– Но, я вижу, кабаны вам дороже.

– Я еду охотиться на очень крупного кабана, – ответил я и, не удержавшись, провел рукой по ее волосам.

Но Флавия сердито оттолкнула мою руку.

Она была так прекрасна во гневе, что я решил еще немного подразнить ее. Напустив на себя удивленный вид, я сказал:

– Вот уж не думал, что это рассердит вас.

– Что вы, ваше величество! Разве я имею право сердиться? Правда, вчера вы зачем‑то уверяли, что каждая минута, проведенная вдали от меня, вам кажется потерянной. Но, верно, вы тогда забыли об охоте на крупного кабана! – с неподражаемой издевкой ответила она.

– Это не обычная охота. Может случиться, что кабан сам начнет охотиться за мной. Он даже может поймать меня.

Флавия промолчала.

– Неужели вас не волнует это? – удивился я. – Ведь мне придется рисковать.

Она снова промолчала. Я заглянул ей в лицо. По щекам ее катились слезы.

– Это я вас расстроил?

– Вы сейчас такой, как были раньше, – всхлипывая, проговорила она. – Я полюбила совсем другого короля.

Я крепко обнял ее.

– Любимая! – позабыв обо всем, воскликнул я. – Неужели вы и впрямь могли подумать, что я покину вас ради какой‑то охоты?

– Тогда куда же вы едете? – с беспокойством спросила она. – Неужели…

– Да, – перебил я, – это в некотором роде тоже охота. Пора выкурить Майкла из норы.

Флавия побледнела.

– Теперь вы видите, дорогая, я не такой плохой, как вы подумали. Да и уеду я ненадолго.

– Вы будите писать мне, Рудольф?

Меня так и подмывало раскрыть ей истину – пусть тогда выбирает между мной и королем. И все‑таки я сдержался.

– Обещаю каждый день посылать вам частицу своего сердца, – ответил я.

– А зря не рисковать обещаете? – не сводя с меня глаз спросила она.

– Обещаю. Если это будет зависеть от меня.

– Когда же вы вернетесь?

– Когда вернусь?.. – переспросил я.

– Возвращайтесь скорее, – моляще проговорила Флавия. – Я не успокоюсь, пока снова вас не увижу.

– Не обещаю, милая, – честно ответил я. – Я не знаю, когда вернусь. Но даже если никогда…

– Я не желаю этого слушать, – сказала она, не дав мне договорить, и поцеловала меня в губы.

– И все‑таки… – некоторое время спустя прошептал я. – Если я не вернусь, вы должны занять мое место на троне. Не тратьте время и не оплакивайте меня. Потому что тогда вы останетесь последней из нашего рода, и вам надо будет править страной.

– Можете не сомневаться, – гордо выпрямившись, ответила она. И осанка ее, и тон не оставляли сомнений: случись ей и впрямь править Руританией, она станет прекрасной королевой… – Я буду править, – продолжала она, – и выполню свой долг. Но если вы не вернетесь, я уже никогда не буду счастлива…

И, крепко прижавшись ко мне, Флавия заплакала.

– Только возвращайтесь скорее! – снова принялась умолять она.

Едва отдавая себе отчет в происходящем, я воскликнул:

– Обещаю вам, Флавия! Если мне не суждено погибнуть, мы обязательно еще встретимся – хоть ненадолго!

– Что вы имеете в виду? – изумленно проговорила она.

Но я уже справился со своими чувствами и не стал продолжать. Так мы некоторое время и смотрели молча друг на друга – я подавленно, а Флавия удивленно.

– Вы не позволите Майклу одолеть вас? – спросила она.

– Нет, любимая.

– И мы снова увидимся? Он не помешает вам приехать ко мне?

– Не помешает, – заверил я.

Принцесса совсем успокоилась и затихла в моих объятиях. А у меня перед глазами стоял тот, кто был мне страшнее Майкла. Незримой тенью он стоял между мной и Флавией. Завтра я поеду ему на выручку и не пожалею ради него жизни. И если спасу его, он, а не Черный Майкл навсегда лишит меня Флавии.

Глава XII. Я проявляю гостеприимство и ставлю капкан на крупную дичь

В тот же вечер мы начали собираться в дорогу. План наш был выверен до малейших деталей. В пяти милях от замка Зенда находилось обширное лесное поместье. Оно поднималось вверх по склону, который увенчивался роскошным дворцом. И лес, и дворец принадлежали дальнему родственнику Фрица – графу Станисласу фон Тарленхайму. Хозяин почти безвыездно жил в своей городской резиденции и посвящал свою жизнь занятиям наукой. Лесное поместье мало интересовало его, и, узнав от Фрица, что король хочет поохотиться в его лесу, он без колебаний предоставил нам во временное пользование и угодья, и прекрасный дворец. Лучше и не вообразишь. Во‑первых, дворец графа Станисласа стоял напротив замка Зенда и был прекрасным наблюдательным пунктом. Кроме того, лес действительно изобиловал кабанами, и визит короля в эти места не должен был вызвать удивление ни у кого, кроме посвященных в тайну. Ведь все в Руритании знали, что Рудольф – страстный охотник.

На рассвете мы отправили слуг с поклажей и лошадьми. Затем, дождавшись полудня, сели в поезд и пустились в том же направлении. Проехав тридцать миль по железной дороге, мы пересели на лошадей и наконец благополучно добрались до имения графа Станисласа.

Разумеется, мы отправились не втроем. Сапт отобрал десять наиболее преданных королю дворян, и они составили наш маленький боевой отряд. Несмотря на то, что все эти люди готовы были положить за короля жизнь, мы решились открыть им только часть истины и рассказали, как Черный Майкл организован покушение на короля в чайном домике. Чтоб объяснить им цель нашего похода, мы придумали историю о ближайшем друге короля, которого Черный Майкл захватил в плен и держит в Зенде. Кроме того, мы намекнули им, что король решил принять кое‑какие меры против коварного брата. Этого оказалось вполне достаточно, и смелые молодые люди в один голос заявили, что готовы на деле доказать преданность королю, и его величеству остается только приказывать.

Прибыв в Зенду, я постарался как можно меньше думать о принцессе и как можно больше сосредоточиться на спасении короля. Мысленно воззвав к чувству долга, я вскоре настолько овладел собой, что у меня в голове забрезжило нечто вроде плана, которым я остался вполне доволен. Вроде бы я предусмотрел все. Меня смущала лишь проницательность Майкла. Я не строил на этот счет никаких иллюзий. Как только герцог Стрелсау узнает, что король приехал поохотиться, он тут же поймет, что я приехал выслеживать отнюдь не кабана. Мне оставалось рассчитывать лишь на одно: я почему‑то был убежден, что, при всей своей проницательности, Майкл не поверит, будто я могу желать добра подлинному королю. Если я рассуждал правильно, мы могли рассчитывать на победу, если нет – нас ждало сокрушительное поражение. Но нам все равно нельзя было отступить и оставалось только надеяться на лучшее.

Не прошло и часа, а Майкл уже проявил первые знаки внимания к моей особе. Выглянув в окно, я заметил троих всадников, которые приближались со стороны Зенды к замку графа Станисласа. Я узнал славных руританских дворян – Лоенгрэма, Крафштейна и Руперта Хенцау. Иными словами, мне выпала честь принять приветствие от второй половины «Шестерки Майкла». Правда, усмотрел я в этом визите и положительную сторону. Майкл не решился подослать ко мне троих головорезов, которые едва не убили меня в Стрелсау. «Значит, – с облегчением подумал я, – мой милый братец еще не настолько обнаглел, чтобы открыто бросать мне вызов».

Всадники подъехали. Выглядели они впечатляюще. Эти крепкие, вооруженные до зубов молодцы верхом на прекрасных конях могли нагнать страха на кого угодно. А самым свирепым из них оказался Руперт Хенцау. Несмотря на молодость – ему от силы было двадцать три года, – именно он верховодил двумя старшими членами «шестерки». Увидев меня, он выступил вперед и с явно шутовской почтительностью передал устное послание Майкла. Любезный братец извинялся, что не мог лично приветствовать меня: он объяснял это тем, что, как и двое слуг в Зенде, заболел скарлатиной. По той же причине Майкл всеми силами предостерегал меня от визита в замок. Болезнь, по словам Майкла не только тяжело протекала, но и была очень заразной, а потому он никогда бы не простил себе, если бы мое величество заразилось.