— Папа, — и одинокая слезка скатилась по моей щеке.

Дядя растекся лужицей на моей кровати. Момент эйфории длился у него не долго, уже через минуту я была сжата в тесках родственных объятий.

— Давно ты меня папой не называла, — слышу его глухой голос.

Очень давно. Папой я перестал его звать сразу по возвращению с больнички. После того как начала говорить, конечно. Пожалуй, с тех пор слово «папа» из моих уст он слышал раза три от силы, и все три раза из чистого меркантильного интереса с моей стороны, о чем может и догадывался, но предпочитал не думать.

— Пусть только по документам, но ты все же мой отец, — мягко замечаю я. Сладкая пилюля, мне не жалко.

— Дочка, я сглупил, позволив Назарову проявить к тебе лояльность. Ты неспроста обратилась именно к нему, видно доверяла больше, — он грустно усмехнулся, потрепав меня по щеке, как в детстве. — Вот только он мужик взрослый, немногим младше меня, с ним тебе не тягаться.

Я похолодела. Дядя Боря такой, определенно генеральские погоны не за красивые глаза дают.

— Я не собиралась, — совершенно честно призналась я. — А теперь и подавно.

Мы еще немного помолчали.

— Дядя, скажи, почему мне так плохо? — задала я мучавший меня вопрос. — Ведь мы с ней и подругами не были никогда.

Он все понял, он всегда понимал.

— Потому, что ты видела, а помочь не могла, — просто ответил он. — Ты себя виноватой чувствуешь, вот только вины твоей в том нет. Даже сейчас слушаешь, но не слышишь, настолько сильно себя винишь. Со временем это пройдет, привыкнешь и смиришься, потом легче будет.

Он говорил как баба Клава. Просто и так спокойно. Он прав, я его слушаю, да смысла не понимаю. Какое там, сейчас мне казалось, что рвущая грудь тоска никогда не пройдет.

Глупая была, не знала, что все познается в сравнении.

Взгляд мазнул по прикроватной тумбочке. Рядом с настольной лампой лежал мой телефон. Но ведь его забрали!

— Мой мобильник, — вырвалось у меня. В горле ощутимо першило. — Разве я его не потеряла?

Дядя окинул меня удивленным взглядом.

— О чем ты? Когда тебя привезли, он был в кармане джинсов.

Нашел, значит, и вернул. Заботливый какой.

— Значит, приснилось, — растерянно произношу, дабы в дядиной голове не рождалось подозрение.

Посидев со мной еще немного, он, наконец, отправился досыпать оставшиеся часы.

Я же решила спокойно поразмыслить. Итак, что мы имеем? Дело шитое былыми нитками. Якобы, мы за каким-то «надом» прибыли в поселок, где у нас угнали машину. Тут врать не стоило, ибо местные жители, коих от силы набралось бы человек десять на всю деревню, могли авто заприметить. Так что нелогичным оказалось лишь наше нахождение в тех краях, рядом с особняком, который наверняка окажется заброшенным, или же давно не навещаемым родным владельцем. Между делом я успела позвонить, по слухам самому могущественному человеку в области, что бы тот приехал за нами. Тоже логично, и даже доказуемо, ибо по распечаткам звонков вполне можно узнать, когда и кому они были сделаны. Потом неугомонных нас понесло в лес. Не иначе как от горя. Где мы подверглись жестокому нападению диких собак. О которых, кстати, в тех краях слухом не слыхивали. Будет забавно, если так все и было представлено общественности.

Почему я гадаю? У меня есть прекрасная возможность узнать все прямо от той самой общественности, достаточно только добраться до компьютера.

Спать я уже не хотела, потому остаток своего времени посвятить восполнению пробелов в знаниях.

Вспоминая, кто из моих знакомых в это время еще не спит, я решила обратиться к одному очень интересному человечку. Был он нелюдимым, необщительным… хакером. На удивление очень любил всевозможные слухи и сплетни. Спать ложился не раньше полудня, посему постучавшись к нему в личку на одном закрытом чате, я таки узнала ответы на некоторые свои вопросы.

Ну надо же, народ накормили историей подозрительно похожей на ту сказочку, что успела придумать я. До чего же мысли у людей схожи. Вот только ни слова об особняке, будто и не было нас там. В полицию обратился некий гражданин, работающий на Назарова. Мол, его отправили на выручку девице знакомой с хозяином. Он-то и отпугнул собак. Фамилия Александра нигде не упоминалась. Родители Маши настаивали на тщательном расследовании, которого не было.

Поболтав с Фродо, а именно так предпочитал себя звать столь занимательный парень, я решила узнать кое-что еще, но уже без помощи гуру компьютеров.

Пальцы порхают над клавиатурой, поисковик сменяет поисковик, и наконец, мне выдают столь нужные ссылки. Коммуна во Франции — это не то, бойцовский клуб — тоже вряд ли, борзая элитной породы — это уже ближе. Старорусское обращение людей к волку.

Ой.

Может ну его этот интернет? Плюнуть на все и пойти спать? Зачем мне лишние знания, а?

Но с упорством достойным лучшего применения, я продолжала выискивать новую информацию. Признаться честно, больше ничего интересного я не нашла.

В порыве погони за истиной я даже слово «оборотень» в поисковик забила. Прочитала пару неплохих любовных романчиков, истерично над ними посмеялась, после чего решила больше свою психику не травмировать.

Настало время завтрака, а значит, пора готовить, чем я немедля занялась.

За завтраком дядя сообщил о деловой встрече, которая продлиться неопределенное количество времени. Плюс ко всему неплохо было бы заглянуть на фирму и устроить нагоняй замам. Я его стремления всячески поддерживала, изображая умеренную грусть, и покорность.

После того, как дядя Боря ушел на работу, я начала готовить обед, в пустой надежде занять себя хоть чем-нибудь, ожидая прихода Александра.

Я так не волновалась даже перед первым свиданием, между прочим.

Он пришел. Не было ни фанфаров, ни зловещего предчувствия, ни подгибающихся коленей, он просто позвонил в дверной звонок, я так же просто открыла дверь, молча пропуская его в квартиру. Все так обыденно, словно и не мы сейчас совершаем такие привычные действия.

На этот раз он вновь облачился в любимые джинсы и футболку, словно нарочно поддерживая образ простого парня. Нет, не парень, мужчина, взрослый, умный, и похоже злой.

Ой.

— Тебя не учили спрашивать, прежде чем открывать двери? — он стоял слишком близко.

Нервно делаю шаг в сторону. Все что угодно, лишь бы оказаться подальше от него.

— Больше подобного не повторится, — спокойно ответила я.

Что я еще могла сказать? Возмущаться в моей ситуации было бы откровенной глупостью. Да и перед кем? В конце концов, он прав, это же элементарные правила безопасности.

— Глупая девочка, — устало вздохнул он.

На правду не обижаются, вот и я не стала. Не в том я положении, что бы права качать, ох не в том.

— Да, — равнодушно согласилась я.

Я замялась, лихорадочно подыскивая слова. Так бывает, когда вопросов множество, и все беспорядочно роятся в голове, а язык прирос к небу. И тогда повисает неловкая пауза, в момент которой понимаешь, что находиться наедине именно с этим человеком выше твоих сил.

Чего я боюсь? Ну не убьет же он меня сейчас, хотя бы потому, что для этого у него было невероятное множество возможностей раньше. Ему достаточно слово сказать, и мня на этом свете, не будет. Помниться с бывшим владельцем одного завода он именно так и поступил. Информация конечно не проверенная, и вообще об этом говорить не принято, все сплошь догадки, да домыслы.

Вместо этого он не раз спасает мою жизнь. Тут-то и возникает вопрос года. А на фига?

В процессе размышлений понимаю, что молчим мы уже неприлично долго, при этом полностью прекратив движение. Я растерялась, держать гостя в коридоре, как минимум не вежливо. Где лучше провести разговор?

— Ру, — мягко позвал он. Невольно задираю голову, дабы взглянуть в его глаза. — Я жутко голоден.

Он сказал это так просто, будто каждый день мне подобное сообщает. К щекам прилил жар, я покраснела, осознав всю степень своей невоспитанности.