- Пообещала, - потерянно проговорила Куцова, грустно кивая в такт словам. - Она ж теперь со мной разговаривать перестанет. И так избегает в последнее время, а теперь вообще...

   - А что ты так переживаешь, я не пойму? Она тебе кто?

   - Тетка моего крестника.

   Мишка не сдержался и насмешливо фыркнул.

   - Да уж, родня близкая.

   - Много вы понимаете, - излишне серьезно произнесла Наташа. - Мы когда только сюда приехали, у нас никого не было. А Катька нам очень помогла тогда.

   Слишком серьезный разговор, хмыкнув про себя, решил Миша. И ему это обстоятельство не нравилось. Да и вообще, зачем смешивать работу и личную жизнь? Чтобы не было разочарований и недопониманий нужны, сто раз нужны четкие границы. Вот сейчас. Вроде он никому ничего не должен, но из-за личных отношений чувствует себя теперь виноватым. И вина, как какой-то наркотик, быстро смешивалась и растворялась в крови, подбираясь все ближе и ближе к сердцу. Оно ему надо?

   - А как же я? - решив перевести все в шутку, голосом Карлсона отозвался Миша, тоже начиная собираться домой.

   - А что вы? - резонно возразила Ната. - Вы только рычали тогда на нас. А она помогала. И обживаться, и к городу привыкать. Хотя у самой на руках был чужой маленький ребенок, с которым она почти не высыпалась.

   - Чужой?

   Куцова только от него отмахнулась и тяжело вздохнула, как будто он ей сердце разбил. Не прощаясь, вышла из кабинета, и все. А Михаил изо всех сил старался выкинуть странный разговор и странную встречу из головы. Какое ему дело? Вот какое? Сам не знал, а все равно периодически вспоминал о странной ситуации и странной Катерине. Еще и крестник этот.

   Парня он помнил смутно - видел один раз в Наташкиной с Аленой квартире. Маленький такой, бледный, все за Аленку прятался. Еще, если напрячь память, можно было вспомнить, что заходила девушка тогда его забирать. Выходило, что эта самая Смирнова Е.П.

   А вот ее Миша, хоть убейте, не мог в памяти воскресить. Да и неудивительно - он каждый день сталкивается и встречается с таким количеством людей, что вспомнить какую-то там увиденную краем глаза девушку практически невозможно. И, если честно, Катя эта не была такой уж яркой какой-то и бросающейся в глаза. Обычная.

   Только Мишке она и ее приход вторые сутки покоя не давали. Изнутри постоянно что-то грызло и покоя не давало. Даже после того как Юля приехала к нему мириться, лучше не стало. Почему-то. Мыслями он все время возвращался к той ситуации в компании, к тому собеседованию. Вот как чувствовал, что не нужно это собеседование. Было.

   - Что-то случилось? - Юля потянулась, устраивая подбородок у него на груди, и протянула руку, чтобы коснуться волос. Мишка только раздраженно головой мотнул. Единственное, что он не переносил - когда начинают трогать волосы и голову. Аж до зубового скрежета. С Юлей они сошлись совсем недавно, поэтому его привычек и желаний она не знала, да и не особо к этому стремилась. - Эй, ты чего молчишь?

   - Думаю, - честно признался Подольский, сверля глазами идеальный, без единой трещинки или неровности потолок.

   Девушка, не делая больше попыток добраться до его головы, скользнула рукой вниз и начала выписывать на груди непонятные узоры, изредка прерываясь и одаривая его легким поцелуем в ключицу.

   - О чем?

   - О работе.

   Юля, не удержавшись, фыркнула. От ее дыхания стало немного щекотно, и Миша заерзал.

   - Как всегда.

   - Сарказма убавь.

   - Я правду сказала. Ты на работе зацикленный. Иногда и отдыхать надо, - она приподнялась на локте, чтобы получше его рассмотреть. - Слышишь?

   Мишка вздохнул и закинул руку за голову, рассматривая Юльку, которая и не думала прикрываться или стыдиться чего-то. Да и нечего стыдиться при такой-то внешности и с таким телом. Такое тело надо при каждой удобной возможности демонстрировать и им гордиться, чем девушка и занималась.

   Красивая, холеная модель с обложки. В принципе, Юлька и была такой - моделью с обложки. Дома у нее даже висели большого разрешения плакаты с ней в главной роли.

   - Мое портфолио, - смеялась она, жестом окидывая снежно белые стены своей гостиной, под потолок завешанные ее фотографиями в разных образах и ракурсах. - Можно прямо сюда работодателей водить.

   Мишке почему-то всегда вспоминалась сцена из "Ивана Васильевича...", где жена главного героя в самом начале начинает снимать со стен свои фотографии. Странная штука все-таки подсознание. Как бы то ни было, квартиру Юлькину он не переваривал, предпочитая встречаться у себя, а не у нее дома. Здесь, по крайней мере, спокойнее и роднее.

   - Слышу, - когда молчание грозило затянуться, Мишка, наконец, соизволил ответить.

   - И что?

   - Я только отдыхал. На Новый Год. С тобой, между прочим.

   Юля раздраженно закатила профессионально накрашенные глаза и дернула одеяло, вытаскивая из-под него.

   - Если это отдых, то я царица Савская.

   - Говорят, у Савской были удивительно некрасивые ноги.

   Юля покраснела и ударила его кулаком по животу. Миша инстинктивно напряг мышцы.

   - Дурак ты, Подольский. И шутки у тебя дурацкие.

   Он засмеялся, разозлив Юльку еще больше. Она прошипела ругательство себе под нос, окончательно стянула с него одеяло, замотавшись в него сама, и начала собирать раскиданные по всей комнате вещи.

   - Одеяло-то отдай. Холодно, - прокричал вслед выходящей из комнаты девушке Миша, не столько ради самого предмета, а чтобы просто ее растормошить. Юля изящно плечом повела, и одеяло упало на пол. - И на том спасибо.

   Через полчаса Мишка уже выезжал на работу. И все бы ничего, если бы не пробки, которые с каждым годом становились все длиннее и дольше. Еще немного и разницы между Москвой и Питером никакой не будет. Подольский раздраженно уставился на нескончаемый ряд машин впереди него и пуще прежнего забарабанил по рулю. Затор образовался из-за нескольких длинных автобусов, неудачно раскорячившихся на дороге.

   Угораздило же его поехать по этой дороге. Мог бы в обход. Миша сквозь сжатые зубы еле слышно застонал и откинул голову. Принялся по сторонам смотреть от нечего делать и наткнулся взглядом на знакомую фигурку в светлой куртке.

Глава 9

 Катя зло толкнула тяжелую дверь и еле сдержалась, чтобы изо всех сил ею не хлопнуть. Вовремя вспомнила, что она вроде как женщина взрослая, самостоятельная и самодостаточная, а дверьми хлопают и топают ногами только дети.

   Не обращая внимания на любопытствующие взгляды рыжей секретарши, которая до этого момента поправляла и без того идеальный макияж, она вылетела из кабинета и цапнула свои вещи, до сих пор сиротливо лежащие на дорогом кожаном диване в приемной.

   Нет, это надо же так облажаться! Послушала. И кого? Куцову? Надо было сразу отказываться от непонятных предложений, сразу же, как только услышала, а не тянуть кота за хвост и надеяться на чудо. Сама виновата, ругалась про себя Екатерина, на ходу надевая свое пальто. Раскатала губу непонятно на что, планы строить начала, загадывать...Сколько раз даже мама говорила, что загадывать ничего не нужно. Только хуже получается. Вот оно и получилось...хуже.

   Как же противно это все! Теперь красивый интерьер не вызывал у девушки прежнего восхищения. Вокруг все равно сплошные гадость и лицемерие! И этот еще, Наташкин начальник!

   До последнего момента Катя была уверена, что его возведенный в ранг легенды характер всего лишь выдумка слишком впечатлительных девочек, которыми Наташа и Лёна были, когда только начинали здесь работать. Частенько они приходили к ней и Кириллу по выходным и начинали жаловаться и поносить своего начальника всеми приличными и не совсем приличными слова. А Катя только по-доброму усмехалась и недоверчиво качала головой. Ну гоняет, ну строгий, ну бескомпромиссный. Ладно.

   Сейчас Катерина дико жалела о том, что тогда им не верила. Сегодняшнее поведение наглядно продемонстрировало всю его гнилую натуру. Это же надо так - сидит, развалился в своем мягком кресле, только что ноги на стол не закинул, и смотрит на нее так, как будто она ему что-то должна. В ноги поклониться, что ли? От этой мысли в душе поднялась новая волна злости и раздражения, грозившая затопить берега ее сдержанности.