Нет сомнения в том, что настоящий тезаурус должен создаваться поэтапно. Есть большое количество областей языка, куда лексикография до сих пор вообще на заглядывала. Пока эти области не будут обследованы профессиональными лексикографами, об идее тезауруса придется забыть. Так, например, до сих пор отсутствуют научные словари, эксплицирующие десятки жаргонов, социолектов, интердиалектов, некоторые пласты некодифицированной грубо-просторечной лексики и фразеологии, в частности обсценный материал. Начав публикацию базы данных, мы очень надеемся приблизить тот день, когда в России появится новый хороший словарь русского языка. Пока даже в 17-томном БАСе представлена едва ли половина лексики русского языка.

Словарь-текст с необычайно сложным культурным статусом. Это и инструмент понимания литературы, гиперлитературный текст, и, одновременно, сам он – литературный текст. Словарь сочетает в себе и «герменевтическую», и «художественную» функции.

Что же касается поэтики жанра словарной статьи, то здесь прежде всего нужно выделить, грубо говоря, четыре совершенно различных типа данного объекта. Существует развернутая статья, состоящая из вокабулы, описания структурных, системных особенностей вокабулы, семантических дефиниций и, наконец, иллюстративной части. И есть четыре типа редуцированных ее варианта. В крайнем случае они порождают четыре типа словарей. Словари, состоящие из одних вокабул, – это симфонии. Словари, состоящие из одних системных, структурных описаний вокабул, – это словари грамматические, так называемые лингвистические. Третий тип – энциклопедические словари, где гипертрофирована толковая часть словаря. И четвертый – это словари цитат, где в основу справочника кладется иллюстративная идея словаря. Все эти четыре типа словаря могут восприниматься читателем и как факт науки, и как факт словесности. За пределами этой примитивной классификации остается множество изданий, озаглавленных как словари, однако представляющих собой литературные произведения.

Литература всегда является частью словаря, одним из его компонентов. В то же время словарь в современной культуре стал неким метатекстом, аккумулирующим, поглощающим самые разные маргинальные жанры массовой литературы, которым нет места в консервативном мире нормативной высокой словесности. Он мутировал в некую формальную оболочку, способную интегрировать множества разрозненных текстов с неопределенным жанровым статусом. Алфавитное построение таких словарей – фиктивное, лексикографические признаки полностью отсутствуют. Конечно, «маска» словаря облегчает процесс опубликования подобных произведений и защищает их авторов от огня литературной критики, которая не в состоянии была бы принять все эти «полуфольклорные» маргиналии в качестве некоего события в мире словесности. Но и в научном академическом словаре литература присутствует в свернутом виде. Автор словаря волен подбирать те или иные источники для иллюстраций, проявляя личные пристрастия и как бы конструируя свой текст из чужих цитат. По общей структуре такой словарь имеет много общего с рядом текстов концептуализма. Кроме того, автор словаря формирует принципы отбора слов в словник. Один словарь эксплицирует воровской жаргон и насыщен примерами из Алешковского, другой посвящен мату и может сам восприниматься как акт печатной брани, третий посвящен творчеству Пушкина. Словарь же языка Пушкина в равной мере является фактом науки и фактом русской словесности. Академическое собрание сочинений Пушкина включает в себя множество комментариев, справочников, указателей и т. п. Тексты в нем расположены в строгом порядке. Такое собрание – родственник словаря языка Пушкина, где все те же тексты переструктурированы, разбиты на цитаты, но так же строго упорядочены. Именно эта жанровая пограничность словаря позволяет одним авторам создавать лингвистические словари (А. Е. Аникин, Ю. Д. Апресян, А. С. Герд, А. А. Зализняк, А. И. Федоров и др.), а другим – превращать его в жанр массовой развлекательной литературы (П. Ф. Алешкин, Д. С. Балдаев, В. С. Елистратов, А. И. Солженицын, А. Флегон, А. Н. Щуплов, И. 3. Раскин и др.). В этом смысле сделать хороший словарь невозможно. Язык не может уместиться ни на скромной раскладушке поэта, ни на многоярусных шконках лексикографа. Претендуя на описание всей вселенной и теряясь в ее бесконечности, словарь остается у пустого корыта собственного непонимания языка и мира.

Минимальные требования, точнее, необходимые и достаточные условия восприятия любого текста как словаря, – это наличие словника или иной жесткой системы упорядочивания материала, наличие специального объекта описания, отличающегося от кодифицированного литературного языка (и уж тем более от интердиалектных, социолектных и диалектных форм языка), наличие специального языка описания и четкая экспликация всех структурных принципов.

Данная работа выполнялась с точки зрения литературного языка, с позиции носителя литературных норм. Такая позиция концептуально определяет общую структуру базы данных, принципы графической подачи материала, принципы построения метаязыка определения значений и многое другое. Словарь мата может и должен делаться с позиций носителя кодифицированного литературного языка. Поскольку это не описание норм КЛЯ, а экспликация норм, находящихся за его пределами. Эта база данных содержит слова, которые не нужно произносить вслух. Таким образом, книга была задумана как отрицательный словарь, то есть словарь, противоположный нормативному «литературному», словарь, в котором представлены слова «запрещенные» в КЛЯ. Без подобных словарей говорить о культуре речи бесполезно. Только при наличии таких словарей изучающий язык сможет определить для себя допустимость употребления той или иной лексемы в конкретном контексте, иностранец сможет читать художественную литературу, филолог – получать необходимые справки. Такой словарь нормализует систему социальных запретов[22] . Такого рода словари открывают новые исследовательские перспективы при изучении языковых «периферий». А интерес к «пограничным» областям языка характерен как для литературоведов, так и для лингвистов всех специальностей (лексикологов, фразеологов, грамматистов, семасиологов и др.). Им в первую очередь и предназначена база словаря русского мата. Итак, основная задача представляемых материалов – дать специалистам источник для дальнейшего изучения аномалий русского языка. В соответствии с этими задачами и строилась работа: большое внимание уделялась разработке грамматических справок (которые по возможности полно иллюстрировались), исчерпывающе приводилась фразеология, иллюстрировалась сочетаемость, полно давались значения и их оттенки, в том числе и фразеологически связанные, вносились и иллюстрировались все зафиксированные в источниках варианты и т. д. При этом не производилось никакого критического отбора источников. Использовались любые источники, содержащие обсцен-ную лексику, вне зависимости от их художественных достоинств, семантической ясности и пр. Отсутствие ясных, четких и полных контекстов к некоторым словам или значениям, недостаточность или спорность материала (например, неполнота или незаконченность предложений контекста, расплывчатость значений) не служили достаточным основанием для изъятия их из базы данных. Материал давался в том виде, в котором он был зафиксирован в источниках. Как следствие, не ставилась задача сделать все словарные статьи однотипными и унифицированными. Естественно, что структура базы данных достаточно сложна и нуждается хотя бы в приблизительном описании.

Доля исследовательской реконструкции неизбежно присутствует при обработке такого материала, при формулировке значений в трудных случаях и при подаче грамматики. Мы старались не подходить с каким-либо предубеждением к материалу, не отсеивать и не выбирать те или иные контексты. В то же время случаи единичного или ограниченногоупотребления отдельныхзна-чений многократно зафиксированного слова в базу данных включаются. Данная книга не может претендовать на решение проблемных вопросов, так как является преимущественно результатом практической лексикографической работы. Только дальнейшее теоретическое изучение этого языкового пласта должно помочь разрешить ряд проблем, встающих перед лексикографией. Составитель базы данных пытался лишь предоставить в систематизированном виде с известной научной осторожностью наиболее важный, с его точки зрения, для решения этих вопросов материал, не избегая в то же время предварительных выводов и решений, без которых, конечно, лексикографическая работа невозможна. База данных является наиболее полным собранием сведений по русской обсценной лексике последних столетий. В ней, по возможности, дается многосторонняя семантическая и лексико-грамматическая характеристика слова.