Отделавшись от любимого брата и его чудесных друзей, я вернулся в гостиную, чтобы попрощаться с кузиной. Она ждала меня в дверях. Я взял ее за руку.

– Рудольф! – прошептала она так тихо, что я едва расслышал. – Будьте осторожны, прошу вас.

– Что вы имеете в виду?

– Я не смею говорить об этом. Но вы ведь сами все понимаете. Не забывайте, ваша жизнь нужна…

– Кому? – перебил я.

– Ну… – Она замялась. – Руритании.

Чем больше я оставался рядом с Флавией, тем дальше заходил в своей лжи. Разумеется, я клял себя на чем свет стоит за эту бесчестную игру. Видит Бог, я с радостью сразу признался бы Флавии, что я не король. Но я не мог этого сделать. Прочие же уловки с моей стороны были бы не более честны. И я продолжал играть роль влюбленного короля, ибо, если и не был королем, то в принцессу и впрямь уже почти что влюбился. И я ответил ей:

– Выходит, кроме государства, моя жизнь никому не нужна?

– Она нужна еще вашим друзьям.

– Друзьям?

– И вашей верной кузине, – добавила она шепотом.

Тут у меня пропал дар речи. Молча поцеловав ей руку, я в самом скверном расположении духа вышел в переднюю.

На глаза мне тут же попался счастливчик Фриц. Не обращая никакого внимания на слуг, он весело болтал со своей возлюбленной.

– Нельзя же жить одними интригами! – пылко объяснил он мне, когда мы выходили на улицу. – Я люблю и любим и не собираюсь жертвовать своим счастьем.

На нас уже глядели прохожие. Заметив это, Фриц вновь превратился в королевского придворного. Чуть пропустив меня вперед, он почтительно засеменил сзади.

Глава IX. Я убеждаюсь, что чайные столики бывают хороши не только во время чаепитий

Не стану описывать день за днем свое пребывание на руританском троне. Будни королей порой не менее однообразны и скучны, чем у большинства простых смертных. Вот почему ограничусь лишь событиями, имевшими непосредственное отношение к драме, в которой, волею судеб, мне была отведена главная роль.

Однажды ко мне вошел Сапт.

– Возьми письмо, мой мальчик. – Он протянул мне конверт. – Почерк, по‑моему, женский, но не бросайся сразу читать. Вначале послушай, что я скажу тебе.

– Что‑нибудь новое о короле? – спросил я.

– Да, судя по всему, он действительно в Зенде, но не в этом суть.

– А в чем?

– Теперь я точно знаю: трое остальных головорезов Майкла сидят в Зенде. Это Лоенгрэм, Крафштейн и Руперт Хенцау. Таких отпетых негодяев больше не сыщешь во всей Руритании. Фриц предлагает рискнуть.

– А что надо сделать?

– Фриц говорит, что вам надо повести к Зенде войска и атаковать замок пехотой, конницей и артиллерией.

– Может быть, Фриц посоветует, как нам вычерпать ров? – не удержался я от иронии.

– Ты прав, мой мальчик. И даже если бы мы осушили ров и взяли замок, мы бы и тела короля не нашли. Мы можем победить, только если нападем на них врасплох.

– А вы уверены, что король в Зенде? – снова спросил я.

– Скорее всего, он там. Иначе чего этим молодчикам торчать там без Майкла? Кроме того, мост постоянно поднят; его разрешено опускать только по личному распоряжению Черного Майкла или Руперта Хенцау. Надо помешать Фрицу.

– В Зенду поеду я.

– Не сходи с ума.

– Пока еще не сошел.

– Но ты же сложишь там голову.

– Все может случиться, – небрежно подтвердил я.

– Я вижу, ваше величество сегодня не в духе, – с деланной почтительностью сказал Сапт. – Кстати, как ваши сердечные дела?

– Не советую вам касаться этой темы, – довольно сердито отозвался я.

Сапт послушался. Не спуская с меня глаз, он раскурил трубку. Видимо, он понял: настроение у меня сегодня и впрямь скверное. Я принялся капризничать. Я объявил ему, что мне надоел хвост, который повсюду сопровождает меня.

– Ни минуты нельзя побыть в одиночестве, – проворчал я.

Сапт выпустил изо рта изрядный клуб дыма и спокойно сказал:

– Видишь ли, мой мальчик, Черный Майкл ничего не имел бы против, если бы ты вдруг исчез. Вот тогда‑то он и осуществит то, чему нам пока удается помешать.

– Я и сам за себя постою.

– Не забывай, Де Готе, Берсонин и Детчард все еще в Стрелсау. Если ты думаешь, малыш, что кто‑нибудь из них постесняется перерезать тебе горло, то ты глубоко ошибаешься. Да, кстати, что там в письме?

Я развернул конверт и принялся читать вслух;

«Ваше величество!

Если Вы пожелаете узнать некие важные сведения, которые непосредственно Вас касаются, прошу Вас поступить следующим образом. Сегодня же в полночь разыщите особняк, стоящий в конце Нового проспекта. Вы легко узнаете его по портику с нимфами и по пышному саду, обнесенному кирпичной стеной. Вам не следует появляться около ворот. С задней стороны в стене есть калитка. Войдите в нее и пройдите ярдов двести направо по саду, и Вы достигнете чайного домика с небольшим крыльцом. Если Вы решитесь преодолеть шесть ступеней и войти внутрь, Вы встретите преданную Вам женщину. Я никогда не осмелилась бы обратиться к Вам с такой просьбой, но поверьте. Ваше величество: речь идет о Вашей жизни и судьбе руританского престола. Единственная моя просьба: если Вы решитесь на свидание со мною, Вы должны приехать один. Иначе вы подвергнете и себя, и меня серьезной опасности. И еще: умоляю, Ваше величество, не показывайте никому этого письма. Вы знаете: Черный Майкл не прощает обид. Если письмо каким‑нибудь образом попадет ему в руки, преданная Вам женщина погибнет!»

– Обид‑то он, может и не прощает, а письмо «преданной женщине» продиктовать может премиленькое, – подал реплику Сапт.

Я был совершенно согласен с полковником. Письмо показалось мне явной фальшивкой. Я уже собирался скомкать его и выбросить в корзину, когда заметил надпись на другой стороне листка.

– Смотрите‑ка! – воскликнул я. – Тут еще что‑то есть.

И я снова прочитал вслух:

«Если вас одолевают сомнения, посоветуйтесь с полковником Саптом…»

– Ну и нахалка! – взревел Сапт. – Мало того, что она тебя считает полным дураком, она, кажется, и меня решила надуть.

Я поднял руку, возвращая его внимание к письму, и продолжал: «Спросите, Ваше величество, Сапта, кто та женщина, которая больше всего на свете хотела бы помешать женитьбе герцога на принцессе Флавии? Может быть, он Вам ответит, что имя этой женщины начинается с буквы „А“. И еще он Вам, наверное, скажет, что, в силу вышеизложенных причин, женщине этой никак не хотелось бы, чтобы Майкл стал королем».

Я в волнении вскочил на ноги. Сапт вынул изо рта трубку и положил ее на столик.

– Это Антуанетт де Мобан, – уверенно заявил я.

У Сапта даже лицо вытянулось от удивления.

– Ты‑то откуда ее знаешь?

Я рассказал все, что мне было известно об этой даме. Сапт удовлетворенно кивнул.

– Вообще‑то они недавно сильно повздорили с Майклом, – задумчиво проговорил он.

– А вдруг она действительно захотела помочь нам? – оживился я. – Она, как никто, может оказать нам услугу.

– И все же я думаю, что это письмо продиктовал ей Майкл, – упорствовал Сапт.

– Я почти согласен с вами. Но в нашем положении нельзя упускать ни малейшего шанса. Я пойду на свидание, Сапт.

– Нет уж, тогда пойду я, – возразил он.

– Вы можете постоять у калитки.

– Нет, – продолжал упрямиться он, – я пойду в чайный домик.

– Чтобы мне провалиться, если вы туда пойдете! – не уступал я.

Я поднялся с кресла и встал, прислонившись спиной к камину.

– Я пойду туда сам, Сапт, – повторил я. – Эта женщина внушает мне доверие.

– Ни одна женщина не может внушать доверия, – цинично заявил Сапт. – Я не пущу тебя туда, мой мальчик.

– Если вы меня не пустите, я уезжаю в Англию, – заявил я.

Сапт уже понял, что его влияние на меня не безгранично. Сейчас настал один из тех моментов, когда ничто не заставило бы меня подчиниться. И Сапт почел за лучшее уступить.

– Чем дальше мы будем выжидать, Сапт, тем большей опасности подвергаем жизнь короля. Мой маскарад тоже не может длиться вечно. Не надо ждать, пока Майкл начнет действовать. Мы должны начать первыми. Если все будет удачно, мы заставим их раскрыть карты раньше, чем они рассчитывают.