— Ничего, вот войдёт жизнь в спокойное русло, людей прибавится, и школа мигом разрастётся, станет огромная — во-о-от такая! — Сноу широко развёл руки, показывая размеры будущей школы.

Сэра молчала, лихорадочно пытаясь придумать что-нибудь, чтобы сменить тему разговора и не выдать того смятения и замешательства, которое охватило её после этого знакомого жеста. На выручку ей пришёл Гадо.

— Большую школу ещё построить надо, командир. А вот где найти место для уроков сейчас — это вопрос насущный. Обычные дома для этого будут тесноваты.

Несмотря на то, что детей было немного, ни убежища, ни прибрежные дома для занятий не подходили, и Гадо это было известно лучше всех.

— Ну, я думаю, что покамест можно заниматься и под открытым небом… Вон, перед мастерской Маки есть вполне приличный пустырь, — сказал Сноу. — Если вдруг что — рядом пещера, да и взрослые в двух шагах на поле работают. К тому же у Маки там полно всякого оружия, которое можно будет пустить в ход. Что скажешь? — повернулся он к механику.

Маки скрестил руки на груди и крепко задумался. Видимо, его не очень радовала перспектива того, что прямо перед мастерской будет каждый день сновать ребятня.

— Мы же не просим тебя отдавать всю мастерскую. Посодействуй благому делу, — сказала Лебро и добавила, пресекая возможные возражения, — И не надо отговорок про то, что они будут шуметь и мешать тебе работать. Сам ведь знаешь, что это не так.

— Да нет же, не в том дело! — возмутился Маки. — Я просто беспокоюсь, что они начнут лазать, где не надо, баловаться с инструментами, а это ведь опасно!

— Значит, не оставляй инструменты где попало, а сразу убирай!

— Я ещё и виноват, что ли?!

Лебро постоянно твердила Маки об этом, ещё с тех пор, когда его мастерская стояла рядом с «Домом Бродяг».

— Не переживай, — улыбнулась Сэра. — Я настрого запрещу детям заходить в мастерскую.

— Ну, раз уж вы так просите…

— Значит, решено! — с довольным видом закончил за него Сноу и похлопал Сэру по плечу.

— Сэра-сэнсей, а когда начнутся занятия? — поднял руку Юдж, изображая ученика.

— Хорошо бы начать уже завтра, но тут уж как получится. В любом случае, надо заняться этим поскорее, пока ещё свежа память о том, что случилось сегодня. Я хочу хотя бы учебную тревогу с ними провести.

— Тогда я завтра с утра пораньше всех предупрежу, — сказал Юдж. Он был в Нео-Бодаме одновременно кем-то вроде глашатая, посланника и советчика. Жители всегда первым делом шли к нему, когда их что-то тревожило или беспокоило. А когда нужно было оповестить всех о чём-то, это тоже поручали Юджу, что позволяло не только избежать эффекта «испорченного телефона», но и сразу же увидеть реакцию людей на полученные известия.

— Учительница, значит… Да, вполне подходящее для тебя занятие, Сэра.

Эти же слова Сноу произнёс и в воспоминаниях, о которых теперь знала только Сэра. И жест, которым он показывал размеры будущей школы, и его улыбка, — всё было точно таким же, как в тех воспоминаниях. Осознание того, что несмотря на различия в памяти, Сноу остался прежним собой, придало Сэре сил и принесло с собой чувство облегчения, от которого девушка едва не заплакала.

«Я больше не буду плакать, — сказала она себе, поспешно сморгнув подступившие слёзы. — Я решила, что стану учительницей и расскажу детям обо всём, что знаю сама. Так же, как это делала для меня сестрёнка. Хватит топтаться на месте. Я пойду вперёд».

— Не подведи, Сэра-сэнсей! — ободряюще подмигнула ей Лебро.

Сэра с улыбкой кивнула в ответ.

Прошло полгода с тех пор, как Сэра стала учить детей. Поначалу класс им заменяли выставленные в ряд на пустыре стулья, но потом Гадо построил для них простую, но просторную беседку-навес, и теперь можно было спокойно вести занятия без нужды прерываться на полуслове и бежать прятаться в пещеру, если вдруг начинался дождь. Правда, это была всего лишь крыша на четырёх столбиках, поэтому в зимнее время она не давала бы защиты от холода. Лето уже подошло к концу, когда Гадо наконец закончил все ремонтные работы в городе и смог довести до ума свою последнюю постройку. В итоге к началу зимы было готово небольшое здание с единственной классной комнатой, получившее гордое звание школы.

Юдж подобрал на окна занавески, которые радовали бы детей яркими цветами, а Маки установил звонок, возвещавший начало и конец каждого урока, и повесил над входом большие часы, которые было видно даже издалека. Работавшие в поле взрослые по очереди обходили дозором окрестности школы, благодаря чему удалось избежать нападений монстров во время занятий. Конечно, монстры никуда не исчезли: бывало, что в ловушку на пляже попадала шипастая жаба, или гаркимасера запутывалась в натянутых между деревьями сетях. Но всё же жизнь в Нео-Бодаме стала более спокойной, и город медленно, но верно разрастался.

К Сэре за эти полгода тоже вернулась былая весёлость. Если раньше она чувствовала, что для более-менее искренней улыбки приходится прикладывать усилия, то теперь от души смеялась вместе с детьми и всерьёз сердилась на них, если была причина. Вполне возможно, что школа, которая задумывалась в первую очередь для детей, была куда нужнее именно ей самой.

Однако с обучением возникла весьма серьёзная проблема: детям больше хотелось играть на улице, чем сидеть, уткнувшись в парты. Подогревавшая интерес новизна занятий в школе со временем исчезла, и теперь даже самым прилежным ученикам становилось всё труднее сконцентрироваться на учёбе.

Впрочем, с младшеклассниками особых трудностей не возникало, им было достаточно уроков чтения и письма да простейших навыков счёта, которые можно было развить наглядным путём, считая борозды в поле или разложенные на столе овощи. А вот ребятам постарше уже требовались более сложные методы вычисления, требовавшие более абстрактных объяснений. Понять их становилось труднее, и интерес к ним, соответственно, снижался.

И, само собой, настал момент, когда один из мальчишек постарше задал закономерный вопрос — зачем им вообще всё это нужно?

— Учёба — это тренировка для ума, — ответила Сэра. — Для охоты или спорта, например, тренировка тоже очень важна, согласись? Так и здесь, ведь никто не может сделать что-то очень сложное сразу, без должной подготовки.

Сэра помнила, как в детстве иногда не хотела делать уроки, потому что это было скучно и неинтересно. В такие моменты Лайтнинг объясняла ей, что это вполне естественная реакция: поскольку учёба — это тренировка мышления, есть те, кто не видит в ней особого смысла, как и в любой тренировке вообще. Конечно, такая точка зрения имеет право на существование, как и любая другая, но Лайтнинг придерживалась иного мнения, считая, что пренебрегать тренировками всё же не следует. Впрочем, Сэра в силу возраста не слишком хорошо понимала все эти объяснения и старалась прилежно учиться, чтобы не сердить старшую сестру, которая была поистине страшна в гневе. Ну а потом это вошло в привычку, Сэра полюбила сам процесс обучения и стала отличницей.

— Сложение, вычитание, умножение и деление знаем — и хватит с нас. Зачем ещё какие-то лишние сложности? — возразил Рет, самый старший мальчик. Он был в детской компании вожаком и к тому же несколько раз ходил с отцом охотиться на монстров. Скорее всего, он просто хотел найти оправдание своему нежеланию учиться: мол, от меня и так будет польза городу, даже без этих ваших уроков.

— Вот смотри: пропалывать поле — это тоже не особо интересное занятие, так? Ну, будет оно красивое и аккуратное, и что с того? А вот когда наступит сезон сбора, тогда и станет понятно, ведь ухоженные поля приносят куда лучший урожай. Так и с учёбой. Плоды своих стараний ты увидишь только потом, и будет уже поздно жалеть о том, что не прополол поле раньше.

— Так я и спрашиваю, какой нам от этого будет прок? И когда это «потом» вообще наступит? Через сколько лет? Может, вообще после смерти? — не унимался Рет.