Ошибка орков позволила беглецам пройти мимо носа галеры орков и вырваться на оперативный простор. А орки уступали в скорости молодым человеческим гребцам, к тому же потеряв троих. Еще час напряженной гребли, и последняя галера орков осталась за горизонтом.

— Гребем прямо на запад, через два часа меняем направление на север, затем на северо — восток.

— А потом куда? — спросил кто — то из гребцов.

— Потом наступит ночь. Но до наступления темноты нам нужно разделать вот его, — Лайс показал на труп Бычары. — Неизвестно, сколько нам придется здесь быть.

— Может, обойдемся хлебом?

— И много сухарей ты взял? Что — то плохо ты старался.

— Лайс, ты же сам приказал заначку из сухарей не делать.

— Правильно приказал. Каждый второй побег раскрывали еще на стадии подготовки. На чем попадались? На сухарях. Если кто — то сушит хлеб, значит, готовит побег. С водой проще: в кузне ее всегда навалом. А есть надо всем. Не ровен час повстречаемся снова с орками, много нагребете не жравши? Разделывайте мясо, доставайте жаровню, дрова, которые не подмокли и трут. И следите за огнем, чтобы галеру не подпалить.

— А что с ней сделается? Дождь все накрапывает и накрапывает.

— Ловкач, покажи, как ты умеешь владеть ножом.

— А может быть, не надо? Я есть не буду!

— Зато все другие будут! Да и ты тоже. Если не будешь есть, ослабнешь. Мне слабые здесь не нужны. Тогда ты первый кандидат на следующий обед.

— Как?.. Я…

— А ты что думал? Ты должен радоваться, что у нас есть этот, — Лайс показал на труп Бычары. — А иначе, сегодня — завтра обошлись бы крошками, а завтра вечером тебя зарезали.

— А — а…

— Или того, кто ослабнет больше других. Все поняли? Слабые пойдут на мясо. Бери нож и быстро разделывай, пока он не начал вонять. Нам нужно хотя бы слегка поджарить мясо. Успеть до ночи. В темноте огни видать далеко, поэтому всё делаем до темноты. И — всем побриться. Кроме Ловкача.

— Почему?

— Ты будешь считаться рабом.

— Как рабом?

— Я же сказал: будешь считаться. Или ты хочешь изображать баронета? В таких — то лохмотьях? Остальные — гребцы, свободные люди. Грейт — офицер. Я — старший.

— Лайс, а почему ты решил плыть на северо — восток? Там же Хаммий. А на западе чисто, говорят, там пустоши, а к северу от них уже Атлантис.

— Вот и орки так думают. Сейчас все их галеры пойдут на запад. Берег прочешут. Раз там пустоши, то могут делать, что захотят. А в Хаммий не сунутся, в городах их не привечают. Особенно в Хаммие. Там даже их храмы находятся в глуши. А еще нам нужно настоящее оружие и деньги. На пустошах их нет. В Хаммие мы всё это возьмем.

— Мы там чужеземцы, рабы.

— А кто знает? Ни на одном из вас нет клейма. Значит, свободные.

— Мы все простолюдины, а для хаммийцев обратить простолюдина из чужеземцев в рабство — хорошо заработать.

— И опять ты не прав, Маркиз. Ну и кличка у тебя. Твой отец был в охране у маркиза Блатейна?

— Точно.

— Посмели бы хаммийцы обратить в рабство твоего маркиза?

— Ты что? Нет, конечно, он же аристократ. Если бы того купили уже рабом в Атлантисе, бумагу об этом получили, тогда другое дело, а у себя ни за что не посмеют. Тогда всех их купчишек по всему Атлантису порежут.

— Вот именно. Аристократы. Так вот, я Лайс, я барон Венсан. Настоящий барон. А Грейт — барон Фрастер. Мы бароны Лоэрна… Посмотрели. Теперь рты закройте и гребите дальше.

— Милорд…

— Называйте меня по — прежнему Лайсом, здесь не до титулов. И от того, что вы узнали про нас с Грейтом, ничего не должно измениться. Я по — прежнему ваш старший, а вы все мои должники. А теперь и вдвойне. Я ведь вас с острова вытащил, теперь вы не рабы, а свободные люди. Теперь мы — удача.

На следующий день все беглецы дружно гребли, даже Ловкач рвался сесть за весла, видимо, он всерьез принял угрозу Лайса, с опаской ожидания приближения темноты, но до ночи Лайс никого не тронул. А на следующий день, когда солнце еще только подходило к зениту, впереди показалась кромка земли. Хаммий или один из островов храмовников, куда непонятным образом могло занести галеру?

Лайс приказал поднять весла и дал отдых. Все должны быть готовы на случай появления орков, и только скорость могла спасти беглецов. После отдыха гребли не спеша, не напрягаясь. К берегу подошли, когда солнце хорошенько припекало. А ведь осень, но в Хаммие это не чувствуется. И облака с моросящим дождем исчезли. Галера медленно шла вдоль берега курсом на восток. Впереди показалось какое — то селение, вероятно, маленький рыбацкий поселок. Галера пристала к берегу. Лайс взяв с собой одного из людей, сошел на берег и двинулся к поселку.

Одежда на беглецах была вполне приличная. Дело в том, что на рабском острове одежда и обувь быстро приходили в негодность, а работать приходилось и в осенние дожди и в зимнее время. Зимой на острове заморозков не было, но холодало заметно. Храмовники периодически привозили одежду людей, убитых в храме Ужасного Паа. Кровь отстирывалась, зато проблем с одеждой не было. Дефицитом была лишь приличная одежда, ведь богатые люди редко оказывались среди приносимых в жертву. Большей частью это были бедняки и рабы. Но Лайс, пользуясь своим авторитетом, сумел достать для своих людей более — менее приличную одежду. Поэтому теперь они не смотрелись какими — то оборванцами.

Местные обитатели подозрительно отнеслись к чужеземцам, вооруженным почему — то не мечами и копьями, а железными пиками. Лишь четвертый или пятый, к кому обратился Лайс, заговорил с незнакомцами. Оказалось, что они действительно в Хаммие, а до столицы плыть часа три — четыре. А на вопрос, можно ли здесь приобрести пару — тройку мечей, хаммиец отказом не ответил, но и не дал согласия. Но когда Лайс достал золотой, глаза туземца алчно загорелись.

— Два меча я попробую поискать.

— Пять, и не ржавых.

У Лайса было с собой две золотых монетки. Их он достал на острове. В одежде, что привозили храмовники, редко, но встречались зашитые заначки, их и находили новые владельцы. Если, конечно, не изымали помощники надсмотрщика, первыми получавшие доступ к одежде.

Через час перед Лайсом лежало четыре меча. Хаммиец ахал и божился, что это все, что есть в поселке. Лайс отобрал два меча, один сразу же отодвинул в сторону, а над четвертым задумался.

— Значит так. Эти два беру. Возьму и третий… так и быть, но при условии, что оставшиеся два меча, — Лайс выделил голосом цифру» два», — будут хорошими. Если не успеешь, обращусь к другому.

Хаммиец вновь было заохал, вереща, что больше мечей нет, а все четыре как раз стоят золотой. Тогда Лайс демонстративно достал золотой и переложил его поглубже за пазуху и пошел прочь от туземца.

— Господин хороший, я найду два меча, но это трудно. Я ничего не заработаю, вах — вах!

— Тогда я найду того, кто принесет все пять хороших мечей и заработает на этом.

— Господин, я принесу, принесу.

— Я долго ждать не буду. Если два меча меня не устроят, мое слово, слово барона, — Лайс снова громко подчеркнул произнесенное, — вообще ничего не куплю.

Через четверть часа перед Лайсом лежало еще два меча, не самые лучшие, но для уровня рыбацкого поселка вполне приличные. Помимо двух золотых, беглецы сумели наменять на острове еще несколько монеток, в основном медянки. Бедняки и рабы зашивали в одежду даже их. Впрочем, откуда у них могло быть золото, даже серебрянка считалась богатством. На медянки беглецы закупили провизии, в основном овощей и рыбу, цена на которую была очень дешевой. Переночевали вдали от поселка, выставив охрану, а с рассветом двинулись в Хаммий. Даже если храмовники смогут как — то сообщить местным властям об их побеге, то трудно будет подумать, что четырнадцать человек неплохо одетых парней, пятеро из которых с мечами и есть те самые беглецы. Ловкач был пятнадцатым, но приобрести приличную одежду не удосужился, а старая и до плена оставляла желать лучшего, а сейчас и вовсе вся изорвалась. Но он был самым молодым, с нестриженной головой и вполне мог сойти за корабельного раба.