Это две мои претензии к первым четырем актам. При редактуре могут, разумеется, появиться и другие мелкие претензии, но они не будут иметь, как мне кажется, принципиального значения.

Перехожу к пятому акту. Я не могу еще высказать каких-то конструктивных соображений, по негативно, мне кажется, что пятый акт не получился. Не получился он по нескольким причинам. Мне не нравится в нем, во-первых, то, что обличительницей американца является проститутка Бубуль. Если уж необходимо его обличать до конца, то, пожалуй, лучше было бы передать эту функцию кому-то другому. Дальше, мне не нравится то, как Лоу раскрывает самого себя, будучи изобличенным. Это и в смысле драматургическом ниже самой пьесы, и вообще, звучит примитивно, плакатно. «Я американский жулик», например. Это делает из него, действительно, из ряда вон выходящего жулика, а не типичного представителя низшего разряда реакционной Америки.

Мне не нравится и сама концовка акта, заявление рабочих, патетика, разговор о Мари-Лу. Мне кажется, что это не может сосуществовать с тем фарсом, который развернут в первых четырех и в начале пятого акта, это не сочетается. Настоящая жизнь должна быть за стеной, за пределами сцены, ее должны бояться негодяи, действующие на сцене. Они вынуждены с ней считаться, она вмешивается в их расчеты и планы, но рядом с ними она не может появиться на сцене.

В связи со всем этим мне хочется сказать Вам вот что: вторая, настоящая Франция, как мне думается, должна быть все время за сценой, но не появляться никогда на сцене. При этих условиях, может быть, каменный Лев и не должен быть отдан, но не в результате появления Бубуль, а в результате того, что в городе происходят за сценой настоящие события, вмешивающиеся в действия «отцов города».

Вот те мои соображения, которые явились после того, как я два раза прочитал пьесу. В данном случае я рассуждаю меньше всего как редактор. Мне просто кажется, что при всех обстоятельствах Вам стоит подумать над этими моими соображениями.

Еще раз прошу извинения за то, что излагаю все это письменно, но через полчаса уезжаю и буду в Москве только в пятницу, поэтому приходится торопиться. Давайте созвонимся в пятницу. Мне бы очень хотелось видеть Вашу вещь, напечатанной в «Новом мире»[414].

Крепко жму Вашу руку.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.2162. Л.5–7.

Ленинград, 28 декабря 1947

Глубокоуважаемый Илья Григорьевич!

Ленинградский государственный Театр Комедии включил в свой репертуарный план Вашу пьесу «Лев на площади».

Очень просим Вас сообщить, является ли имеющийся у нас экземпляр окончательным или Вы предполагаете произвести в нем те или иные доработки, сокращения и т. д.

Будем признательны, если Вы не замедлите с ответом. С глубоким уважением

Художественный Руководитель Театра Н.Акимов.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.3692. Л.12. Николай Павлович Акимов (1901–1968) — режиссер и художник, основатель Театра Комедии. Спектакль по пьесе ИЭ «Лев на площади» Акимовым в итоге поставлен не был. В ФЭ хранятся две телеграммы, относящиеся к этому сюжету: 1) телеграмма Н.П.Акимову от 2 января 1948 г. секретаря ИЭ В.А.Мильман:

и 2) телеграмма Н.П.Акимова 7 февраля 1948 г. Мильман: .

1948

Ванс, 2 января 1948

Впервые. Подлинник — ГМИИ. Ф.41. Оп.1. Л.34. Ответ французского художника Анри Матисса (1869–1954) на поздравление с Новым годом; в 1946 г. в Париже ИЭ трижды позировал Матиссу, исполнившему несколько графических портретов писателя. Секретарь Матисса Л.Н.Делекторская вспоминала: «И.Э. пришел просто познакомиться с Матиссом. Его лицо очень заинтересовало Матисса, и он попросил Эренбурга позировать для него 3–4 сеанса», затем она подробно описала эти сеансы (Л.Делекторская. А.Матисс. Взгляд из Москвы. М., 2002. С.329, 331). Матиссу посвящена 12-я глава 6-й книги ЛГЖ.

Братислава, 3 января 1948

Дорогой Илья Григорьевич!

Искренне благодарю Вас за Ваше внимание по случаю поздравления нас с Новым годом. Гораздо милее и более приятно было бы для нас, если бы… Вы смогли передать нам свое поздравление лично. Надеемся, что еще на этом году будем иметь счастье поблагодарить Вас за Ваше милое поздравление.

Подобно Вам и мы желаем счастливого и, главным образом, мирного Нового года, чтобы была Вам дана возможность и дальше писать книги, стихотворения и, как мы узнали, драмы[415].

Пожалуйста, передайте наш поклон Любови Козинцевой.

Пламенный привет шлет

Вам преданный Л.Новомеский.

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1979. Л.1. Лацо Новомеский (1904–1976) — словацкий поэт; ИЭ был дружен с ним с 1920-х гг.; два письма ИЭ Новомескому см. в П2, №19, 579.

Прага, 8 января 1948

Впервые. Подлинник — ФЭ. Ед.хр.1958. Л.1. С чешским поэтом В.Незвалом (1900–1958) ИЭ был дружен с 1920-х гг.; Незвалу посвящена 8-я глава 3-й книги ЛГЖ.

(Для телеграмм и писем, хранящихся в ФЭ (Ед.хр.2462), приводятся только номера листов).

Москва, 2 апреля 1948

Л.29.

Москва, 2 апреля 1948

Л.12.

185а. И.М.Нусинов

<Москва,> 2 IV 1948

Дорогой Илья Григорьевич

Сердечно поздравляю. Рад, что было внесено существенное исправление в проект Комитета[416], как Вы и предугадали.

Я вспомнил по этому поводу Ваши слова о свободе выбора.

Эти исправления внесли люди — обладающие свободой выбора, и они не могут не признать, что это единственная книга[417] мирового значения.

Крепко жму руку

Л.168.

<Москва,> 3.4.<19>48