Уничтожение антирусских кланов ленинской гвардии в силу особой технологии НКВД, сажавшего и расстреливавшего человека не за вину, а за принадлежность к определенной этно-социальной группе, повело за собой репрессии не только по отношению к старым большевикам, но и к значительному числу невиновных, так или иначе контактировавших с этими еще недавно влиятельными людьми. Наряду с тысячами простых русских людей безо всякой вины арестовывалось также большое количество ученых и представителей технической интеллигенции и даже разработчиков военной техники, специалистов по двигателям, танкостроителей. В 1936-1938 годы, в частности, были арестованы А.Н. Туполев, В.М. Мясищев, В.М. Петляков, С.П. Королев. Однако аресты русских людей в конце 30-х и позднее уже не носили антирусский характер, а подчинялись общей логике репрессивной машины НКВД.

Вот как была организована следственная работа НКВД в 30-х годах при Г. Ягоде и Н. Ежове, по показаниям одного из руководителей этого учреждения еврейского большевика М.П. Фриновского.1275 Следственный аппарат во всех отделах НКВД был разделен на «следователей-колольщиков», «колольщиков» и «рядовых». «Следователи-колольщики» подбирались в основном из скомпрометированных лиц. Они бесконтрольно применяли избиение арестованных, в кратчайший срок добивались «показаний» и умели грамотно, красочно составлять протоколы. Так как количество сознающихся арестованных изо дня в день возрастало и нужда в следователях, умеющих составлять протоколы, была большая, «следователи-колольщики» стали каждый при себе создавать группы просто «колольщиков». Люди эти посылались в Лефортово, вызывали арестованного и приступали к его избиению. Избиение продолжалось до момента, когда подследственный давал согласие на дачу показаний.

Дальнейший процесс заключался в следующем. Следователь вел допрос и вместо протокола составлял заметки. После нескольких таких допросов следователем составлялся черновик протокола, который шел на корректировку начальнику соответствующего отдела, а от него еще не подписанным – на просмотр к руководителю НКВД, в некоторых случаях к его заместителю. Они просматривали протокол, вносили нужные изменения, дополнения, вписывали новые фамилии. В большинстве случаев арестованные не соглашались с редакцией протокола и заявляли, что они на следствии этого не говорили, и отказывались от подписи. Тогда следователи напоминали арестованному о «кололыциках», и подследственный подписывал протокол.

Подобными же методами подготавливались очные ставки даже в присутствии членов правительства. Арестованных готовили специально, вначале следователь, после начальник отдела, а в случае присутствия членов правительства сам руководитель НКВД. Подготовка заключалась в зачитке показаний, которые давал арестованный на лицо, с которым предстояла ставка, объяснялось, как она будет производиться, какие неожиданные вопросы могут быть поставлены арестованному и как он должен отвечать. По существу, происходили сговор и репетиция предстоящей очной ставки.

Во время массовых операций по решению правительства имелись случаи, особенно на местах, убийств арестованных на допросах, и в последующем дела на них оформлялись через ОСО как на приговоренных к расстрелу, а для того, чтобы скрыть эти случаи, шли на прямые подлоги и фальсификацию.

Активные чистки шли в аппарате самого НКВД, ибо каждый клан старых большевиков неизбежно замыкался на этот террористический орган, имея там своих людей. «Я почистил 14 000 чекистов, – впоследствии признавался на следствии Ежов, – но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил… Я давал задание тому или иному начальнику отдела произвести допрос арестованного и в то же время сам думал: „Ты сегодня допрашиваешь его, а завтра я арестую тебя“. Кругом меня были враги народа, мои враги. Везде я чистил чекистов. Не чистил их только лишь в Москве, Ленинграде и на Северном Кавказе. Я считал их честными, а на деле же получилось, что я под своим крылышком укрывал диверсантов, вредителей, шпионов и других мастей врагов народа».1276

Однако и сам Ежов был тесно связан с кланами еврейских большевиков, проявляя по отношению к ним некоторую непоследовательность. В декабре 1938 года его освободили от обязанности наркома внутренних дел (и через год расстреляли), а его место занял Л.П. Берия, который первым делом ликвидировал остатки старых чекистских кадров, и прежде всего таких видных еврейских большевиков, как Фриновский, Заковский, Берман и др. Вместо них Берия привел целую когорту преданных ему людей, отличавшихся не меньшей жестокостью и коварством, чем их предшественники (Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Цанава).

Еще со времен Троцкого огромное количество еврейских большевиков и их соратников сосредоточилось в армии, где они занимали многие ключевые позиции, поэтому и удар по армейским кадрам был особенно силен. В докладе на Военном Совете в ноябре 1938 года нарком обороны Ворошилов сообщил присутствующим, что в 1937-1938 годах из Красной Армии «вычищено» более 40 тыс. человек. Только в 1938 году выдвинуто и перемещено в должностях более 100 тыс. человек. В руководстве армией произошли огромные изменения: из членов Военного Совета при наркоме осталось только 10 человек прежнего состава. Хотя урон военным кадрам был нанесен сильный, армия избавилась от огромного количества потенциальных изменников и в плане управления войсками стала более монолитна.

В 1939 году Сталин усиливает процесс очищения от еврейских кадров дипломатической сферы. Вместо Литвинова наркомом иностранных дел назначается Молотов. Как рассказывает он сам, Сталин сказал ему:

«Хватит с нас литвиновского либеральничанья! – объявил сотрудникам Молотов. – Я вырву с корнем это жидовское осиновое гнездо».1278

После этой чистки внешняя политика СССР стала все больше ориентироваться на национальные интересы Российского государства.

Конечно, необходимость подписывать расстрельные списки давалась Сталину нелегко. Однако речь шла о возрождении государства. Жестокость многих решений находила у Сталина оправдание в исторических аналогиях. «Разве Елизавета английская была менее жестока, когда она боролась за укрепление абсолютизма в Англии? – рассуждал Сталин. – Сколько голов полетело во время ее правления. Она не пощадила и двоюродную сестру Марию Стюарт. Но английский народ неглупый, чтят ее, называют великой».

Сталин боролся не просто против своих личных врагов, а прежде всего против врагов России. «Кто будет помнить через 10-20 лет этих негодяев? – вопрошал Сталин и отвечал: – Никто!.. Народ должен знать: он убирает своих врагов. Кто помнит теперь бояр, которых казнил Грозный? Никто!.. В конце концов каждый получает то, что заслужил». «Народ понимает, Иосиф Виссарионович, понимает и поддерживает», высказался на это Молотов.1279

Вина старых большевиков перед Русским народом была столь огромна, что этого не требовалось доказывать. Большинство русских людей в самом деле восприняло эти процессы как должный порядок вещей, как справедливое возмездие. В самом деле, кто из русских людей мог пожалеть таких страшных преступников, как Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков и т.п. большевистских вождей? Сама симпатия к этим извергам являлась преступлением против Русского народа.

Количество осужденных в период «очищения» от деятелей ленинской гвардии1280