Тамит ехал верхом рядом с отцом, глядя на марширующую пехоту и дорожную колесницу царя с роскошным навесом для защиты от палящего солнца, окруженную телохранителями. Сплоченное, вышколенное, направляемое единой волей войско представляло собой потрясающее зрелище. Неудивительно, что царь хеттов испугался и бежал прочь!

После полудня утомленное длительным переходом войско разбило лагерь на левом берегу Оронта. На прибрежном холме поставили золотую скамью, на которую опустился царь. Слуги с опахалами заняли свои места позади фараона. Рядом стояли высшие военачальники, среди которых находился Интеб.

Хотя Тамит остановился поодаль, он хорошо видел лицо Рамсеса, его жадный взор, устремленный туда, где высилась угрюмая твердыня Кадеша, его зубчатые стены и башни. Молодой человек почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Он присутствовал при чем-то несравненно великом, ему предстояло принять участие в грандиозной битве в отряде самого царя! Теперь он понимал, что такие, как Интеб, служат фараону не за земли, не за золотые ожерелья и слитки, а за возможность прикоснуться к чему-то божественному, неповторимому.

Неподалеку суетились простые воины: разбивали стан, распрягали и развьючивали животных, задавали корм лошадям, готовили пищу, сооружали заграждения из повозок и щитов.

Над лагерем распростерлось безукоризненно чистое, без единого облачка небо, вдаль серебристой лентой убегала река.

Тамит не успел как следует отдохнуть и поесть, когда в палатку ворвался Интеб с помутневшими, остановившимися глазами, подавленный предчувствием неминуемой беды.

– Я оказался прав! В лагерь привели двух хеттских воинов, они признались под пытками, что все это время их царь со всей своей армией прятался за окраиной Кадеша!

Тамит вскочил.

– Что теперь будет?!

– Не знаю. Отряд Сутеха не успеет прибыть к нам на помощь. Фараон послал за отрядом Птаха. Надевай доспехи, мы должны быть готовы к наступлению.

«Или к защите», – подумал молодой человек.

– А отряд Ра? – спросил Тамит, хотя уже знал ответ. Интеб сжал кулаки и коротко произнес:

– Он у самого города.

Когда отец вышел из палатки, Тамит принялся натягивать сшитую из кожи и покрытую металлическими пластинами защитную одежду. Раб принес ему щит и помог надеть шлем.

Молодой человек направился к палатке фараона, надеясь увидеть отца и получить приказ. Он не успел сделать и нескольких шагов, как увидел то, что увидели сотни других глаз: по равнине катилась утопавшая в клубах пыли туча вражеских колесниц; она гнала перед собой остатки отряда Ра. Впереди летели две раззолоченные повозки – ими правили юные царевичи, сыновья Рамсеса. Земля была усеяна мертвыми телами, а также доспехами и оружием, которое солдаты отряда Ра позорно бросали во время бегства.

Ошеломленные воины отряда Амона на мгновение застыли как вкопанные, а потом заметались, хватая оружие.

Тамит бросился обратно в палатку, нашел заветный сверток, достал золотое ожерелье и надел на шею. Всякий раз, когда молодой человек вспоминал о пекторали в присутствии Интеба и Уны, родители хмурились и переводили разговор на другое. Очевидно, это будило в них воспоминания о том, что они были разлучены с сыном целых семнадцать лет. Он всегда носил эту вещь с собой, но никому ее не показывал. Теперь наступило иное время, время, когда жизнь спорит со смертью, когда решаются судьбы тысяч людей, государства, истории, самого царя.

В лагере творилось нечто невообразимое. Кругом виднелись оскаленные лошадиные морды и искаженные человеческие лица. Оглушительный, зловещий рев битвы напоминал шум гигантского водопада. Крики, стоны, вопли, звон оружия – все слилось воедино; чудовищный звук наполнил собой всю округу.

Тамит видел, как Рамсес на боевой колеснице с беззаветной отвагой бросился навстречу врагу. Телохранители, свита и высшие офицеры последовали за ним, готовые отдать жизнь за своего царя.

Молодой человек вскочил на коня и помчался за ними. Со стороны войска хеттов летели десятки стрел, вместе с тем часть их колесниц не устояла перед внезапным напором противника и оказалась сброшенной в реку.

Тамит рубил мечом направо и налево, моля бога о том, чтобы под ним не убили коня. Молодой человек пытался прорваться к Рамсесу. Он заметил, что фараон и кучка его защитников окружены врагами. Всюду, куда бы он ни посмотрел, виднелись вражеские колесницы. Боевые повозки хеттов, в отличие от египетских, были настоящей ударной силой. На каждой из них стояло по три воина: нападавший, возница и щитоносец, который прикрывал товарищей.

Где был Интеб и другие военачальники? По всей вероятности, они пытались собрать остатки отряда Ра и защитить лагерь от разграбления. Фараон оказался отрезанным от самых надежных и лучших сил.

Когда Тамит поравнялся с повозкой Рамсеса, один из хеттских воинов схватился за ее борт и храбро шагнул вперед, занося меч. Ближайшие телохранители царя были тяжело ранены или убиты. Фараон отражал удары тех, кто нападал с другой стороны, и не видел опасности. Царский возничий оглянулся и в ужасе замер, понимая, что не успеет помешать вражескому солдату.

Тамит прыгнул на хетта и свалился на землю вместе с ним. И тут же ощутил невыносимую боль – взбешенный неудачей враг вонзил ему в грудь нож. Молодой человек успел заметить, как фараон повернулся и посмотрел вниз. Это длилось одно мгновение, и все же он ясно видел глаза царя. Тамит вспомнил слова Кармела о том, что египетский царь – не бог, потому что он видим и смертен. Сейчас юноша мог сказать по-другому: «Потому что в его сердце живут простые человеческие чувства, потому что он способен испытывать боль и страх. И в то же время он бог, потому что, несмотря на это, может заставить себя мчаться вперед».

Тамит понял, что не сумеет встать. Силы стремительно убывали. Колесница Рамсеса давно скрылась из виду, мимо проносились повозки хеттов, и Тамит ежесекундно рисковал быть раздавленным их колесами. Молодой человек с трудом перевернулся и пополз. Его окружали сотни трупов, плавающих в море крови. Когда Тамит почувствовал, что больше не может двигаться, он лег на спину и стал смотреть в подернутое знойной дымкой небо. Ему было жаль мать. Гибель сына станет для Уны трагическим, если не смертельным ударом. Он сочувствовал отцу, чьим надеждам не суждено оправдаться. А еще Тамит думал о Тие, о том, что она никогда не узнает, как он погиб.

Тамит положил руку на золотое ожерелье, таинственный знак, ставший мокрым и липким от крови, и потерял сознание.

Глава II

Калитка отворилась, и во двор уверенной походкой вошла красивая молодая женщина. На ней были золотые украшения, роскошный парик, сандалии, расшитые цветными камушками и серебристыми блестками. Сквозь тончайшее льняное одеяние просвечивали очертания бедер и груди.

Однако по-настоящему поражали в ее облике глаза – глубокие, как воды Нила, и такие же светлые и прозрачные. Их цвет мог принимать бесчисленное множество оттенков, становиться лазурным, изумрудным или зеленовато-серым. Они могли метать искры, сверкать холодным блеском или быть теплыми и нежными.

Навстречу вышла темнокожая служанка.

– Ты быстро пришла, госпожа! Твой муж еще не вернулся, а дети не успели проснуться. Ты довольна, что посетила храм?

Было видно, что ей не терпится узнать подробности.

– Да, Хнут. – Тия в волнении сжала руки. – Я благодарна тебе за то, что ты посоветовала мне обратиться к жрецам Амона! И мне не жаль золота, которое пришлось им отдать!

– Они ответили на твои вопросы?

Тия быстро оглянулась. В ее глазах мерцали тревожные, но вместе с тем радостные огоньки.

– Идем в мою комнату. Там нас не смогут подслушать!

Не успели женщины начать разговор, как явился слуга и сообщил, что пришел господин Джедхор и спрашивает хозяйку. Тия нахмурилась.

– Меня? Что ему нужно? Он прекрасно знает, что Мериба нет дома!

– Лучше выйди к нему, госпожа, – сказала Хнут. – А я пока пойду к детям.