— Я знаю, — успокоила я его, затем сжала его руку. — Я не хотела бы, чтобы ты уезжал.

Его глаза широко раскрылись, и темно-красный румянец внезапно появился на щеках.

— Платоническим способом, Джефф. Как заветный другу.

— Гмм, — сказал он, плечи опустились с облегчением. — Я действительно хотел поговорить с тобой об этом.

Из-за румянца на его щеках я сделала предположение.

— Джефф, есть ли кто-то еще?

Он предложил некоторые сомнительные "умс" и "хмс", но когда его взгляд скользнул в толпу и последовал за качающимися вьющимися волосами Фэллон Киин через комнату, у меня был свой ответ.

— Она знает?

Он посмотрел на меня, и его мальчишеский румянец превратился в нечто гораздо более зрелое.

— Конечно, она знает. У меня есть некоторая довольно серьезная игра, Мерит.

Я наклонилась и прижалась поцелуем к его щеке.

— Я знаю, что ты делаешь, Джефф. Теперь, кроме твоего романа с Фэллон Киин, что еще есть на повестке дня этого вечера?

Джефф пожал плечами.

— Их довольно много. Воспоминания. Наслаждение компанией друг друга. Гейб скажет несколько слов позже. И еда, конечно. — Он вскинул брови. — Ты видела шведский стол?

— Только через всю комнату.

Джефф цокнул Этану языком.

— Если ты хочешь быть с ней, то лучше принеси девочке тарелку.

С этими словами он исчез в толпе. Этан и я стояли спокойно мгновение.

— Я полагаю, он мой конкурент?

— И ты будешь прав. — я скользнула по нему взглядом. — У тебя есть стратегия как добиться меня?

Он улыбнулся, медленно, нечестиво.

— Я полагаю, что продемонстрировал свое мастерство при ухаживании за тобой, Страж.

Я хмыкнула, но внутренне усмехнулась, неожиданно остроумный ответ, и, что гораздо более важно, приятный. Были мы на самом деле вместе? Действительно ли это происходит?

— Ну, я предполагаю, что мог последовать его совету. Ты голодна?

— Удивительно, но не в данный момент.

— Неужели чудеса никогда не прекратятся?

— Ха, — сказала я, затем посмотрела на оборотней. Родители несли детей, тарелки передавались среди членов семьи, влюбленные обнимались.

— Это не типичная для тебя вечеринка Брекенриджей. Мои родители бросают все ради вечеринок, — сказал голос позади меня.

Мы оба оглянулись. Ник Брекенридж — высокий, смуглый, красивый — стоял позади, руки в карманах. На нем была темная рубашка на пуговицах с засученными рукавами и темные джинсы. Его волосы были пострижены в стиле Цезарь[31], синие глаза, римский нос и тяжелые брови. Он был бы красив в образе Спартанского солдата — стоический красавец.

Сейчас он держался стойко, сдерживая эмоции. Мы видели, как долго это продолжается....

— Мститель с конским хвостом? — задала я громко вопрос.

— Не моя идея.

— Полагаю, как и вся история?

Ник покачал головой.

— Сначала редактор хотел отдать ее кому-то другому. Я убедил их, что будет нелегко написать статью, и взялся за нее сам. Нам не нужны предприимчивые репортеры, рыщущие около бара, задающие вопросы о парнях в куртках САЦ.

— Это было ужасно про Дом Кадогана. И про Стража.

— Я, возможно, поспешил с осуждениями, — сказал Ник. — И способен признать, когда я неправ. Но, что более важно, это держит в центре внимания вампиров...

— И оборотней? — закончила я.

Он кивнул.

— Понятно. Я не знала, что ты работаешь на газету.

— Только внештатный работник. — Ник посмотрел на нас с Этаном. — Это большое дело, то, что вы здесь. Проверка вас Габриэлем.

— Мы слышали, — сказал Этан. — И мы рады возможности.

Они молчали минуту, оценивая друг друга, предположила я, и обдумывая заключать ли мир или войну.

— Говоря о Габриэле, — сказала я, указывая на комнату, — Это способ исправления преград?

— Как ты знаешь, я был причиной ряби, от которой он не был в восторге, — мрачно согласился Ник, — Но я надеюсь, в конце концов, что смогу возвратить его доверие. Это шаг в том направлении. Что касается созыва Стай, я не думаю, что Стаи проголосуют, чтобы остаться.

— Это отличная возможность остаться, — сказал Этан. — И если они проголосуют за это, мы будем искать способы адаптации.

Я подумала, должны ли Брексы тоже адаптироваться. Из того, что я видела, они не походили на типичных оборотней — никаких Харлеев и никакой кожи. Вместо этого они были семьей с сильными связями в Чикаго и более тесными связями со своими землями.

— Если они проголосуют за то, чтобы уехать, — спросила я его, — Ты поедешь с ними? Возьмешь Майкла, Джейми, Фина и родителей, и поедешь осваивать север?

— Я не могу ответить на этот вопрос.

Я посмотрела на него свысока.

— Потому, что это секрет?

— Потому, что я не знаю.

В его голосе было поражение и вина. Вина человека, который хочет верить, но который еще не решил стоит ли играть, следуя за лидером. Даже принимая во внимание проблему, созданную Ником для вампиров, я прониклась к нему симпатией. Сомнение было чем-то изнуряющим и пугающим.

Ник был избавлен от дальнейших прогнозов по раскалыванию толпы. Я увидела рябь людей, двигающихся в нашу сторону, а затем Берну, которая встала перед нами, расчищая себе локтями путь сквозь оборотней с переполненной тарелкой еды в руке. Она была наполнена до краев мясом, запеканкой и овощами, сверху расположилась горячая дрожжевая булочка, словно вишенка на мороженом.

Оборотни, стоящие вокруг, замолчали и переместили свои взгляды на двух женщин, смотрящих друг на друга — на меня высокую, стройную вампиршу с черным конским хвостом и с блестящими красным ножнами, и на Берну, низкую, пухлую женщину с обесцвеченными волосами и узловатыми пальцами. Она вытянула свои руки, предлагая.

Она сунула мне тарелку.

— Ешь.

Я начала возражать, но яд в ее глазах заставил меня одуматься.

— Спасибо, Берна. Было очень заботливо с твоей стороны принести мне тарелку.

— Хм, — произнесла она и вытащив вилку из нагрудного кармана своей полиэстеровой рубашки на молнии, протянула ее мне.

Я взглянула на Этана и после его кивка, к удивлению оборотней, наблюдавших за сценой, проткнула вилкой картофельную запеканку и съела кусочек.

Мои глаза закрылись, когда я смаковала нежный картофель, масло, красный перец и большое количество сливок, которых вероятно было больше, чем следовало для одного блюда.

— О, Берна. Это восхитительно.

— Ммм-хм, — сказала она, с самодовольством в голосе. Я открыла глаза, чтобы увидеть ее поворот на каблуках и уход, толпа проглотила ее снова.

Я наколола другой кусочек из блюда, а потом протянула вилку Этану. Он замер на мгновение, затем натолкнувшись на мой угрожающий взгляд, наклонился к вилке.

Спустя мгновение, его глаза закрылись от наслаждения вкусом.

— Я же говорила тебе, — сказала я, затем убрала обратно вилку.

— У тебя есть дар.

— Я знаю, правда. — сказала я рассеянно, но уже неслась по течению в море углеводов.

Немного позже, Ник влился обратно в толпу, а Этан ускользнул, чтобы сделать звонок, оставив меня среди Стаи.

Это было, когда приблизился Адам. Он был небрежно одет — тонкая хлопковая, застегнутая на кнопки, рубашка поверх джинсов, толстые ботинки и длинная цепочка с кельтским кулоном на шее.

— Вы обе кажитесь вполне довольными, — сказал он. — Берна готовит не для всех. Я знаю, она ценит, что ты для нее сделала.

— Я просто рада, что смогла добраться до нее вовремя, — сказала я, затем кивнула на толпу вокруг нас. — Кажется, все замечательно проводят время.

— Мы всегда так делаем. Это то, что мы делаем, возвращаясь домой. Большой праздник, барбекю, что-то в таком духе.

— Я слышала, Габриэль живет в Мемфисе. Ты тоже там живешь, верно?

Адам лукаво улыбнулся, изгибая губы, красуясь своими глубокими дерзкими ямочками. Я думаю, вы могли бы назвать его улыбку волчьей, поскольку в ней было определенно что-то хищное.