Чистая, до блеска белая, острая горка круто подымается вверх. Тянет взбежать по ней. Нет, это замечательно! – собор раздробился на совершенно отдельные, разъединенные цельные кирпичики. Они лежат как горка сахара-рафинада, слегка обсыпанные известковой пудрой, годные хоть сию минуту для новой постройки! Они звонко ударяются друг о друга под ногами, как разбросанные детские кубики. Из них, из освобожденных молекул старого будет построено трудящимися нечто новое…» Разрушение памятников русской культуры доставляло большевистским погромщикам варварское удовольствие. «Мы, – радовался Н.И. Бухарин – взрываем на воздух эквивалент фараоновых пирамид, церковные груды камня, громады петербургско-московского византийства…»
Первым городом, принявшим на себя главный удар большевистских погромщиков, в силу своего положения стала Москва. В книге «За социалистическую реконструкцию Москвы и городов СССР» (1931 год) Л. М. Каганович писал: «Когда ходишь по московским переулкам и закоулкам, то получается впечатление, что эти улочки прокладывал пьяный строитель… Мы должны знать, где и как строить, проложив ровные улицы в правильном сочетании, выправлять криволинейные и просто кривые улицы и переулки». Этот еврейский большевик был назначен руководителем «плана социалистической реконструкции Москвы». Осуществление реконструкции Москвы в понимании Кагановича означало почти полное уничтожение исторического центра столицы, сохранение из множества памятников и святынь великого русского города только единичных объектов, окруженных современной застройкой. Идею еврейского большевика поддержали многие еврейские архитекторы. Так, архитектор Гинзбург заявил в 1930 году в журнале «Советская архитектура»: «Мы не должны делать никаких новых капиталовложений в существующую Москву и терпеливо лишь дожидаться износа старых строений, исполнения амортизационных сроков, после которых разрушение этих домов и кварталов будет безболезненным процессом дезинфекции Москвы». Погромный план «реконструкции» Москвы стал своего рода эталоном для планомерного разрушения других исторических городов России.
Под предлогом «чтобы освободить место под казармы» в Кремле были снесены великие русские святыни, основанные еще в XIV веке, Чудов и Вознесенский монастыри, с которыми были связаны выдающиеся события культурной и государственной жизни России. Собор Чудова монастыря был построен в конце XV – начале XVI века. Собор Вознесенского монастыря, строившийся и перестраивавшийся в XV-XIX веках, служил усыпальницей великих московских княгинь от времен супруги Дмитрия Донского до эпохи Петра I.
Против сноса Чудова и Вознесенского монастырей выступила общественность. В 1929 году русский большевик В.И. Невский, директор Румянцевской (тогда Ленинской) библиотеки, направил письмо Сталину, в котором разъяснял политическую ошибку предстоящего погрома:
«Дорогой товарищ Иосиф Виссарионович!
Обращаюсь к Вам, так как, по-моему, никто, кроме Вас, не может помочь тому делу, о котором я хочу хлопотать. Я только что узнал, что 20 июня с. г. начнется ломка замечательнейших исторических памятников Старой России, именно части Кремля – Чудова и Вознесенского монастырей. Уничтожение это будто бы вызывается срочной необходимостью для подготовки места под постройку кавалерийских казарм в Кремле, который весь целиком представляет единственный в мире музей и единственный архитектурный памятник. Я не могу себе представить, чтобы такая постройка диктовалась целесообразностью обороны столицы Союза от внешнего неприятеля (казармы в Кремле – слабая защита против современных средств нападения, наоборот, многоэтажный дом на возвышенном месте – удобная цель), точно так же, как совершенно ясно, что не в целях защиты от внутреннего врага нужно строить казармы в Кремле, как и всю столицу, как и весь Союз, защищают не столько казармы, как революционный пролетариат, так единодушно поддерживающий Вашу правильную истинно революционную Ленинскую линию в руководстве нашей партией.
Между тем уничтожение Чудова и Вознесенского монастырей нецелесообразно по многим причинам.
Прежде всего эти сооружения – дивные произведения русской архитектуры XV, XVII, XVIII веков, не говоря уже о том, что в этом комплексе зданий есть произведения гения Растрелли и Росси, там имеются и произведения русских мастеров XV в., удивительные фрески и архитектурные образцы невиданного совершенства.
Непонятно, почему в таком удивительном памятнике, какой представляет собою весь Кремль, нужно уничтожать отдельные его части, когда мы сохраняем где-нибудь в Казахстане или Армении аналогичные памятники, стоящие изолированно. Если нет никакого шовинизма в том, что коммунисты сберегают в этих республиках произведения трудящихся этих национальностей, то почему необходимо разрушить произведения трудящихся РСФСР, да еще таких, разрушение которых будет началом разрушения величайшего исторического памятника. Не думаю, чтобы французский пролетариат, взявши власть, стоял бы за разрушение Notre Dame de Paris или Лувра.
Могут сказать, что разрушение этих зданий полезно в целях антирелигиозной пропаганды. Но, во-первых, в Кремль широкое проникновение экскурсий очень затруднено, а без демонстрирования этих разрушений и задачи антирелигиозной пропаганды неясны, и, во-вторых, почему в таких целях не разрушить уж всех церквей Кремля, кроме стен, чтобы свободней разместить не только кавалерийские, но и артиллерийские казармы.
В историческом отношении и Чудов, и Вознесенский монастыри не только простые монастыри и церкви, это памятники, по которым необходимо изучать, как по любому монастырю Грузии, Армении или мечети Казахстана, историческое прошлое, эти вехи классовой борьбы и культуры в прошлом.
Полезнее и показательнее для трудящихся масс разрушить десяток обыкновенных церквей, не представляющих никакого исторического интереса, чем уничтожить часть целого памятника, да еще такого, как Кремль.
Кроме того, надо надеяться, что не так долго еще будут сконцентрированы правительственные учреждения и местопребывание правительства в столь неудобном и скученном месте, как Кремль. А раз так, то стоит ли портить величайший исторический памятник уничтожением его части.
Не знаю, рационально ли в центре города иметь казармы, да еще кавалерийские с конюшнями, навозом и аммиачным запахом, казармы рядом с жильем и правительственными учреждениями, но я твердо убежден, дорогой товарищ Сталин, что Вы согласитесь, что предлагаемая мера не вызывается острой необходимостью, а между тем она вызовет разрушение исторических памятников, без сомнения не только не послужит аргументом, усиливающим нашу борьбу со всякого рода религиозным дурманом и шовинизмом, а как раз, наоборот, будет исходной точкой вредной пропаганды против нас, коммунистов, якобы разрушающих все русское.
Прошу Вас, дорогой Иосиф Виссарионович, не отказать мне принять меня и выслушать более подробные доводы против указанного мною мероприятия.
Поверьте, что мною руководят не какие-либо личные побуждения, а единственное желание, сохраняя замечательнейший исторический памятник, содействовать успеху и развитию той мудрой политики, руководителем которой являетесь Вы и одна из сторон которой – развитие и поднятие культурного уровня трудящихся, что, конечно, немыслимо без развития всей науки и, в частности, исторической науки, а эта последняя предполагает как раз не уничтожение, а сохранение памятников старины.
Кончая это письмо, я не могу удержаться и еще от одного аргумента в пользу сохранения этих зданий: уже продажа наших памятников искусства вызвала за границей огромную агитацию против нас в целях подрыва нашего кредита; без сомнения, разрушение хотя бы части Кремля вызовет еще большую агитацию, тем более что если продажа картины или алмаза оправдывается необходимостью иметь валюту, то эти доводы нельзя привести при разрушении части Кремля, тем более что на месте разрушенной церкви Константина и Елены в целях устройства спортивной площадки в Кремле же доселе нет никакой спортивной площадки, а валяются кучи мусора.
Правительство Николая Палкина некогда ради возведения нелепого дворца, портящего Кремль, разрушило дивную постройку XVIII века; неужели наше рабоче-крестьянское Правительство сделает нечто подобное, вдвинувши казармы нового стиля в обстановку XVI и XVII веков.
С горячим коммунистическим приветом».