Налогообложение зажиточных крестьян в 1928 году начинает производиться не по установленным нормам, а в так называемом индивидуальном порядке. «Индивидуальный порядок» налогообложения допускал самый беззастенчивый произвол местных властей, которые начисляли на зажиточных крестьян фантастические налоги, вынуждавшие их не только отдавать значительную часть дохода, но и продавать часть своего имущества, чтобы расплатиться с налогом. В 1928 году в индивидуальном порядке было обложено 890 тыс. зажиточных и богатых крестьянских хозяйств.

В марте 1928 года принимается постановление «О землепользовании лиц, существующих на нетрудовые заработки». Согласно ему, значительная часть богатых и зажиточных крестьян лишалась права распоряжаться землей на началах трудового землепользования. У зажиточных и богатых крестьян изымалась большая часть земли.

В конце 1928 года вводится новый закон о земле, который сильно сократил возможности индивидуального хозяйствования. Аренда земли и применение наемного труда для индивидуальных крестьян фактически запрещается.

Сельским советам, руководимым партийными ячейками, предоставляется право приостанавливать или отменять решения общих собраний (сходов) земельных обществ, которые не соответствовали распоряжениям верховных органов или «нарушали интересы» бедных крестьян. Таким образом, сельские советы, подбираемые партийными органами, ставились выше всех членов земельного общества, объединявшего все крестьянские дворы.

Зажиточные и богатые крестьяне, а также часть среднего крестьянства лишаются избирательных прав в советы, т.е. теряют право голоса, возможности быть избранными в совет и механически ставятся вне общества. В дальнейшем специальным постановлением ЦК ВКП(б) (июнь 1929 года) зажиточные крестьяне лишаются права голоса во всех видах кооперации.

Грабительское налогообложение, конфискация имущества, лишение избирательных прав, просто прямой террор всколыхнули значительную часть крестьянства. По всей стране прокатились крестьянские выступления за свои права. Только в конце 1928-го – начале 1929 года был зарегистрирован 5721 случай крестьянских выступлений, официально именуемых кулацкими.1049

В середине 1929 года начинается массовая коллективизация. Для ее проведения в деревню в помощь сельским пролетариям направляются десятки тысяч горожан, преимущественно рабочих, не смысливших в крестьянском труде, но горящих желанием проводить линию партии на «переустройство крестьянской жизни». Многие из этих рабочих особой грамотностью не отличались, но назначались на разные ответственные должности председателей колхозов, директоров совхозов и МТС, секретарей парткомов и т.д.

В июне 1929 года в РСФСР было принято постановление: «Разрешить сельским Советам в тех случаях, когда общим собранием граждан (сельским сходом) принято постановление о выполнении в порядке самообязательства всем селом хлебозаготовительного плана и в связи с этим произведена раскладка задания между отдельными хозяйствами, налагать на отдельных хозяев, не выполняющих указанных решений и уклоняющихся от сдачи хлеба, штрафы в административном порядке, в пределах до пятикратного размера стоимости подлежащего сдачи хлеба, с применением в случае необходимости продажи с торгов имущества соответствующих лиц». Из суммы штрафа 25% отчислялись бедным крестьянам и 75% – в распоряжение государства. Такое постановление означало, что крестьянин перестал быть хозяином продуктов своего труда.

Так называемые добровольные самообязательства о выполнении плана заготовок всем селом были обязательными разнарядками, невыполнение которых строго каралось. Делалось это так. Собирались крестьяне, а чаще всего только их часть. От их имени партийный член сельсовета или другой активист зачитывал типовое самообязательство. Крестьянам предлагалось проголосовать «за», в случае отказа на таком собрании, как правило, присутствовавшие сотрудники карательных органов могли арестовать несогласных. Поэтому самообязательства после «небольшой работы» со стороны административных и карательных органов принимались. Опыт предыдущих лет делал крестьян более «осмотрительными».

Конфискация крестьянского имущества и высылка крестьянских семей в отдаленные места приобрели в 1929 году массовый характер по всей стране, особенно усилилившись в конце 1929-го – начале 1930-х годов.

В конце 1929 года была создана комиссия Политбюро ЦК (возглавляемая Я.А. Яковлевым (Эпштейном), в январе-феврале 1930 года издаются специальные постановления партийного и правительственного органов по вопросам ликвидации хозяйств зажиточных и богатых крестьян и по колхозному строительству.

Зажиточные и богатые крестьяне делились на категории, к которым рекомендовалось применять дифференцированные меры подавления (отдача под суд вплоть до расстрела, высылка, переселение).

К первой категории относили крестьянский «контрреволюционный» актив, который подлежал изоляции в трудовые лагеря. Для особо активных крестьян предусматривалось физическое уничтожение. Выявление и удаление крестьян первой категории возлагались на органы НКВД.

Ко второй относился просто крестьянский актив (особенно наиболее богатые и зажиточные крестьяне). Таких крестьян выселяли в отдаленные местности страны. Границы между первой и второй категориями были очень расплывчатыми.

К третьей группе относились хозяйства всех остальных зажиточных и богатых крестьян и подкулачников. Их предполагалось выселять в пределах своих районов на самые худшие земли. Но на практике их выселяли также в отдаленные места России.

Налогообложение крестьян достигло фантастических цифр. Наряду с сельхозналогом они платили культсбор и так называемое самообложение, которое находилось в прямой пропорциональной зависимости от размеров сельхозналога.

У крестьянских хозяйств с доходом 500 рублей (по довоенным критериям доход середняков) изымалось 60% созданного продукта. А при доходе в 1500 рублей грабительские налоговые платежи превышали весь доход крестьянского хозяйства, и у крестьян изымалась часть имущества, орудий и средств производства. В этих условиях ведение индивидуального крестьянского хозяйства теряло всякий смысл.

Чрезмерная величина налогообложения индивидуального крестьянства видна при сравнении с налогообложением колхозных дворов. В 1931 году на один колхозный двор приходилось 3 рубля сельхозналога, на одно индивидуальное крестьянское хозяйство, малоимущее или среднее, – более 30 рублей, а на одно зажиточное или богатое крестьянское хозяйство – почти 314 рублей.1050

Кроме грабительского налогообложения к индивидуальным крестьянским хозяйствам применялись и другие насильственные экономические меры. Значительная часть индивидуальных крестьянских хозяйств облагалась твердыми заданиями по основным видам заготовок сельскохозяйственных продуктов (по низким закупочным государственным ценам). Особое значение имели твердые задания по хлебозаготовкам. Крестьянские хозяйства, не выполнившие эти твердые задания, подвергались репрессиям. Имущество подлежало продаже, а сами крестьяне выселялись в отдаленные районы.

Увеличилось число крестьян, лишенных избирательных прав. В некоторых районах страны избирательных прав лишили 20-25% крестьян.

Развязав настоящую войну против русской деревни, большевистский режим запретил самостоятельное переселение и распродажу крестьянского имущества под угрозой полной конфискации. На многих дорогах, станциях, вокзалах организуются специальные заградительные посты и отряды, состоявшие из регулярных войск, милиции, НКВД, партийного и комсомольского актива.

Предшествовавшие выселению крестьянских семей конфискации превращались в настоящую вакханалию грубого произвола и беззакония.

Отбиралось практически все. Оставляли только самое необходимое. Конфискации имущества порой напоминали дележ награбленного среди пролетарских и люмпен-пролетарских слоев села. Последние были лично заинтересованы в как можно большем числе «раскулаченных». Часть имущества зажиточных крестьян попала в их руки. Это еще больше разжигало низменные страсти пролетарских, полупролетарских и люмпен-пролетарских слоев деревни. Во многих местах России раскулачивание приобрело зловещий характер прямого грабежа, надругательства над личностью. Крестьянину некуда было пожаловаться, не на что было опереться, он был поставлен фактически вне закона. Личность крестьянина, называемого кулаком, представлялась официальной пропагандой в виде страшного злодея, грабящего, убивающего, не гнушающегося никакими средствами. Изо дня в день создавался образ врага, которому приписывались все государственные неурядицы и административная несостоятельность режима. Кулаком (или подкулачником) мог быть назван любой крестьянин, не желавший записываться в колхоз. Вокруг самостоятельного крестьянского хозяйства возникал зловещий вакуум. Запуганные и дезориентированные лживой пропагандой, люди шарахались от крестьян-единоличников.1051