Оба монарха, посмотрев некоторое время друг на друга с чувством истинной приязни, сели рядом, а маркиз де Телье, лорд Мельфорд и Вальтер Кросби стали поодаль.

– Вашему величеству едва удалось избегнуть смерти, – сказал Людовик. – Я никогда не был хорошего мнения о принце Оранском, но все‑таки я не считал его способным на такое дело.

– Я обязан спасением моей жизни вот этому молодому человеку, – сказал Иаков, глядя на Вальтера. – Не будь его кинжал, по всей вероятности, пронзил бы мое сердце.

– Но ваше величество знаете наверное, что убийца был подкуплен принцем Оранским?

– Негодяй сам сознался в этом.

– Да, с условием, что его простят. Но представил ли он какое‑нибудь доказательство того, что он говорит правду?

– Нет.

– В таком случае я не могу ему верить, – сказал Людовик. – Я чувствую, что убийца обманывает вас и что причины, которые побудили его на такое дело, должны быть иные. Достоверно только одно: он покушался на жизнь вашего величества.

– Я почти жалею теперь, что простил его.

– Вы поступили чересчур поспешно. Но обещание, которое вырвалось у вас, не может вас связывать. Убийцу нужно было бы казнить. Но, сообразно обстоятельствам, мы несколько изменим наказание и сошлем его на галеры. Прикажите исполнить приговор, – добавил он, обращаясь к Барбезье.

– Убийца будет отправлен в Диепп, ваше величество, – ответил тот.

– Какие новости привез капитан Кросби из Англии? – спросил Людовик. – Готовы ли якобиты к восстанию на севере?

– Есть еще, по‑видимому, некоторые затруднения, – отвечал Иаков.

– В чем же дело? – вторично спросил Людовик, обращаясь прямо к Вальтеру.

– Партия протестантов еще слишком сильна, ваше величество, – отвечал тот. – Наши друзья не хотят затевать дело, которое может окончиться неудачею. Чтобы обеспечить себе успех, они хотят дождаться того момента, когда принца Оранского не будет.

– Но ведь нельзя поручиться за то, что его не будет. Разве только захватить его как‑нибудь, – заметил Людовик.

– Это они и имеют в виду, – отвечал Вальтер. – Они хотят устранить его.

– А! – воскликнул Людовик. – Я не могу принимать участие в таком замысле. Не могу даже позволить, чтобы об этом говорили в моем присутствии. Вернувшись в Англию, вы можете передать вашим друзьям мои слова. Я еще не оставил мысли о вторжении в Англию с целью восстановить короля на престол, но они должны действовать честными средствами.

– Вполне разделяю ваше мнение, – промолвил Иаков.

– Могут наступить события, которые обеспечат успех вторжению, нам нужно ждать.

– Благоприятный случай, конечно, представится, – подтвердил Иаков.

– Мы должны быть готовы всегда воспользоваться им. А теперь пойдем к королеве, – прибавил Людовик, вставая.

Иаков тоже встал, и оба короля со свитою направились в большой зал, где была Мария Моденская. Рядом с нею на кресле сидела мадам де Ментенон.

Тем временем сюда собрались все знатные лица, жившие в Сен‑Жермене. Людовик милостиво отвечал на их приветствия. Королева поднялась ему навстречу и просила садиться на кресло рядом с нею. Мадам Ментенон проделала ту же церемонию с Иаковом.

Она была страшно поражена святотатственным, по ее словам, покушением на жизнь Иакова и питала твердую уверенность, что оно было подготовлено Вильгельмом. Она уже успела переговорить об этом с Марией, которая держалась того же мнения. Обе пришли к заключению, что Вильгельму, который не поколебался поднять возмущение против своего тестя, ничего не стоило одобрить и убийство короля. Обе полагали, что король сделал большую ошибку, простив убийцу, ибо своей мягкостью он только поощряет к повторению таких покушений.

– Боюсь, что среди нас есть шпионы, – сказал Иаков. – К несчастью, мне не удается открыть их.

– Вы должны искать их среди наиболее важных из ваших гостей, – заметила мадам де Ментенон многозначительно. – Если вы не имеете против них прямых улик, то, по крайней мере, сделайте вид, что вы подозреваете их.

– Я буду действовать, как вы советуете, мадам, – ответил Иаков, – и если я что‑нибудь обнаружу, сейчас же сообщу вам.

Между тем Людовик беседовал с королевой.

– Должен сказать вашему величеству то, чего не мог сказать вашему супругу. Я был бы крайне опечален, если бы удался этот гнусный замысел на его жизнь. Небо хранило его и, будем надеяться, сохранит и на будущее время, а, назло врагам его, мне удастся вернуть ему престол. Я знаю, что партия протестантов сильнее и многочисленнее в Англии, чем партия католическая, но при помощи строгих репрессивных мер за нею можно установить строгий надзор и сделать ее совершенно безопасной.

– Молю Бога, чтобы скорее наступил этот день, – сказала королева. – Если король мой супруг опять взойдет на трон, то этим он будет обязан только вашему величеству.

– Не стоит говорить об этом, – возразил Людовик. – Я люблю короля Иакова как брата и буду поступать с ним по‑братски.

Заметив юного принца, который стоял тут же и пристально смотрел на него, Людовик поманил его к себе. Мальчик бросился к нему и поклонился.

– Подойдите поближе, принц, – сказал Людовик, милостиво протягивая ему руку. – Мне нужно спросить вас кое о чем. Вы видели, что произошло на террасе?

– Да, ваше величество, – отвечал принц. – Я был сильно испуган.

– Но вам нечего тревожиться. Королю еще рано умирать. Его дело еще не кончено. Ему нужно вернуться в Англию – наказать своих мятежных подданных и наградить тех, которые остались ему верны.

– Подданные моего отца не так верны ему, как подданные вашего величества.

– Ими не управляли так строго, – заметил Людовик, – Если бы с ними держались строже, они не смели бы поступать таким образом.

– Я запомню то, что вы изволили сказать, и буду поступать сообразно с этим, если когда‑нибудь мне придется царствовать.

Людовик остался очень доволен его ответами и одобрительно улыбнулся. Затем он простился с королевой. Несмотря на то, что каждое движение было предусмотрено церемониалом, видно было, что он питал к ней большое уважение.

Возвращаясь из зала в сопровождении лорда Мельфорда и графа Эльсбери, он несколько раз останавливался и удостаивал разговором то того, то другого из английских вельмож, которые были собраны в зале.

Между лицами, удостоенными такого отличия, находились, между прочим, сэр Джон Фенвик и полковник Темпест. Все трое, видимо, были чрезвычайно польщены вниманием его величества.

Иаков лично проводил мадам де Ментенон до кареты. Аббат Гобелен и мадам де Мезонфор стояли возле экипажа, Людовик сердечно простился со сверженным королем и сказал, садясь в карету: – Надеюсь скоро увидеть ваше величество и королеву в Версале.

Опять затрубили трубы, забили барабаны, и среди всех этих возбуждающих звуков королевский экипаж тронулся в обратный путь.

III. Дуэль

Вальтер Кросби рассчитывал, что в этот вечер ему удастся обстоятельно переговорить обо всем с Беатрисой, но обманулся в своих расчетах.

Королева не выходила никуда из своих покоев, кроме церкви, и Беатриса не могла ее оставить. Вальтер видел их обеих в церкви, и это было для него единственным утешением. На другой день он был, однако, вознагражден. Рано утром он вышел в сад в смутной надежде встретить здесь Беатрису. И, действительно, не долго пришлось ему ждать.

– Мне очень досадно, что я не могла повидаться с вами вчера вечером, – промолвила она. – Но это было решительно невозможно. Чтобы избежать помех днем, я нарочно решилась прийти сюда рано утром. Я догадывалась, что вы будете искать встречи со мною на том же месте, где вы виделись со мной раньше. Мне нужно кое‑что сказать вам, – продолжала она, принимая важный вид. – Вчера вечером королева сообщила мне нечто такое, чего я не могу скрыть от вас. Дело вот в чем: некий якобитский дворянин, живущий здесь, в замке, влюбился в меня и просил у королевы разрешения предложить мне руку и сердце. Я не скажу вам пока, кто он.