- Пора уже тебе отстать от злодеяний! Перестань проливать кровь человеческую! Вместо гнусного воровства стань на страже благочестия и возьми на себя небесную, ангельскую службу и живи отселе для доблестей духа - Я сделаю тебя вождем и главою на этой службе!

С радостью выслушал он это приглашение, - и вот пред очами его - целое воинство иноков, и ему повелевалось принять начальство над ними.

Пробудившись, он увидал, что близ него стоит хозяйка дома.

- Кто ты, откуда? Зачем пришел сюда? - спрашивала она.

Сперва он ничего не понимал, точно лишившись разума. Не ответив ни одного слова на ее расспросы, он просил, чтобы она указала ему христианский храм. Дева поняла, что Господь совершает чрез нее Свою волю, отвела его в церковь и представила пресвитерам. Бросившись к стопам их, бывший разбойник просил удостоить его святого крещения и немедля возложить на него церковное покаяние. Зная этого человека за страшного злодея, пресвитеры изумлялись, и не верили искренности его обращения. Тронутые неотступностью его просьбы, они объявили ему, что, если он точно желает обратиться к Богу, должен будет совершенно оставить все прежнее. Затем он был обучен важнейшим истинам веры.

- Дайте мне правила , - просил он, - наставьте меня, как бы мне вступить на путь спасения.

Пресвитеры указали ему на первые три стиха первого псалма. После прилежного размышления над ними он сказал:

- Этого довольно для вступления на путь жизни и для постижения духа благочестия.

Пробыв три дня, новообращенный удаляется в пустыню. Там он прожил долгое время, день и ночь проводя в непрестанной слезной молитве. Пищею служили коренья пустынных трав.

Однажды он пришел в храм, и пресвитеры увидели, что не словами только, но и делами и подвигами оправдал он указанные ему стихи. И дивным казалось пресвитерам, что немедленно после обращения он восприял подвиг столь строгого воздержания. Тогда они подробнее ознакомили его со словом Божиим и, вместе с тем, убеждали остаться с ними. Чтобы не выказывать непослушания, Патермуфий провел с ними неделю, но затем снова удалился в пустыни, где и прожил семь лет в совершенном воздержании. И такую полноту благодати стяжал он у Бога, что знал наизусть почти все Священное Писание. Хлеб он принимал однажды в неделю, в день Воскресный, и этот хлеб ниспосылался ему свыше... Поднимаясь с коленопреклонной молитвы, он находил у себя хлеб, которого никто не мог ему доставить... Вкусив его с благодарностью Провидению, он уже не принимал пищи до следующего Воскресного дня.

Много времени протекло... И снова он вышел из пустыни. Многие были увлечены примером его подвижничества к подражанию. В числе других пришел к нему один юноша, прося принять себя в ученики... Патермуфий возложил на него иноческую одежду: левитон, кукуль и милоть из козьей шерсти и начал наставлять его правилами подвижничества. Нужно сказать, что Патермуфий особенно близко принимал к сердцу заботу о достойном погребении усопших христиан. Юноша заметил, с каким усердием старец прибирал одежды для умерших, и однажды сказал ему:

- Вот, наставниче, когда я умру, и меня так же снаряди и предай честному погребению.

- Ах, чадо, я так постараюсь исполнить просьбу твою, ничего не жалея, пока сам не скажешь: "довольно!"

Прошло немного времени, и юноша действительно скончался, и предсказание старца-наставника исполнилось.

Облачивши почившего, не жалея одежд, он пред лицом всех спросил его:

- Довольно ли, милое чадо, или желаешь, чтобы я еще что-нибудь прибавил?

На главе почившего лежал покров, и самое лице его было обвязано.

Вдруг все явственно услышали:

-Довольно, отче! Ты исполнил свое обещание...

Присутствовавшие были поражены столь дивным событием... А старец, предав погребению тело юноши, немедленно удалился, тщательно избегая какого бы то ни было вида тщеславия.

Однажды он снова вышел из глубины пустыни для посещения руководимых им братии. Один из них опасно занемог, и Господь открыл Патермуфию об его близкой кончине. Время уже клонилось к вечеру, и старец поспешил, чтобы проститься с умирающим. Но селение, где лежал больной, было далеко... Приходилось поневоле идти ночью... Вдруг старцу вспомнились слова Спасителя: ходите, дондеже свет имате, да тьма вас не имать (Иоан. 12,35), и - кто ходит во дни, не споткнется (Иоан. 11,9). И тут он заметил, что солнце уже близко к закату...

- Во имя Господа Иисуса остановись ненадолго и подожди, пока я не достигну селения!

Часть солнца уже закатилась, но, как бы остановившись, оно не прежде скрылось, как человек Божий достиг селения. Местные жители заметили это необычайное явление. Они долго наблюдали медленный закат солнца и изумлялись, недоумевая, что бы это значило. Увидав Патермуфия, пришедшего из пустыни, они спросили его, что значит это дивное знамение.

- Разве вы забыли слово Господа, Спасителя нашего: аще имате веру, яко зерно горушно, ничтоже невозможно будет вам (Мф. 7,20), ответил отшельник.

Уразумев, что по вере его остановилось солнце, все были объяты ужасом, и многие, ставши его учениками, последовали за ним.

Между тем отшельник вступил в дом и нашел брата, ради которого спешил, уже умершим. Сотворив молитву, он приблизился к смертному одру. Поцеловав почившего, спросил:

- Чего лучше желаешь, брат, - отойти ли и жить со Христом или еще пребыть во плоти?

- Зачем спрашиваешь меня, отче? О, мне лучше отойти и пребыть со Христом... Нет мне никакой надобности оставаться во плоти! - ответил, немного поднявшись на ложе, почивший.

- Спи же в мире, чадо, и молись о мне!

И почивший тотчас, распростершись снова, уснул...

Присутствовавшие при этом были поражены несказанным изумлением.

- Воистину, это - человек Божий! - воскликнули все.

После того старец облачил юношу, по своему обыкновению, с достаточным убранством. Всю ночь проведя в пении псалмов и песнопений, Патермуфий предал юношу честному погребению.

Однажды он посетил брата и застал его лежащим на одре болезни. Брату не легко приходилось расставаться с жизнью: совесть тяжко смущала его, он трепетал...

- Отчего ты, чадо, не готов к твоему исходу? Видно, совесть, изобличительница твоего нерадения, не отступает от тебя...

И больной взмолился:

- Прошу тебя, отче, исходатайствуй пред Богом, да продлит хотя не на много мою жизнь, чтобы мне очиститься.

- И ты просишь еще короткого срока для покаяния, когда уже настал конец твоей жизни!? - сказал старец. А что же ты делал раньше, во все продолжение жизни? Разве не мог ты лечить тогда свои язвы? Нет!? Ты к старым прилагал свежие!..

И еще более настойчиво молил его умирающий.

- Если ты к старому злу не станешь прибавлять нового, отвечал старец, мы помолимся о тебе. Бог благ и долготерпелив и продлит еще не надолго жизнь твою, чтобы ты мог уплатить твои долги...

И, преклонив колена, старец начал молиться. Потом, поднявшись, обратился к больному со словами:

- Вот, Господь дает тебе еще три года жизни - только бы ты всем сердцем обратился к покаянию.

И, взяв его за руку, воздвиг с одра болезни. Выздоровевший немедленно последовал в пустыню за аввою. Прошло три года. Авва привел брата на место, откуда взял его за три года пред тем. И все пришли в изумление: точно ангел Божий, а не человек стоял пред всеми - так глубоко было его обращение к Богу!

Между тем собралось множество братии. Старец поставил его посреди всех и, указывая на его пример, всю ночь беседовал с братией о плодах покаяния и обращения к Богу. Беседа продолжалась... Брат точно тихо засыпал и... заснул навеки!

Сотворив над ним молитву и по обычаю устроив все, необходимое для погребения, старец поспешил удалиться в пустыню...

Очень часто он переходил большую реку Нил - по колена в воде...

В другое время он являлся братии в их высоких келиях "дверям заключенным." Очень часто также появлялся мгновенно в какой угодно было ему, хотя бы и весьма дельней, местности...