозга и органов чувств. Среди последних обязательно должны быть световые рецепторы, аналогичные нашим глазам. Более активные живые формы так же должны употреблять в пищу растительные формы, и очень вероятно, что инопланетяне, так же как мы, будут дышать кислородом — или поглощать его каким-то иным способом.
Короче говоря, инопланетные существа не могут быть совершенно непохожими на нас. Несомненно, впрочем, что в конкретных подробностях они будут от нас разительно отличаться: кто мог бы предсказать, скажем, облик утконоса до открытия Австралии или внешний вид глубоководных рыб до того, как люди смогли погрузиться до глубин их обитания?
Жизнь крайне изменчива в отношении множества мелких деталей. Несмотря на единую химическую базу и единое направление развития, количество возможных вариаций на тему настолько велико, что совершенно невероятно, чтобы, по странному совпадению, на другой планете реализовались в точности те же вариации, что и на Земле. Было бы странно ожидать, что инопланетянин будет выглядеть точно как человек; более того, странно будет ожидать даже приблизительного сходства. И все же у нас будет столько общего, что люди смело смогут считать такого рода инопланетян если не родными братьями, то двоюродными уж точно.
Однако, к сожалению, планет совсем уж земного типа в пределах досягаемости не наблюдается. В нашей Солнечной системе только Венера имеет массу, близкую к земной, но температура на ней слишком высока, чтобы там могло зародиться что-то, хоть отдаленно напоминающее нашу жизнь. Марс, напротив, имеет температуру, не так сильно отличающуюся от нашей (в сторону похолодания), но масса его в десять раз меньше земной, и поэтому атмосферы там держится очень мало. На Марсе нет кислорода и почти нет воды.
Но так ли уж необходим для жизни кислород? Наличие этого газа в нашей атмосфере обусловлено, скорее всего, исключительно деятельностью зеленых растений (см. главу 13). До появления зеленых растений кислорода в воздухе, скорее всего, вообще не было, и жизнь зародилась без него. Даже по сей день еще существуют некоторые бактерии, которым для жизнедеятельности не нужен кислород; более того, для некоторых из них кислород вообще смертелен. Видимо, эти бактерии — реликты живой материи докислородной эпохи.
Да, у нас нет свидетельств того, что в отсутствие кислорода возможно существование живых существ сложнее бактерий, но уверенно отрицать такую вероятность мы не можем. Правильнее всего будет признать, что если на Марсе и есть жизнь, то в условиях отсутствия кислорода она должна иметь крайне простые формы.
В начале 1960-х годов многие очень надеялись на то, что на Марсе действительно есть какие-то простые растительные формы жизни. На этой планете наблюдаются зеленые пятна, очертания которых меняются в зависимости от времени года, как будто растительность то наступает, то отступает. Синтон исследовал отражаемый Марсом свет и сделал вывод о присутствии там химических веществ, похожих на имеющиеся в растениях. Ученые пробовали выращивать в «марсоподобных» условиях — холод, нехватка воды, отсутствие кислорода — некоторые из простейших форм земной растительной жизни, и те выжили! На самом деле, простые формы жизни — бактерии и грибки — выживали у ученых в лабораториях даже в условиях имитации куда более суровой атмосферы Юпитера, насыщенной ядовитыми метаном и аммиаком.
К сожалению, признаки марсианской жизни слишком расплывчаты, и полагаться на них нельзя. Синтон обнаружил, что отражаемый Марсом свет можно истолковать и без привлечения растительной жизни. Саган разработал теорию, объясняющую расширение и сжатие зеленых пятен также без упоминания о живой материи. И что хуже всего, Mariner 4, пролетая в июле 1965 года мимо Марса, сфотографировал поверхность этой планеты, и оказалось, что она испещрена кратерами. Наличие этих кратеров свидетельствует об отсутствии эрозии, а значит — о долгом отсутствии воды. Вероятность того, что на Марсе вообще когда-либо зарождалась жизнь, резко снизилась.
Но надежда еще теплится. Некоторые астрономы, и в их числе — Саган, до сих пор отстаивают версию о том, что на Марсе может иметься жизнь. Да, даже самые оптимистично настроенные сторонники этой гипотезы признают, что шансы невелики, но зато какие перспективы открыло бы перед наукой обнаружение жизни на Марсе! Если она будет обнаружена, пусть даже в простейшей форме, это будет огромный шаг вперед для экзобиологии.
Допустим, что базовое химическое строение марсианской жизни (если таковая существует) совпадает с нашим, что марсианская живая материя состоит также из белков и нуклеиновых кислот, а те — из тех же простейших строительных кирпичиков, что и на Земле. Тогда все наши выкладки о единственности пути любой живой материи получили бы фундаментальное подтверждение.
Или, наоборот, предположим, что марсианская биохимия окажется принципиально отличной от нашей. Это было бы еще лучше. В распоряжении ученых впервые оказалась бы живая материя, совершенно непохожая на все, что они до сих пор видели. В результате, сравнивая две абсолютно разные структуры, они могли бы получить неоценимые знания о природе жизни, как таковой.
В общем, ученые не хотят ждать, пока человек долетит до Марса и выяснит непосредственно на месте, есть там что-нибудь живое или нет. Поэтому разработаны приборы, которые можно отправить на Марс в автоматическом режиме, чтобы произвести там пробы на наличие жизни. Такие исследования лежат в области «прикладной экзобиологии». Аппарат возьмет пробы марсианской пыли и грунта. Эти пробы, в которых, возможно, окажутся живые клетки, будут помещены в растворы солей и питательных веществ, способных поддерживать жизнь земного образца, а приборы будут отмечать и передавать на Землю данные о любых изменениях кислотности или прозрачности раствора. Или, возможно, за отслеживаемый параметр будет принято содержание углекислого газа или наличие ферментоспецифических реакций.