Желание покоиться в Исаакиевском соборе возникло у Монферрана еще в 1828 г., когда он заложил в проект строительство капеллы, в которой хотел быть погребенным, и следовательно, уже тогда он осознавал свою связь с Россией и не помышлял о возвращении во Францию. Столь резкие высказывания в письме Потемкину — это скорее критическая позиция художника, выразившего свое отношение к российской действительности. Правомерно считать, что Монферрану было труднее, чем многим русским деятелям искусства, переживать серьезные обиды и обвинения, которые доставались на его долю и из которых он выходил непобежденным.

Монферран в конце жизни считал себя уже русским архитектором. Отдельные чертежи, выполненные им в 1840–1850 гг., имеют подпись автора, начертанную по-русски.

30 мая 1817 г. Монферрану было поручено проектирование Исаакиевского собора, и 30 мая 1858 г. собор был открыт. Это случайное совпадение дат, но в нем хочется видеть высокий смысл. Осуществилось главное дело жизни. Из окон своего дома Монферран видел огромный силуэт собора, рядом — знакомые очертания дома Лобанова-Ростовского. Жизненный путь подходил к концу. Его талантливые ученики — Ефимов и Штакеншнейдер продолжали и развивали принципы своего учителя. Он хотел (как К. Рен — строитель собора св. Павла в Лондоне) быть похороненным в Исаакиевском соборе^[76] и просил императора «о всемилостивейшем соизволении, дабы тело было погребено в одном из подземных сводов означенной церкви, построение коей было мне поручено…».

28 июня 1858 г. зодчий скончался. По свидетельству лечившего его врача Ритара Рикара, смерть произошла от острого приступа ревматизма, наступившего после перенесенного воспаления легких^[77]. В Исаакиевском соборе состоялась панихида по умершему строителю, гроб с телом обнесли вокруг здания. Отпевание происходило в католическом костеле св. Екатерины на Невском проспекте. Однако погребение в соборе Александр II не разрешил. Вдова Монферрана увезла его тело в Париж, где могила зодчего вскоре затерялась.

«Прекрасная Франция» не знала его ни как французского зодчего, работавшего в России, ни как русского архитектора иностранного происхождения, несмотря на его популярность в России.

Год окончания строительства собора, ставший последним годом жизни его автора, ознаменовался приездом в Петербург двух выдающихся французских писателей — Александра Дюма и Теофила Готье. Посвящая памяти Монферрана свой некролог, Дюма писал: «Гильберти, которому поручили ваяние дверей Баптистерия во Флоренции, склонился над ними в 20-летнем возрасте молодым темноволосым человеком, разогнулся только 60-летним стариком. Монферран провел то же время над своим произведением, 40 лет, почти полвека, более, чем обычная жизнь человека, время, какое понадобилось Франции, чтобы утвердить и опрокинуть три режима (империи). Но в течение этих сорока лет Монферран не только создал двери такого баптистерия, он построил целую церковь, воздвигнул, заставил подняться из земли, заставил возвыситься к небу. Он не только ваял бронзу, он иссекал гранит, он полировал мрамор, он плавил золото, он вправлял драгоценные камни… Пока эти две нации воевали, союз искусства устоял. Циркулем ее архитекторов, карандашом ее художников Франция подавала руку России…»^[78].

Так оценивал Дюма не только творческий путь Монферрана, но и развитие франко-русских связей, которые после Крымской войны 1853–1856 гг. вновь стали укрепляться. Этому в немалой степени способствовало появление книги Т. Готье «Путешествие в Россию», в которой целая глава посвящена Исаакиевскому собору. Свое восхищение Петербургом писатель выразил такими словами: «Ничто не сравнится великолепием с этим золотым городом на серебряном горизонте, где вечер белеет рассветом». Множество самых восторженных слов он посвятил Исаакиевскому собору и его создателю: «Архитектор здесь не стремился удивить, он искал красоты, и, конечно, Исаакиевский собор — самая прекрасная церковь, построенная в наше время. Ее архитектура превосходно соответствует Санкт-Петербургу, самой молодой и новой столице…». «Исаакиевский собор блещет в первом ряду церковных зданий, украшающих столицу всея Руси. Это только что завершенный храм, целиком построенный в наши дни. Можно сказать, что это наивысшее достижение современной архитектуры» [13, с. 207]. В этих словах привлекает эмоциональность и своеобразие видения, присущее этому большому художнику и путешественнику.

Монферран — последний в плеяде зодчих эпохи классицизма и первый архитектор нового времени. Он поставил и разрешил ряд архитектурных и инженерных задач, имевших значение для развития зодчества XIX века. По намеченному им пути осуществлялась деятельность многих русских архитекторов, инженеров и мастеров.

Заставка. Перевозка камня. Литогр. Байо.

Заставка. Тройка. Литогр. Байо.

1. Заставка. Вид карьера в Пютерлаксе. Лит. Сабатье и В. Адама.

2. Александровская колонна. Литогр. Арну.

3. Топографический план карьера в Пютерлаксе. Грав. Шрейбера.

4. План и разрез машин для битья свай. Грав. Бенитца.

5. Вид работ в каменоломне в Пютерлаксе. Лит. Бенитца и Ватто.

6. Вид каменоломни в Пютерлаксе во время переворачивания монолита. Литогр. Куртена и В. Адама.

7. Заставка. Почтовая станция на пути в Пютерлакс. Литогр. Куртена и В. Адама.

8. Суда, везущие глыбы из Пютерлакса в Петербург. Литогр. Олара.

9. Выгрузка монолита для пьедестала колонны. Литогр. Куртена и В. Адама.

10. Обтесывание монолита для пьедестала колонны на Дворцовой площади. Литогр. Вильнева и В. Адама.

11. План и разрез наклонного настила для передвижения гранитных блоков. Грав. Ру.

12. Наклонный настил с гранитным блоком. Литогр. Куртена и В. Адама.

13. Заставка. Хижина рабочих в карьере Пютерлакс. Литогр. Бишбуа и Ватто.

14. Эпюра колонны и инструменты для обработки. Литогр. Мюллера.

15. План и разрез судна для перевозки монолита. Грав. А. Бенитца.

16. Погрузка колонны на пристани в Пютерлаксе. Литогр. Сабатье и Ватто.

17. Выгрузка колонны. Литогр. Бишбуа и Байо.

18. План и разрез лесов для подъема монолита на платформу. Литогр. Вальтера.

18–2. План и разрез лесов для подъема монолита на платформу. Литогр. Бултона.

19. Заставка. Рабочие, поворачивающие кабестан. Литогр. Байо.

20. Вид наклонного настила для передвижения монолита к месту установки. Литогр. Бишбуа и Байо.

21. Вид монолита, доставленного к верхней части наклонного настила. Литогр. Бишбуа и Байо.

22. План большого настила с каменным основанием. Литогр. Ру.

23. Конструкция гранитного пьедестала и лесов с каменным основанием для установки колонны. Литогр. Ру.

24. План и разрезы настилов, устроенных при подъеме колонны. Литогр. Ру.

25. Заставка. Интерьер шатра для императора. Литогр. Ру.

26. Общий вид лесов и настила, сооруженных при установке колонны. Литогр. Бишбуа и Байо.

27. Подъем колонны. Литогр. Бишбуа и Байо.

28. Вид платформы и расположенных на ней войск во время подъема колонны. Литогр. Бишбуа и Байо.

29. Фасад и план лесов и помоста, сохранившихся до окончания работ по сооружению колонны. Литогр. Ру.

30. Панорама лесов и части города, прилегающей к площади. Литогр. Бишбуа и Байо.

31. Заставка. Русский скульптор, создающий колоссальную голову Юпитера из гранитного блока. Литогр. Фрагонара.

32. Детали капители и пьедестала Александровской колонны. Литогр. Арну.

33. Барельефы на пьедестале Александровской колонны. Литогр. Ру.