Одыр.

   Ты маленькая Тоба. Память, частичка воспоминаний Бога, не весть как оказавшаяся в моей голове. Одыр, в той истории, что уже не случится, сойдя с ума, он убил всех и женщин, детей и подростков. Он повредился рассудком. Его разум не справился с гибелью всех кого он знал и все люди стали для него врагами. Все люди! И этой ночью, родился убийца убийц, сильный, умный, хитрый, коварный охотник на род людской. Он прожил сорок лет, до глубокой старости. Прожил один! Один без племени, без поддержки. Он жил гонимый ненавистью. Он жил, что бы убивать. Что бы убивать людей. И делал он это превосходно. Больше пятиста трупов на его руках. Он убивал целыми племенами, нападая на ночные стоянки, убивал одиночек отлучившихся за водой. Убивал, убивал, убивал. Вероятно никто ни до не после Одыра, не сможет "похвастаться" тем, что уничтожил более пяти процентов человечества, за исключением конечно же библейского Каина. Одыр был гений убийства, а невероятная физическая сила служила ему отличным подспорьем. Холод сковал от пяток до макушек: "И он живет со мной в одной голове!!?". Но мне придется с ним справиться, ведь выбора то у меня иного нет!

   Глава 4.

   Захотелось найти камень побольше и разбить себе голову. Тот Кто Родился, не дал мне знаний человечества, я не стал сведущим в металлургии, геологии, в растениеводстве, вообще не приобрел никаких полезных с точки зрения ускорения цивилизации знаний. Зато, я обрывками помню, как в этой местности гибли люди. Помню то, что еще не стало.

   Сперва, после того, как я узнал, сколько убил Одыр, я обрадовался. Ведь даже ни чего я не делай, но спасение пяти стен жизней, в результате того, что мой разум не дал разгуляться безумию этого монстра, мне казалось достаточным. Это и правда по цифрам очень много. Если всего осталось людей немногим более десяти тысяч, то пятьсот это весомый процент! Но увы, по сути я ни на что таким образом не повлиял. Эти пять сотен все равно бы погибли, кто от голода, кто от рук соседей. В конце концов вся популяция населяющих эти джунгли людей, через какие-то пару сотен лет, будет полностью вырезана племенами каннибалов, что придут с севера гонимые голодом. Ну вот и зачем мне эти знания? Чем они мне помогут? Лучше бы в мою голову поместили знания о металлсодержащих рудах!

   Усилившийся дождь прервал мои размышления о самоубийстве. Впрочем, как не безумно и как не сложно, то что мне надо совершить, никто за меня это не сделает, так что жить я обязан. Ради тех кто погиб, что бы их гибель не случилась!

   Надо было выходить из джунглей на поляну. Выходить к толпе испуганных женщин и подростков. Выходить и что-то делать! А я не знал что! Совершенно не знал. И чем дольше я копался в памяти Одыра, тем безвыходнее казалась мне сложившаяся ситуация.

   Пятнадцать женщин, четыре подростка и я, в диких джунглях первобытной Африки. По сути ничего страшного. В данное время женщины добывали еды ничуть не меньше мужчин, а подросток способен собирать ягоды и плоды ничуть не хуже взрослого. Вспомнился штамп из школьных времен, как называли первобытные общества в моем времени: "общество охотников-собирателей". Где женщинам выделялась роль собирателей, а мужчинам роль охотников. И если с женщинами и их ролью, ученые угадали, то с мужчинами, попали впросак.

   Я еще как только осознал себя в этом времени, удивился скудностью используемого людьми инструмента. А уж как охотится деревянным копьем, с наконечником в лучшем случае из заостренного дерева, обожженного на огне. Таким убить какого-либо зверя очень проблематично. Дубинка из сучковатой палки, тоже для охоты подходит слабо. О каменных инструментах, таких как скребки, протоножи и рубила, я вообще молчу, у них иное предназначение. На кого с таким убогим инвентарем можно охотится, а главное, если и можно, то насколько успешно?

   Память Одыра подсказала, что можно. На всякую мелочь, не крупнее кошки, в основном на грызунов, очень похожих на морских свинок, но шустрых как городская крыса. Вот их и били дубинками. А вот для чего люди использовали копья, оказалось для меня откровением. По сути, копье оказалось не элементом охоты, а элементом войны. Причем войны не с другими людьми, хотя и использовалось для этого то же, но основным предназначением копий было иное. Борьба с хищниками! Причем не с хищниками саванны, это было бы глупо, с таким копьем да на древнего льва, весом за триста килограмм или на еще одних гигантов напоминающих медведей, только раза в полтора побольше своих сородичей из моих времен. Против таких зверей, даже с винтовкой слонобоем, выйти страшно, не говоря уж о любом не огнестрельном оружии!

   Одыр и его сородичи боролись с хищниками джунглей, они были значительно меньше своих собратьев по ремеслу из саванны. Да и то с наиболее крупными представителями рода кошачьего, чем то напоминающих кагуара переростка, люди так же не связывались. Зато почти всех остальных гоняли по джунглям славно. Именно гоняли, а не убивали. Люди, даже такие древние как местные племена, были намного хитрее всех остальных зверей. Мужчины племен следили за хищниками, а когда те убивали свою жертву, нападали толпой используя копья на хищного зверя и отгоняли его от добычи, присваивая себе тяжелый труд охотника! Получается, что правильнее было бы назвать то общество в которое я попал, не "общество охотников-собирателей", а "общество падальщиков-собирателей". Девяносто процентов мясного рациона в меню людей, составляло мясо которое удалось отбить или у хищников или у других падальщиков. Как результат поступление мясо в племя больше зависело от удачи чем от навыка охотника и соответственно было величиной очень случайной.*

   /Я очень не хотел плодить ссылки, но придется, а то в комментариях пишут, что я выдумываю все и все было не так :-). Теория о том, что древние люди были падальщиками одна из самых распространенных. Что почитать на данную тематику: Источник: А. В. Лопатин. "Сателлитное поведение как часть адаптивного становления рода Homo" // Вестник Московского университета. Серия XXIII. Антропология. N2, 2010. Стр. 36-43./

   Получается, мужчина мог добыть много еды за раз, но так же мужчина мог и несколько дней не принести вообще ничего. А женщины, собирая травы, корешки, плоды, ягоды, в итоге поставляли еду более предсказуемо. То есть теоретически, да пожалуй и практически, если удастся подавить панику, объединить испуганную толпу в племя, то выжить получится. Только вот, есть одна деталь, которая рушит все эти замыслы на корню. В среднем, каждый человек из племен, мог беспрестанно трудясь прокормить себя и еще немного, настолько немного, что трое взрослых едва могли прокормить одного ребенка! Точнее таких малышей как остались в живых, можно прокормить и даже одному, надрываясь, работая на износ, но можно. Только вот для этого надо, чтобы с детьми кто-то сидел, отдельно выделенный человек. Сглотнул комок который подкатил к горлу, перед глазами встала стайка копошащихся в круге мамочек деток, их было ровно двадцать. А я и все кто остался жив, при всем желании, даже разорвись, даже все потратив на поиски еды, мы можем прокормить не больше двенадцати! И это с учетом того, что у меня не останется никакого времени ни на какое прогрессорство! А если я буду тратить время на достижение основной цели, то из этой дюжины, что может выжить, надо вычесть еще двух или даже трех. И от этой математики у меня волосы на загривке встали дыбом! Жертва малыша, ради выживания взрослого, это норма здешней жизни. Это закон выживания. Взрослый может породить еще детей, а дите не выживет без взрослого, просто выживание. Норма тут, но я такую норму принять не могу. Для меня она еще более дика чем безумие Одыра. Не взирая на то, что я должен совершить, что спасет в будущем миллиарды детей, я не могу поступиться теми детьми, что ради будущей цели должны умереть от голода здесь и сейчас. Понимаю, что не логично, что цивилизационную мораль надо оставить там в веке двадцать первом. Понимаю, даже всю эту мораль готов зарыть и не вспоминать! Точнее почти всю, переступить через детей, я не смогу. Даже если на кону выживание человечества, когда-то там вдалеке времен это выживание, а дети они здесь и сейчас и они важнее всего. Я так решил, и для этой цели, я переверну здешний гребанный мир!