Бароны молчали, а когда молчание затянулось, Лайс продолжил.
— Ну, так как, милорды? Вот он я, сын казненного преступника. Убийца любимца вашего драгоценного короля и преступник, который только что сознался в желании убить его величество. Что вы намерены делать? В трех днях пути к северу стоит с войском ваш любимый граф, сменивший убитого мятежника.
— Перестань! Довольно! Ты специально нас оскорбляешь? Мы и раньше терпели это ничтожество Волана только из — за нашей клятвы, будь она неладна. Да и Пургеса никто не любит. А теперь, после того, что ты рассказал…
— Милорды, что же нам теперь делать?
— Служить Волану и Пур… Тарену? Ни за что!
— Но клятва?
— Проклятье!
— Лайс, а что ты предлагаешь?
— Где сейчас Ксандр Каркельский?
— Пытается взять Сейкур, но у него ничего не получается.
— Только Ксандр Каркельский сможет вытащить из норы эту крысу Тарена. Хорош он или плох — мне на это плевать. Враг моего врага — мне союзник.
— А Дарберн Ларский, говорят, неплох, как правитель. Ларск при нем расцвел.
— А Лоэрн? Что сделал Тарен с Лоэрном, милорды!
— И наглые хаммийцы!
— Вы слышали, что случилось с бароном Худякеем? Это просто ужас!
— Я не слышал, просветите.
— Он приехал в Лоэрн и на главной улице не захотел уступить место каким — то ничтожным хаммийцам!
— Ничтожным? Но, говорят, их кони — целое состояние!
— У хаммийцев денег не меряно!
— Милорды, но что произошло с Худякеем?
— Они его обогнали, перегородили путь, нагло оскорбляли, даже кинули камнем, а потом один проломил ему чем — то голову. Барон, к счастью, остался жив и смог сообщить приметы бандитов. И знаете, их нашли и арестовали!
— Значит, не все так еще плохо в Лоэрне!
— Погодите, барон. Вы просто не знаете, что было дальше.
— И что же?
— Хаммийцев доставили к раненому барону, тот их опознал, так один из них, выкрикивая грязные оскорбления и заявляя, что он и его друзья вырежут всю семью барона, выхватил кинжал и набросился на тяжелораненого барона. Просто чудом удалось отобрать у бандита кинжал.
— Их казнили?
— Не будьте так наивны. Выпустили, и теперь барон прислал весть в свой замок с просьбой продать всё, что можно, но нанять охрану ему и его семье.
— Это ужасно!
— Это Лоэрн.
— Лоэрн Тарена. Я не могу представить, чтобы такое было в Ларске. Ксандр, конечно, неправ, вешая своих врагов — аристократов, но я ни разу не слышал, чтобы он ущемлял права своих баронов. Ни разу!
— Милорды, как же мы поступим?
— Среди нас есть человек, который заслуживает самого искреннего уважения. Я говорю о бароне Венсан. Признайтесь, кто из нас смог бы поступить также как он? Я напомню слова барона о том, что враг моего врага — мой союзник. К сожалению, наша честь не может позволить нарушить клятву и поднять оружие на нашего сюзерена, но для этого есть граф Ксандр Каркельский. Если Сейкур прекратит сопротивление, то Ксандр получит прямой путь к Лоэрну.
— Разве это не предательство?
— А разве вы, барон, не давали клятву нашему прежнему графу? Наше бездействие будет предательством памяти ему. Тем более мы клялись не поднимать оружие против Волана и Тарена. Мы и не поднимем. Пусть это сделает Ксандр. А мы поможем ему…
На следующее утро все бароны выехали в Сейкур и уже во второй половине дня сейкурский гарнизон капитулировал. А Лайс тем же утром отправился обратно к войску Тарена. Вместе с ним уехал и гонец. Он должен был подтвердить придуманную историю, что на Лайса и баронета Тарлея напал ларский разъезд, который перебил всю охрану, выделенную для сопровождения королевского гвардейца. А Лайсу и гонцу чудом удалось прорваться на юг к замку Гридура.
Проехав всю дорогу на Лоэрн вплоть до начала коронных лоэрнских земель, Лайс не нашел каких — либо следов Волана и его войска. Это было непонятно. Граф Волан увел солдат обратно в Лоэрн? Из — за чего? Приказ Пургеса? Или всё дело в его племяннике баронете Тарлее? Интересно, нашли трупы убитых баронета и солдат? Ведь Тарлей после того, как собирался убить его, Лайса, должен был вернуться обратно к войску. Но не вернулся. И как же поступил Волан? Не станет же он из — за этого уводить войско обратно? И Лайс решил вернуться немного назад на то место, с которого он выехал в сопровождении Тарлея.
Найти место оказалось легко — солдаты на ночном привале наследили основательно. Проехав по дороге дальше на юг, Лайс с удивлением отметил, что больше следов войска нет. Получается, что Волан дальше на юг не пошел. Решив еще раз осмотреть место ночной стоянки, объехав его по периметру, Лайса привлек внимание небольшой овраг с горкой свежей земли на его дне. Повинуясь какому — то непонятному чувству, он спустился вниз, попытавшись копнуть в том месте, и почти сразу же обнаружил под слоем земли человеческую руку. В азарте он принялся раскапывать дальше. Итогом его стараний оказались восемь раздетых трупов, в которых он без проблем опознал тысяцкого барона Брюлета и семерых его сотников. Именно эти семь человек из десяти сотников войска были людьми Брюлета. Странная, но в то же время интересная картина!
Не найдя больше ничего заслуживающего внимания, Лайс вернулся на дорогу и направился снова на север. Вновь перейдя границу между Сейкурским графством и коронными землями Лоэрна, он еще засветло добрался до развилки. На юго — запад сворачивала небольшая проселочная дорога, ведущая к западным сейкурским замкам. И именно на ней легко обнаруживались следы большого числа всадников и подвод. Значит, вон оно как! Ай да Волан! Да и десятник Ноксон! Интересно, сколько он положил в себе в карман? Послал весточку в Лоэрн? Вряд ли. Ни открыто, ни тайно сделать это ему не дали бы.
А вот что делать ему самому, сомнений у Лайса не было. Его цель — убийца Тарен, а значит, надо ехать в Лоэрн. Заодно он привезет интересные сведения для его величества. Может быть, тот даже захочет его выслушать сам лично. Лайс машинально погладил рукоять кинжала, висящего у него на поясе. Вперед, в Лоэрн!
Но вначале нужно придумать, что сказать о событиях последних дней. Не признаваться же, что он убил племянника графа! Что с того, что оборонялся? Кто он, обычный гвардеец, которых сотня в Лоэрне, а желающих заполучить освободившееся место еще больше? И кто баронет Тарлей! Поэтому, по — быстрому сообразив, что следует говорить, Лайс ударом кинжала в шею убрал ненужного свидетеля произошедших событий — гонца, до сих пор ехавшего с ним. А вот теперь можно поторопиться и в Лоэрн.
Через четыре дня показались стены столицы. Давно прошли времена, когда у городских ворот царило многолюдье, теперь мало желающих рискнуть кошельком, а то и головой, чтобы наведаться в стольный город Пургеса Первого. Меньше стало желающих отвести урожай в город, а значит, из — за этого опустели рынки и улицы Лоэрна. Впрочем, город без продуктов не остался. Все также на рынках торговали зерном и мясом, зеленью и мукой, только продавцов было на порядок меньше, а те, кто торговал, пополняли казну своих хозяев — тех, кто еще несколько лет назад нищенствовал в своем Хаммие.
Дорогу через городские ворота Лайсу преградил худой и горбоносый стражник с обильными курчавыми волосами на груди.
— Эй, давай десять медянок.
— Я королевский гвардеец! — Лайс чуть пришпорил коня, намереваясь отмахнуться от назойливого хаммийца.
— Эй, ты! Я сказал, десять медянок. Деньги давай!
— Прочь вон! Ничтожество!
— Халид! Давай сюда! Этот не слушает! Бить надо!
Из стоявшей неподалеку рваной палатки высунулась опухшая морда еще одного стражника. Лайс решил, что тот приструнит не в меру ретивого напарника, у которого явно непорядок с головой.
— Эй, ты почему денег не даешь? — Халил поддержал первого стражника, а Лайс уже немного опешив, сталь звереть. Чем кончилось бы все, неизвестно, учитывая, что неподалеку еще трое стражников, окружив молодого парня, по виду сына мелкого купца или баронского управляющего, сноровисто обчищали его кошелек. Парень стоял и в растерянности хлопал глазами. Но в это время сзади раздался стук копыт и внутрь ворот въехал запыхавшийся вельможа, на которого переключилось внимание Халида с напарником.