Да, все начинало выходить из-под контроля.

Но ситуация была еще не настолько пиковой, чтобы Тейлор начал волноваться. Одна из очень немногих истин, которую он усвоил за долгие годы службы в армии, состояла в том, что в боевых действиях по самой их природе не могло быть порядка. Карты сражений и решительные стрелки, благодаря которым все казалось столь очевидным и простым в уставах и книгах по военной истории, на самом деле были результатом радикальных косметических операций. За этими безупречными графиками скрывались случаи невообразимой неразберихи, непонимания, разные происшествия (как трагические, так и счастливые), неиспользованные возможности, провалы, страх и героизм огромного числа людей. Боевые действия всегда хаотичны, и главная задача командира состоит в том, чтобы навести в своих войсках чуть-чуть больше порядка, чем в войсках противника. Причина абсолютной необходимости военной дисциплины состоит не только в том, чтобы огромное число мужчин в военной форме шло в бой, когда им прикажут, – это лишь часть дела. Дисциплина необходима, потому что каждое воинское подразделение постоянно находится в зависимости от непредвиденных ситуаций, начиная от сломанных пальцев во время ремонта мотора в мирное время и кончая ужасными катастрофами в военное время.

Тейлор не получил обещанного подкрепления от командования военно-воздушных сил, он потерял одну из своих боевых машин из-за лихачества мальчишки в военной форме. Но большая часть его полка была готова к бою – сорок шесть машин М-100 взлетело благодаря выполненной в последний момент титанической работе Мэнни Мартинеса и инженеров-механиков полка и эскадрилий. Боевые машины Десятого полка тоже находились на рубеже атаки, и признаков того, что противник обнаружил присутствие американцев, пока не было. Меньше чем через десять минут поднимется в воздух Первая эскадрилья, за ней быстро последует Вторая, а за ней – Третья. Еще не испытанные в боях, машины до сих пор работали просто отлично, их электронное оборудование могло сгущать темноту, сквозь которую самолеты должны были пролететь незамеченными и атаковать противника. Приказа от слабонервных начальников из Вашингтона об отмене атаки пока не поступало, и скоро Седьмой полк поднимет в воздух последний вертолет. Где-то там, позади потока новых врагов, притаился его старый противник.

В целом полковник Джордж Тейлор считал себя очень удачливым человеком.

– Садись за руль, Утенок, – сказал Тейлор второму пилоту, старшему уорент-офицеру Элвису Кребсу по кличке Утенок. Еще со времен Заира Тейлор всегда сам отбирал себе в команду самых старых, самых выносливых и самых угрюмых офицеров. – Я иду в командный отсек.

– Отлично, – произнес Кребс своим резким, с южным акцентом голосом, давая понять, что присутствие Тейлора было совершенно ненужным. Как и Тейлор, Кребс служил в армии достаточно давно и помнил те старые времена, когда на вооружении армии США еще были вертолеты «Кобра». Сами-то они оба выросли на вертолетах типа «Апач», но помнили, как угрожающе выглядел фюзеляж «Кобры» во время полета. Они были свидетелями огромных изменений в военной технологии и в ближайшие часы должны были либо стать свидетелями нового прорыва в военной технике, либо смертельно опозорить свой народ.

– Прислать тебе чашку кофе, Эл? – предложил Тейлор, отстегиваясь от мягкого сиденья, расположенного перед пультом с огромным числом электронных приборов.

– Не надо, – сказал Кребс, – я, кажется, загрузился до отказа. – Каждый раз, когда Тейлор слышал напускную небрежность тона Кребса, он с трудом сдерживал смех. Кребс уже давно должен был выйти в отставку, но ему продлили срок службы, чтобы он оказал помощь в формировании первого полка М-100, так как он в течение долгого времени занимался летными испытаниями нового вертолета.

Тейлор считал его одним из последних представителей ныне вымершего племени сварливых, бранчливых, но великодушных уорент-офицеров, благодаря которым и летали самолеты ВВС США. Совместно пережитые трудности установили между Тейлором и Кребсом такие отношения, на которые отваживались очень немногие в полку. У них бывали плохие времена, но они лишь выгодно оттеняли хорошо прожитую жизнь.

В декабре 1989 года еще совсем молодым уорент-офицером, Кребс принял свой первый бой в Панаме. Рассказывали, что он пролетел над бараками осажденного американского подразделения и сбросил самодельные листовки, на которых было написано: «Счастливого, черт вас дери, Рождества». Вскоре после этого его послали в Саудовскую Аравию во время великого наступления 1990 года. Старина Утенок прошел все это с честью.

Тейлор просунул плечи в узкую дверь, ведущую на командный пункт. Там, где в обычном М-100 имелся отсек для небольшой группы десантников, вооруженных для ведения наземного боя, командный вариант вертолета был до отказа набит самыми современными микроэлектронными средствами связи и обработки информации. В отсеке имелись устройства для контроля условий окружающей среды. Перед человеком, входящим в отсек, открывалось зрелище разноцветных, светящихся экранов разной величины, девяти мониторов, на которых отображалось все – от хода боевых действий, передаваемых в реальном масштабе времени по космическим разведывательным системам, до графических картин боя в электромагнитном спектре, высвечиваемых яркими светящимися красками. Это напоминало Тейлору волшебную пещеру, в которой невидимый мир становился осязаемым. Здесь можно было встретить жестоких демонов, прячущихся в воздухе и невидимых для невооруженного взгляда, или увидеть на экранах далекие удивительные земли.

Даже простейшие секреты жизни и смерти раскрывались здесь: на дисплеях были видны объекты поражения противника, выведенные из строя собственные системы, наличие боеприпасов и смертоносных источников энергии. Командиры с минимальным боевым расчетом, используя свои радиолокаторы, могли видеть в темноте, в облаках и в тумане. Это было своего рода Божье око, проникающее в шабаш ведьм на поле боя. Командиру было легче увидеть на экране монитора район боя, в котором сражались его подчиненные, чем для обычных людей посмотреть телевизор. Изменение угла зрения, контрастности и уровня увеличения, а также визуальное изображение энергетических волн – все это таилось здесь, за кнопками и выключателями. Отсюда можно было услышать голос Господа. Лазерные системы обеспечивали мгновенную связь с такими же станциями в любом конце земного шара, а огромные массивы информации могли поступать или передаваться с обычных компьютеров, установленных на борту М-100, в ходе боя.

Это была великолепная машина. Как бортовые, так и системы захвата цели на внешней подвеске были настолько эффективными и универсальными, что во время учебных полетов летчики экипажей развлекались тем, что выслеживали в прерии мелкую дичь с расстояния десятков километров. Электронный искусственный мозг хранил такой огромный объем информации как военного, так и общего характера, что ему можно было дать команду собрать и обработать информацию от всех разведывательных систем для поиска цели по любым ее параметрам. Например, определить точные координаты всех голубых «фордов» модели 2015 на шоссейных дорогах Северной Америки, в которых едут два взрослых пассажира и бак которых заполнен только наполовину. Возможности сбора данных, осуществляемого в микросекунды, были настолько велики, что еще никому из экспертов полка не удавалось поставить перед системой задачу, с которой она бы не справилась. Можно было поручить системе обнаружения целей найти отдаленные плантации желтых роз или все боевые машины противника с поврежденным правым крылом. Система работала настолько быстро, что без автоматизации человек просто был бы не в состоянии обрабатывать такой поток информации о целях. Система оружия М-100 была полностью автоматизирована, а на человека возлагалось решение сложных задач: выбор и пересмотр приоритетов и определение оперативных характеристик. Управление каждой бортовой системой могло в случае необходимости производиться вручную, но такое снижение эффективности системы разрешалось только в исключительных обстоятельствах. Эта технически самая мощная воздушно-наземная боевая машина из всех, когда либо существовавших, способна была вести бой бесконечно, даже после смерти всех членов экипажа. Однажды Тейлор подслушал шутку одного молодого летчика, который сказал, что М-100 делает любого летчика генералом. Он имел в виду, что возможности М-100 позволяли любому человеку, садящемуся за рычаги управления этой машины, почувствовать себя всемогущим и при этом не запачкать руки в крови.