Сэлли замерла, провожая госпожу растерянным взглядом. Через мгновение мимо нее неслышно как тень прошел Дэймос, послушно идя за своей хозяйкой.
Михаэль нетвердым шагом поднималась наверх, смотря себе под ноги.
По ее вине случилась настоящая катастрофа. Из-за нее погиб молодой парень, который может и был подонком, но такой смерти все же не заслуживал. Если уж на то пошло, то можно перерезать половину населения этой Империи, у которых взгляды не сильно отличаются от взглядов Дэйва.
Она не предвещала такой кровавый исход. Проклятье! Она должна была остановить Дракона. Должна была сказать «нет». Она должна была спасти парня, а не растекаться по полу как тряпка.
Чтоб его! Зачем было ее целовать? Зачем он дал ей попробовать на вкус эту особую мужскую страсть? Зачем путать ее и без того запутанные мысли?
Что за день такой? То на нее сыплются эти новости о войне, то в ее саду происходит убийство. А эту сцену она вообще никогда не сможет стереть из своей памяти.
Ее комната была заполнена тьмой, и эта темнота теперь совершенно не располагала к отдыху, как если то было всего полчаса назад.
— Свет. Устрой мне свет. — Кажется, свечи вспыхнули все разом, прежде чем она закончила говорить.
Дракон стоял на пороге, рассматривая ее с таким видом, словно очень ждал получить ответ на вопрос «какого черта ты меня сюда привела».
— Снимай одежду.
— Всю? — Ей показалось, или он насмехался?
Михаэль подошла к нему вплотную. — Только плащ и рубашку, Дракон.
— Как угодно. — Медленно произнес тот.
После минуты бесцельного хождения по комнате в попытке успокоится и собраться с мыслями, Миша бросила быстрый взгляд на Дэймоса, который уже ждал дальнейших указаний. Девушка быстро подошла к нему, осматривая мужскую грудь и живот, покрытый запекшейся кровью. По краям свежих шрамов сверкало что-то белое, похожее на… соль.
Дэйв… а еще темных обвиняют в жестокости.
— Садись на кровать. — Бросила Миша, исчезая в ванной.
Отыскав небольшую чашу, девушка набрала туда чистой воды, отрывая от своей окровавленной рубашки порядочный кусок ткани. Вернувшись назад, Михаэль уселась на кровать рядом с мужчиной, вновь оглядывая его рану. И когда девушка представила себе эту картину наказания, то поморщилась, словно ощутив его боль.
— Кто это сделал?
— Госпожа, зачем тебе…
— Можешь считать это приказом, Дракон. Рассказывай, как провел этот день. И, кстати, будет больно.
С этими словами, она окунула ткань в воду, начиная обмывать рану. Тело напряглось, когда по нему потекли холодные капли. Полоща тряпку, Миша вновь принялась стирать с его кожи кровь и соль, слушая рассказ с нескрываемой ненавистью. С ненавистью к самой себе.
Это все произошло из-за ее идиотских решений.
Осторожно водя тканью по мужской груди, Миша нахмуренно смотрела на все эти бесчисленные шрамы всех возможных видов. Одни — белые, давнишние, похожие на узлы, другие — багровые, как след от ожога. Тонкие аккуратные порезы или же рваные рубцы, зашитые грубой рукой.
Можно было только удивляться его терпению. В прошлом. Или теперь. Во все время рассказа голос Дракона даже не дрогнул, словно он не предавал значения боли, которая рождалась каждым касанием к живой ране.
Кинув тряпку в чашу, Михаэль осмотрела мужской торс. Из горла девушки вылетело гневное проклятье, когда она прочитала на его коже слово «раб».
— Кто..? Кто это сделал? — Тихо спросила она, сжимая кулаки.
— Это произошло в Туриме. Мой новый хозяин оказался донельзя примитивен.
— Это сделал Дэйв?
— Нет, это была одна из шлюх.
Михаэль словно молнией ослепило после этого заявления. Чтобы какая-то шлюха трогала Дракона? Чтобы она смела причинять ему боль? Чтобы она писала на нем ножом что-то типа этого «раб»?
Дэймос с удовольствием отметил, что гнев нашел свое место среди прочих чувств в глазах его госпожи. Главенствующее место.
Она была зла на то, что к нему кто-то прикасался, да еще в такой манере. Это было так похоже на ревность, из-за чего нестерпимо захотелось поцеловать ее снова. Примитивно доказать, что он принадлежит лишь ей и что он сам с таким раскладом согласен. Нужно было увести из ее взгляда страх и беспокойство… и он знал только один верный способ.
Дэймос посмотрел на ее губы, сжатые в тонкую линию. Поднял взгляд к ее глазам.
Жалела его. Забавно.
Однако когда ее рука вновь прошла по его груди, ему стало далеко не весело. От такого нежного, невесомого прикосновения он еле сдержал откровенный стон. Опять эта головокружительная смесь боли и удовольствия. И это положение вещей, в результате которых он и она оказались заперты в одной комнате, сидя на этой кровати… нужно быть действительно наивным ребенком, чтобы не понимать, к чему дело движется. И, увы, она не понимала.
Когда девушка вновь обмакнула тряпку, начиная осторожно водить ей по коже, Дэймос прикрыл глаза, представляя, что все это далеко от помощи пострадавшему. Это откровенная ласка. Что все это она делает не для того, чтобы смыть соль, пот и кровь, а чтобы доставить ему удовольствие. Представлять, как ее тонкие пальцы обводят его шрамы, как она целует каждый, опускаясь ниже, как проводит своими ладоням по его телу…
Михаэль замерла, когда из горла Дракона вырвалось глубокое рычание.
— Больно?! — Обеспокоенно спросила она. — Черт! Из меня лекарь-то никудышный, какой там генерал… Сейчас, погоди, я позову Сэлли…
Миша вскочила с кровати, поворачиваясь в сторону двери. Но не успела она сделать и шага, как ее руку перехватили, не давая отойти. Вопрос «какого черта?» пришлось ненадолго отложить. Повернувшись к нему, девушка заглянула в потемневшие глаза. Ну вот, опять он смотрит так, словно в своих мыслях уже вырывает из ее груди сердце.
Немудрено, она ему все-таки боль причинила, пусть даже в надежде помочь и извиниться.
— Не уходи, госпожа. — Проговорил Дракон тихо, а Михаэль не узнавала этот голос. Глубокий, тихий, звучащий именно как просьба. — Боль сейчас значения не имеет.
Миша вновь опустилась на кровать.
— Скажи, где особенно болит. — Попросила девушка, надеясь узнать, где еще осталась не вымытая соль.
Дэймос, не отпуская ее руку, подтянул ладонь к себе. Миша следила за тем, как он опускает ее ладонь себе на грудь, после чего тянет вниз. Ощущая под пальцами его разгоряченную влажную кожу, Михаэль напряженно смотрела, как ее рука уже соскользнула с груди на живот, как проходит по рельефному прессу, сползая еще ниже. Дракон накрыл руку девушки своей, опуская ее ладонь на свой напряженный пах.
Глаза Миши расширились. Дернувшись, она лишь почувствовала, как рука мужчины сильнее сжимает ее ладонь, заставляя чувствовать эту большую, напряженную штуковину в его штанах.
— Дракон, ты… ты что… себе позволяешь?! — Прошипела Михаэль, поднимая на него свой шокированный взгляд.
— Какой вопрос, такой ответ. — Улыбнулся Дэймос слабо. — Мне чертовски больно хотеть тебя.
Растерявшись от такого заявления, девушка сглотнула, не зная как себя вести.
Встать. Закричать. Проорать ему в лицо о том, что он совсем охамел. Что это был предел ее терпения. Чтобы катился ко всем чертям. Что она лишает его крови уже на месяц и что ничуть не расстроиться, если он подохнет за это время. Что он грязный извращенец. Что он может делать это со своими шлюхами, а к ней не смеет даже прикасаться. Что у него не получиться соблазнить ее. Что она сейчас влепит ему по его наглому лицу и сама вырежет что-нибудь на груди.
Но почему-то она просто застыла, молча смотря в эти потемневшие алые глаза и пытаясь найти название тому чувству, которое так внезапно родилось в ее душе. Она вновь чувствовала свое сердце. Почему-то рядом с Драконом она не могла забыть о существовании этого органа, которое и теперь громко давало о себе знать.