Впрочем, слуги были уверены, что хозяйка в дни своего отсутствия отправлялась в расположенный неподалеку монастырь Святой Иуллии, тем более что там находится источник со святой водой, к которому и стремится большинство паломников. Надо сказать, что хозяйка все то время, что находилась в Насибе, и позже не единожды ездила в монастырь, страстно желая отмолить какие-то грехи. Более того: перед отъездом назад заставила пойти на церковную службу всех своих слуг…
— Я не вижу в этом ничего необычного… — пожала плечами мать. — Тут ничего иного, кроме хорошего, не скажешь.
— Необычное в другом: когда госпожа Шайхула отправилась проведать родственников, то ее карету сопровождали шестеро вооруженных всадников, то есть охранников. Плюс ко всему кучер, служанка, горничная, двое лакеев… Многовато стражи для обычной поездки к родственникам, вы не находите?
— Ну, если учесть, что тот город достаточно далеко, да и места там лесистые, а на дорогах кое-где пошаливают…
— Нет, даже для длительной поездки за глаза хватило бы двоих, ну, на крайний случай — троих или четверых охранников, тем более, что эти ребята свое дело знают, да и стоит хороший охранник, скажу я вам, ой как немало! Подрядить шестерых охранников на месяц службы — тут надо выложить очень большие деньги! Чтоб вы знали: настоящие охранники свои услуги ценят чрезвычайно высоко, но зато и дело свое знают отменно. Брать для охраны такое большое количество хороших воинов можно лишь в двух случаях: если всерьез опасаешься за свою жизнь, или же если везешь что-то очень ценное, ради чего можно и потратиться на большую охрану. Конечно, можно вполне обоснованно предположить, что госпожа Шайхула решила полностью обезопасить свою поездку — путь все же был неблизкий, но я все же склоняюсь к другому варианту. Госпожа Айлин, вы не знаете, что за ценность ваша бывшая свекровь могла взять с собой в дорогу?
— Возможно, свои драгоценности? Их у нее много. Вернее, очень много.
— Нет, вряд ли женщина, отправляющаяся на богомолье, или желающая проведать дальнюю родню (кстати, не очень богатую), стала бы забирать с собой в дорогу ларцы со всеми своими украшениями. Опасно и неразумно. В таких случаях обычно берут всего лишь несколько дорогих вещиц, не более того.
— А не могла ли она прихватить что-либо из семейных ценностей, ну, допустим, для того, чтоб пожертвовать их монастырю? — предположила мать.
— Маловероятно… — покачала головой Айлин. — Сомневаюсь, что моя бывшая свекровь добровольно расстанется хоть с одной из своих побрякушек — она испытывает к ним просто-таки непонятную и непреодолимую страсть. Нет, я, конечно, тоже люблю украшения, но у матери моего мужа, вернее, бывшего мужа, тяга к таким вот дорогим вещам переходит все разумные пределы. Она ни за что не расстанется ни с одним из своих украшений. И потом, надо признать: Шайхула довольно-таки скуповата, и не относится к числу тех, кто склонен к пожертвованиям, пусть даже на монастырь.
— Но, Борас, почему вы решили, что Шайхула везла с собой что-то ценное? — поинтересовалась мать. — Лично я не вижу ничего необычного в большом количестве охраны, особенно если принять во внимание немалое расстояние до того города, как то бишь его название…
— Насиб… — чуть улыбнулся Борас. — Название города — Насиб. Что же касается охраны, то у кучера сложилось такое впечатление, будто хозяйка на обратном пути почти не обращала внимания на охранников, хотя по дороге в тот далекий город она чуть ли не требовала, чтоб во время движения рядом с каждой из дверец кареты постоянно находился воин, а то и двое.
— То есть вы считаете, что в тот далекий город Шайхула отвезла нечто очень ценное, и оставила его там?
— Да. Назад они возвращались, можно сказать, налегке.
— А у охранников ничего нельзя узнать?
— Нет. Прежде всего, в стоимость оплаты их трудов входит и условие держать рот на замке. Сами понимаете: те охранники, что направо и налево треплют языками о своих заказчиках, никому не нужны. Кроме того, в том далеком городе Шайхула, если куда-то уезжала на целый день, то никого из охраны с собой не брала. С ней были только слуги родственников, а тамошний народ довольно молчаливый и замкнутый.
— И что же нам делать?
— Я думаю, что госпоже Айлин прежде всего стоит подумать о том, что за ценность могла отвести в Насиб ее бывшая свекровь.
— А какой в этом смысл?
— После этой поездки ваш муж, госпожа Айлин, полностью изменил свое отношение к собственной семье, причем все это произошло едва ли не разом и без видимых причин. Вы не находите, что это странно?
— Еще как нахожу!
— Хотите начистоту? Я, как бывший служитель закона, скажу вам одно: если здесь имеется случай черного колдовства, и он будет доказан, то вашей бывшей свекрови придется невесело. Разумеется, в нашей стране хватает знахарок, которые помогают людям, и без услуг которых частенько никак не обойтись. Не спорю: частенько к знахаркам обращаются с просьбой приворожить, поссорить, помочь в неких щекотливых вопросах… Ну, это остается на совести все тех же колдуний. Тем не менее, существуют и определенные правила, которых знахарки должны твердо придерживаться, иначе им могут грозить серьезные неприятности. Вернее, очень серьезные. Я не буду перечислять, что именно входит в те запреты, но разрушение благополучной семьи госпожи Айлин (которое почти наверняка произошло не просто так!) относится к числу таких вот запретных действий. Почему? Да потому, что это самый настоящий грех, и оттого без достаточно значимой награды и уверенности в собственной безнаказанности… Нет, на такой риск просто так не пойдет никто.
— То есть…
— То есть все очень просто: если госпожа Шайхула уговорила кого-то совершить некий ритуал, преступающий определенную черту, то за это надо заплатить не просто хорошо, а очень хорошо. Конечно, доказать подобное действо крайне сложно, но надо с чего-то начинать, собирать хотя бы крупицы сведений. Зато, если у нас будут настоящие факты, то я бы ни за что не хотел оказаться на месте госпожи Шайхулы. Черная магия в столь знатном семействе — это, скажу я вам, дело крайне грязное и скандальное, может попахивать конфискацией части имущества и пожизненным заключением в монастыре.
— Сейчас всем известно только одно: я — неверная жена, а Кириан — рожден невесть от кого… — голос Айлин задрожал.
— Насколько мне известно, это все голословные обвинения, хотя именно они и были объявлены причиной развода… — пожал плечами Борас. — Меня вообще удивляет скорость расторжения этого брака, а также некие несоответствия при его утверждении. Ну, что касается быстроты, с которой были оформлены бумаги о разводе, то тут явно не обошлось без звонкой монеты. Интересней другое: отчего при столь скандальном разводе не было названо (пусть бы даже только вслух) ни одного имени тех, кто, по мнению господина Тариана, оказывал… знаки внимания его супруге. Госпожа Айлин, уж если ваш муж не постеснялся прилюдно указать подобную причину развода, то обязан был бы огласить и имена подозреваемых, а их-то, как раз, и нет. Лично у меня складывается впечатление, что он и не озаботился искать мнимых ухажеров — мол, одних слов матери для обвинения должно хватить за глаза…
— А ведь и верно! — растерянно произнесла мать. — Так оно и есть!
— Если это магия, то надо признать: тут должна быть работа не простой знахарки, а настоящего мастера. Вот нам и надо узнать, что за мастер такой живет в тех лесных краях, куда ездила Шайхула. Наверняка в Насибе имя подобного умельца на слуху если не у всех тамошних жителей, то у очень многих.
— А не слишком ли далеко Шайхула ездила? Хороших знахарок и у нас хватает.
— Мастер мастеру рознь, особенно в столь щекотливом и опасном деле, когда необходимо прятать концы в воду… — развел руками Борас. — К тому же чем меньше людей будет в курсе происходящего, тем лучше, а у нас утаить подобное крайне сложно.
— Думаете, нам следует поехать туда, в те далекие места? То есть в Насиб?