Андрос резко затормозил у дома, так что шины опять взвизгнули. Он повернулся к Марион. Его потемневшие глаза были угрожающими. Сердце ее забилось учащенно. Однако она с вызовом посмотрела на него.

— Даже не пытайся приблизиться ко мне!

— А что будет, если приближусь? — со злостью спросил он насмешливым тоном, подвигаясь на сиденье. Теперь уже он мог коснуться ее. — Ты меня поколотишь, не так ли? У меня заранее дрожат колени. Чувствуешь?

— О, ты думаешь, это так остроумно! — рассердилась она, отодвигаясь от него все дальше, пока не уперлась спиной в дверцу. — Мне не смешно. Только по той причине, что я женщина и слабее тебя, со мною можно делать все, что угодно, да? Так вот, послушай меня внимательно. Я не желаю, чтобы ты прикасался ко мне! Ты понял? Если ты попытаешься заставить меня силой…

— Я пытался сделать это прошлой ночью? — прервал ее Андрос резким голосом, и она застыла от неожиданности. — Ты лежала обнаженная в моей постели, у меня в объятиях. Мы были одни — на много миль кругом никого. Я мог бы заставить тебя тогда, Марион, но не сделал этого, верно ведь?

Вспомнив эту ночь, Марион молча уставилась на него. Он действительно тогда совсем не спорил с ней, принял ее отказ, хотя — она видела — он желал совсем другого и не мог скрыть разочарования.

— У меня нет сил в этом разобраться, — призналась она вполголоса. — Мой мозг разрывается на части. Я не знаю, кому верить. Мой отец может умереть, это все, что я способна понять. — Марион умолкла, затем вдруг ахнула: — Моя мать! Я обязана была поставить ее в известность о случившемся с ним. Можно позвонить ей отсюда?

— Да, конечно. — Андрос открыл дверцу машины, выскочил из «лендровера» и помог выйти Марион.

Она посмотрела в ясное голубое небо.

— Сколько времени нужно вертолету, чтобы совершить рейс на материк, а потом вернуться за мной сюда?

Андрос взглянул на часы.

— Пилот обещал прилететь сразу. Я бы сказал: он будет здесь примерно через час.

Час наедине с Андросом! Мысли Марион стали путаться. Она попыталась успокоиться. Но это ей плохо удавалось. Мужчина пристально смотрел на нее. Он слишком много видит, подумала Марион. Он чересчур сообразителен. Ее пугали его острый взгляд и еще более острый ум.

Проходя в дверь, она споткнулась и сильно ударилась плечом о косяк. От боли и неожиданности Марион вскрикнула.

— Что еще ты сотворила с собой на этот раз? — прогремел взбешенный голос Андроса, и Марион обиделась.

— Ничего! Пожалуйста, я хотела бы сразу позвонить матери.

— Минутку. Сначала покажи мне свой ушиб.

— Я не намерена это делать! Говорю тебе: ничего не случилось, пустяки! — сказала она, тем не менее чувствуя резкую пульсирующую боль в предплечье.

— Тогда почему у тебя кровь на рукаве? — спросил Андрос, и она, встревоженная, посмотрела на болевшее плечо.

— Должно быть, небольшая царапина. Я займусь ею попозже, когда позвоню в Англию.

— Ты дашь мне осмотреть ушиб сейчас, — настаивал Андрос. — Я промою его, продезинфицирую и залеплю пластырем.

Марион поколебалась, затем начала было закатывать рукав. Может, он и прав.

— Нет, так не пойдет. Снимай свитер совсем, — сказал Андрос.

Она покраснела, задыхаясь, и собралась возмутиться. Андрос нетерпеливо проворчал:

— И не разыгрывай передо мной скромницу! Будь ты на пляже, тебе бы и в голову не пришло возмущаться. — Он взял ее за руку и повел в кухню. — Садись сюда, к столу. — Он достал из ящика чистое полотенце и бросил Марион. — Сними свитер и завернись пока в полотенце.

Андрос нашел пластиковый тазик и включил электрический чайник.

Поставив тазик на стол, он налил горячей воды. Затем направился к другому шкафу, где отыскал пузырек с дезинфицирующим средством, пакет ватных тампонов и коробочку с пластырем.

Марион ждала, когда он повернется к ней спиной, чтобы снять свитер, затем торопливо завернулась в полотенце.

На плече она увидела небольшую ранку, из которой слегка сочилась кровь.

Андрос нахмурился, смачивая тампоны в дезинфицирующем растворе.

— Почему ты сказала, что не болит? Такая ранка должна болеть.

Он осторожно принялся обрабатывать ссадину, и Марион, стараясь не вздрагивать от боли, зажмурила глаза. Он высушил кожу, достал из жестянки самый большой пластырь квадратной формы и наложил на больное место.

— Спасибо, — шепнула она, когда Андрос вытирал руки. Она потянулась за свитером.

— Я тебе помогу, — сказал он, беря из ее рук свитер. Однако он не спешил. Указательным пальцем он провел по ее обнаженной руке. — У тебя кожа гладкая, как шелк. Жаль, что ты с ней так безжалостно обращаешься. Ты всегда натыкаешься на двери?

Его палец продолжал движение и лаская, и мучая. Сердце Марион отчаянно билось, она не могла произнести ни слова.

Он подождал минуту, затем наклонился — очень медленно — и коснулся губами ее плеча, там, где пластырь не полностью прикрывал ранку.

— Твоя кожа такая нежная и прохладная, — тихо произнес он.

Марион погрузилась в спокойное, сладостное состояние. Она едва дышала. Веки ее опустились, губы дрожали.

Внезапно руки Андроса обвили ее тело, и он поднял ее.

Девушка широко открыла глаза и, глядя на него, покачала головой, но ничего не произнесла, охваченная любовной истомой.

Андрос не мог оторвать взгляда от ее трепещущих губ. Его глаза стали как раскаленные угли. Заглянув в них, Марион потеряла представление о реальности — страсть завладела всем ее существом.

Неожиданный шум в дверях насторожил обоих. Андрос повернулся, все еще держа Марион на руках.

В дверном проеме стоял Джозеф с налитыми кровью глазами.

— Значит, отец был прав! Этот тип поимел тебя ночью, ты, лживая потаскуха! — грубо выкрикнул он.

Андрос окаменел. Он осторожно опустил Марион в кресло, затем повернулся к Джозефу.

— Убирайся прочь! Вон из моего дома, пока я не потерял терпение! — зарычал он.

Марион кое-как натянула свитер и вскочила.

— Прекратите, вы, оба!

Мужчины не обратили на нее ни малейшего внимания. Джозеф истерически расхохотался.

— Я не боюсь тебя, будь ты проклят!

Он бросился, словно зверь, на Андроса. Его удар достиг цели, и Андрос скривился от боли. Но в следующий момент он нанес ответный удар, и Джозеф растянулся во весь рост на полу.

Ужаснувшись, Марион ждала, что Джозеф поднимется, но тот продолжал лежать. Глаза его оставались закрытыми, он не шевелился.

— О боже, ты его, наверное, убил! — Марион бросилась на колени рядом с Джозефом.

Она всматривалась в его лицо и вдруг заметила, как дрогнули ресницы. Он моргнул, открыл глаза. Мутный взгляд, устремленный на нее, постепенно становился осмысленным, наконец он узнал Марион и застонал.

— Джо, ты в порядке? — взволнованно спросила она.

Он потрогал нижнюю челюсть и скорчил скорбную физиономию.

— Один зуб шатается. В остальном, кажется, я цел. — Он посмотрел на Марион, затем на Андроса. — Извините, что разочаровал вас: я остался жив.

— О, перестань же, Джозеф! Не будь ребенком! — взмолилась Марион, поднимаясь на ноги.

Джозеф тоже попытался встать, но ноги плохо его держали. Он вырвал руку, когда Марион хотела ему помочь.

— Оставь меня в покое!

— Кажется, ясно было сказано тебе и твоему отцу, чтобы вы убирались прочь с моей земли? — Андрос властно обнял Марион, с силой притянул к себе.

Джозеф следил за ними, мрачно глядя из-под насупленных бровей.

— Мы отплываем незамедлительно, не беспокойся. Но прежде чем мы поднимем паруса, я решил узнать, не предпочтет ли Марион отправиться с нами — просто на случай, если вертолет не вернется вовремя. — Джозеф печально усмехнулся. — Забавно, не правда ли? Мои рыцарские порывы всегда заканчиваются смехотворно. Мне жаль, я потревожил вас, когда вы так хорошо развлекались.

Он повернулся на каблуках и нетвердой походкой вышел из дома.

— Ты не должен был бить его с такой силой! — заявила Марион, порываясь пойти за Джозефом. Однако Андрос удержал ее, еще крепче обняв.