— Сарпедон рванулся. Руки, закрепляющие маску, отдернулись. Это не были перчатки Астартес — Испивающий Души находился под стражей работников Имперских Кулаков, неаугметизированных мужчин и женщин, которые служили Кулакам в качестве экипажа корабля и технического персонала. Фаланга ими просто кишела. То, что за Сарпедоном присматривали не космодесантники, было сильнейшим оскорблением.

— Сарпедон попробовал вырваться. Но привязали его столь крепко, что он переломал бы себе все конечности раньше, чем сумел бы выбраться. Раздался нестройный хор испуганных голосов, затем несколько отрывистых фраз на медицинском жаргоне апотекариона «Фаланги». Тело словно окатило холодной волной, когда по венам побежало успокоительное.

— Сарпедона положили лицом вверх и куда–то повезли по коридору, чей потолок был похож на внутреннюю часть гигантского позвоночника. Стенами служило переплетение костей.

— Успокоительное начало действовать в полную силу. Мышцы отказывались повиноваться и безвольно висели на связках. Но глаза все еще двигались — Испивающий Души посмотрел вниз и увидел металлические фиксаторы, прижимающие конечности к металлической плите. Должно быть, команда «Фаланги» сделала их специально под его шесть ног.

— Сарпедон ощущал, как нечто сжимает его голову. Это, без сомнения, было устройство, подавляющее психические силы. Камера также была приспособлена для содержания псайкеров — конструкция и использованные материалы полностью заглушали способности магистра Испивающих Души, не давая ему даже ощутить психический резонанс окружения. Сжимающее голову устройство работало примерно так же, делая библиария абсолютно беспомощным в психическом плане. Хотя, если бы ему удалось освободиться, то для того, чтобы перебить везущих его по апотекариону членов команды, психические силы ему бы не понадобились.

— Это обычные люди, напомнил себе Сарпедон. И точно так же, как и он сам, верят в то, что их работа угодна Императору. Возможно, они правы.

— Сарпедона ввезли в зал, вдоль неровных стен которого до самого потолка возвышались емкости с вязкой питательной средой, в которой выращивались органы. На потолке были установлены позолоченные автохирурги.

— Следующим нависшим над библиарием лицом было лицо Астартес. Коротко подстриженные волосы, впалые щеки, острые подбородок и нос, похожий на небольшой микроскоп имплантат на одном глазу. Бровь космодесантника выгнулась.

— Узрите же врага, — произнес он. Судя по эмблеме на наплечнике, это был Имперский Кулак, а по нескольки белым пластинам доспеха — апотекарий.

— Какую тварь галактика бросила на мой операционный стол на этот раз? Я повидал много мерзости, иногда она даже напоминала внешним видом человека. Но это! О, это будет сложно и почетно. Проектор!

— Над сарпедоном появилось изысканно украшенное устройство, состоящее из покрытых надписями панелей. Сарпедон хотел сказать апотекарию, что он не враг, а точно такой же космодесантник. Но язык не слушался, как и остальные части тела. Остались лишь ощущения.

— В глазах замелькали вспышки сканирующих тело лазеров. На одной из стен развернулся экран, на котором возник нарисованный красными светящимися линиями скелет Сарпедона и сложный рисунок органов космодесантника.

— Вооружение Астартес начинается с внутренних изменений, — сказал апотекарий, — все они в наличии. Можно заметить следы обширных повреждений и внутреннего исцеления, что характерно для ветерана Астартес. Недавние переломы ребер и костей черепа. Обратите внимание на неправильную форму омофагии, типичную для генного семени этого Ордена.

— Члены команды, санитары апотекариона Фаланги, записывали слова апотекариона автоматическими перьями.

— Он в сознании, — продолжил апотекарий, заметив движение глаз Сарпедона. — у нас есть слушатель! Как вам нравится, лорд Сарпедон, гостеприимство Фаланги?

— Проектор переместился вдоль тела Сарпедона. Для этого санитарам пришлось провести его через скованные ноги библиария.

— Мутации, — сказал апотекарий, — большей частью неявные. Скелетно-мышечная сила объекта на высшем доступном Астартес уровне. Сомневаюсь, что даже среди Космических Волков можно найти здоровяка, который был бы столь же развит. Видимые мутации начинаются с утолщенного поясничного отдела позвоночника и таза.

— Тут апотекарий вновь обратился к Сарпедону.

— И какого таза! Все ученые Марса не смогли бы сделать устройство, похожее на этот кусок кости! Не сомневаюсь, что прочностные характеристики сделают его своего рода классикой. Думаю, что подвергну его консервации, покрою позолотой и включу в коллекцию самых ценных образцов. Возможно, корабельные мастера Механикус на его основе смогут разработать новый вид стыковочного зажима. Само собой, я не позволю сжечь ваш таз вместе с остальным телом.

— Проектор опустился ниже. Теперь экран показывал экзоскелет и мышцы ног Сарпедона.

— Ноги объекта, числом шесть, — произнес апотекарий, — самые значительные видимые мутации. Первоначально их было восемь; обратите внимание на остатки бионического сустава слева от центра и следы недавно заживления тканей в правой части сзади. Строение ног предположительно арахноидное, но прямого аналога не имеет. Налицо уродство мутации. Ноги меня не интересуют. После казни их можно сжечь.

— Проектор исчез из поля зрения. Сарпедон ощутил боль во всем теле, когда за него взялись санитары. Они опутывали его сетью проводов и трубок, крепя их иголками к животу и тем участкам тела, где не было черного панциря. Одна из иголок скользнула в вену на шее, другая вонзилась в запястье.

— Начинайте, — приказал апотекарий.

— Сарпедон купался в боли. Чистой, ничем не замутненной боли. Она не походила на ощущение рассекающего кожу лезвия или ожога кипятком, или любой другой боли, которую библиарию доводилось испытать. Она была совершенной.

— Сознание Сарпедона гасло. Ничто не отвлекало его от чистой, белой равнины боли. Время ничего не значило. Он больше не чувствовал оков и не злился на надменного апотекария, режущего его на части точно так же, как любой другой образец. Сарпедон не ощущал ничего, кроме боли, из которой, казалось, полностью состоял.

— Внезапно пришло ощущение рвущихся связок. Оно пробилось через спадающую боль, которая постепенно заменялась обычными ощущуениями. Ноги напряглись в фиксаторах. Мышцы шеи почти сумели вытащить голову из психоподавителя, а легкие словно горели в груди под пластиной сросшихся ребер. Сарпедон задыхался, не в силах контролировать реакции истязаемого тела.

— Отметьте реакцию на боль, — снова раздался голос апотекария, — она находится в допустимых пределах. Таким образом, мы видим, что в нем осталось ядро Астартес, хотя и сильно тронутое порчей. Объект, несомненно, по большинству признаков можно считать космодесантником и испытывать как такового.

— Одна из ног Сарпедона болела сильнее остальных. Она имела больше свободы движения в бедренном сочленении. Крепление, держащее ее около когтя, чуть ослабло.

— Библиарий мог двигаться. Немного, но мог. Действие успокоительного прекращалось. Доза была недостаточной. Из–за мутировавших ног Сарпедон имел большую массу тела, нежели обычные Астартес, а некоторые менее очевидные мутации изменили метаболизм. К нему возвращалась способность двигаться.

— Сарпедон боролся. Апотекарий диктовал санитарам результаты анализов крови и других тканей. Библиарий игнорировал их. Крепление ослабевало все больше. Получив большую свободу движений, Сарпедон сумел действовать конечностями как рычагами, и постепенно все больше и больше сдавали свои позиции все новые крепления.

— Испивающий Души сделал вдох, приподнял грудь вверх и, вонзив когти в плиту, на которой лежал, попробовал встать.

— Металлический звон привлек внимание апотекария, который тут же замолк на полуслове.

— Болты лопнули. Металлические полосы сломались. Нижняя часть тела Сарпедона освободилась. Еще через несколько секунд удалось освободить руку. При виде хлещущих рядом с ними нижних конечностей пленника санитары начали пятиться назад.