— Полагаю, — сказал Деният, — он сам придет к тебе. Но устроить обычную резню — слишком мелко для такого, как Абракс, не правда ли? Учинить бойню на полном космодесантников корабле — деяние, достойное какого–нибудь мелкого князька или восходящего демона, но разве этого достаточно Абраксу? Несомненно, ты мечтаешь о чем–то более грандиозном?

— Объяснись! — потребовал Абракс, — я теряю терпение. Смотри! Моей воле повинуются ужасы Тзинча. По моей прихоти они тысячами изливаются из варпа! Я незамедлительно поведу их вперед, если твои слова окажутся правдой.

— Мы находимся на корабле, — начал объяснять Деният, — самом огромном и смертоносном из всех созданных Империумом. А теперь это корабль с порталом в варп. Я украл Глаз Хищника со звезды Кравамеш и внедрил его в «Фалангу». Чего может великий Абракс желать больше, чем прохода в варп, через который хлынут послушные ему легионы, и который он сможет по своему желанию перемещать меж звездами?

Абракс сжал кулак, его мысли практически читались на лице. Нечеловеческие мысли — они попросту не вместились бы в разум человека.

— Я погашу звезды, — сказал он, — я вплету в свой узор всю галактику, даже Терру!

— Я могу отвести тебя туда, — продолжил Деният, — Всю свою жизнь я изучал путь, которым можно обходить неповоротливые армии Империума и появляться на орбитах самых густонаселенных миров. Это путь, который ведет к Терре, уверяю тебя. Но проходит он через самое сердце Человечества! Вообрази, как мир за миром падают, утопая в безумии, и последнее, что они видят перед тем, как лишиться рассудка — «Фаланга», сияющая над ними подобно ужасной звезде! Тысячи тысяч миров постигнет эта судьба, и, добравшись до Терры, ты нанесешь завершающий удар по пресмыкающемуся перед тобой роду человеческому!

— И с чего бы космодесантнику доставлять мне такую радость? — спросил Абракс, — тебе, рожденному по воле Императора. Тебе, неоднократно клявшемуся уничтожать подобных мне. Почему ты хочешь предать свой род столь мучительной смерти?

— Мне не нужны причины, — ответил Деният, — Ненависть — сама себе оправдание.

— О, ненависть! — сказал Абракс, вскакивая на ноги. Кровь доходила ему до лодыжек, в пене извивались лишенные разума хищники, — дар человека вселенной. Величайшее достижение человечества. Даже ваш Император восхищался ей. С ней не сравнится ничто. Она создает миры и разрушает их. Открытая ненависть — это война, а затаенная — мир. Человеческий род — всего лишь триллион проявлений ненависти! Когда человечество исчезнет, я думаю, что сохраню его ненависть. Из нее я создам то, что считаю достойным подражания, что я считаю целесообразным следовать за ними. Меж звезд будет царствовать одна лишь ненависть.

— Так и будет, — сказал Деният, — но сначала нужно завладеть «Фалангой».

— Эта задача, — презрительно сказал Абракс, — достойна моего внимания лишь потому, что ее частью является смерть Сарпедона. Он — последний из тех, от кого Абракс может потерпеть поражение. Когда он исчезнет, останется лишь победить. Я вижу, что нити судеб ведут к гибели. Нет пути, которым человечество может прийти к безопасности. Сарпедон умрет. Все они умрут. А затем наступит черед всей вселенной!

Под атональный рев сотни труб армия Абракса собралась на кровавом берегу. Генералами многотысячного войска были высшие демоны, исполненные нанависти воплощения воли самого варпа. Кровопускатели Кхорна завывали на своем темном языке, тела их раскалялись по мере того, как росла их жажда резни. Ужасы самого Абракса представляли собой колышущийся поток бесформенной плоти, со скоростью мысли то обретающей, то вновь теряющей очертания. Чумоносцы, эмиссары чумного бога Нургла, который когда–то был заклятым врагом Абракса, скакали вокруг своего вожака — огромного, пускающего слюни олицетворения разложения.

Абракс встал во главе своего воинства. В стенке пузыря возникли широкие отверстия, ведущие вглубь «Фаланги». Низшие демоны выбрались наружу, вопя и невнятно вскрикивая от радости предстоящего сражения. Предводители толпы демонов кошмарно взвыли, проревели приказы, и армия двинулась вперед. Тянущиеся за Абраксом ужасы Тзинча походили на кильватерную струю линкора.

Деният видел в движении войска еще одну нить судьбы, близящуюся к завершению. Даже Хаос должен был увидеть неизбежность судьбы. Абракса, существо, достигшее совершенства в использовании ни о чем не догадывающихся пешек, таких, как Испивающие Души, постигла та же участь. Он стал частью плана Денията. Через князя демонов Деният воплотит свои желания в реальность.

На то, чтобы достичь этого, ушло много времени и сил, но все это было лишь прелюдией. Истинным началом осуществления плана Денията по переустройству галактики станет кровопролитие на «Фаланге».

Сарпедон мог положиться только на инстинкт. Он мало что знал о Денияте, и чуть больше знал о методах Иктина, но все равно мимо кордонов Имперских Кулаков его вели лишь догадки. Путь пролегал через огромный тренировочный отсек «Фаланги», оборудованный площадками для спарринга и огневыми рубежами с сотнями сервиторов-мишеней и стойками с экзотическим оружием со всех концов галактики.

Производственные отсеки «Фаланги», грузовые трюмы и технические палубы в задней части судна были идеальным местом для того, чтобы там мог спрятаться одиночный космодесантник. И даже дредноут. Именно там Сарпедон решил осмотреться в первую очередь, но сначала необходимо было пройти через тренировочный отсек.

— Неплохо бы было опробовать этот полигон, — сказал сержант Салк. Его отделение, набранное из тех, кто выжил в архиве, двигалось развернутым строем, чтобы охватить взглядом как можно большую площадь. Лежащий впереди участок палубы имел вид череды уклонов, возвышений и впадин, каждая из которых приводилась в движение гидравлическим механизмом, что давало возможность изменять ландшафт и моделировать каждый раз новое поле боя. Именно здесь новобранцы Имперских Кулаков проводили учебные битвы продолжительностью в несколько дней. Накатывающиеся волнами сервиторы-мишени и постоянно меняющийся ландшафт были столь же серьезным испытанием как физической, так и моральной стойкости.

— Согласен, — отозвался Сарпедон, — мы бы отлично провели время.

— Если найдем Иктина, командир, что будем делать?

Сарпедон поднял бровь.

— Убьем, — сказал он, — что скажешь?

На тренировочной площадке царила тяжелая атмосфера зоны боевых действий. Ее создавали не только отметины от попаданий пуль в бронепластины, которые имитировали леса, разрушенные деревни и чужеродные ландшафты. Казалось, по ней гуляет эхо всех проходивших там выдуманных войн, сражений, впоследствии воплотившихся в реальные кровопролития с участием Имперских Кулаков. Навыки, полученные космодесантниками на этой площадке, хорошо им служили или же подводили их в войнах на забытых Императором чужих мирах. Отголоски тех отчаянных времен висели над искусственными укреплениями, как морозный туман.

— Вижу цели! — раздался голос спереди.

— Сократить дистанцию! — приказал Салк, — занять укрытие и доложить о противнике!

Впереди находилась имитация уничтоженной артобстрелом деревни — часть пола ушла вниз, образовав кратеры, а часть превратилась в безликие полуразрушенные стены, зияющие пустыми глазницами оконных и дверных проемов. В центре деревни возвышалось похожее на часовню здание. На его стенах не было никаких барельефов, а колокольня была словно изначально предназначена для снайперов. Сарпедон скользнул в пустую коробку фальшивого дома. Чтобы пройти через дверной проем, ему пришлось пригнуться. Сарпедон не видел большую часть бойцов отделения Салка, потому что они рассыпались и заняли укрытия, но библиарий точно знал, что они неподалеку.

В дальнем конце имитации деревни на открытое место вышел Рейнез. Доспех Багрового Кулака все еще был покрыт копотью и отметинами попаданий, тихонько позвякивали висящие на ней иконы и печати. Он выглядел так же, как и в тот момент, когда Сарпедон оставил его в лаборатории, избитым и окровавленным, но рвение его отнюдь не угасло.