Объединенная военная школа имени ВЦИК размещалась в Кремле и готовила кадровых командиров среднего звена по трем военным специальностям — общевойсковиков, артиллеристов и кавалеристов. Успешно сдав вступительный экзамен, я был зачислен сразу на второй курс артиллерийского отделения. Для жизни и учебы курсантов были созданы прекрасные по тому времени условия. В определенные дни, главным образом в воскресенья и большие праздники, мы несли караульную службу по охране Кремля и входа в Мавзолей В. И. Ленина.
Курсантам активно прививали вкус к спорту. Это и упражнения на гимнастических снарядах, и кроссы на 5-10 километров, а зимой — лыжи.
Строевая подготовка находилась также в центре внимания командиров. Они заботились о нашей выправке, подтянутости и образцовом внешнем виде. На военных парадах, проводившихся на Красной площади, кремлевские курсанты восхищали трудящихся столицы монолитным строем, безукоризненным равнением, чеканным шагом.
Конное дело на кавалерийском и артиллерийском отделениях ставилось на высокий уровень. Им занимались по усложненной программе, разработанной инструктором высшего класса верховой езды итальянцем Лирой, в былые годы готовившим по этому виду спорта молодого испанского короля Альфонса. Методика обучения курсантов верховой езде, применявшаяся Лирой, отличалась своеобразием. Заметив ошибку в посадке или в другом упражнении, он из центра манежа безошибочно наносил хлесткий удар концом длинного бича по руке или ноге курсанта, при этом картинно улыбался и произносил «пардон-извиняюсь». По сложившейся традиции жаловаться на Лиру за его приемы обучения никто не рисковал. Разве только кто-нибудь из потерпевших, смахнув предательскую слезу, замечал: «Небось испанского короля Альфонса не ласкал своим бичом»...
Занятия по общеобразовательным предметам, артиллерии и общественной подготовке, тактике и другим предметам проводили высококвалифицированные преподаватели. Образцом для курсантов были курсовые командиры Реаль, Недоговоров и Лосихин. Прекрасные спортсмены, лихие конники, отличные строевики, отменно владевшие личным оружием, они, несмотря на строгость и высокую требовательность, пользовались среди курсантов непререкаемым авторитетом. Мы всячески старались быть похожими на них.
Хорошо в школе была поставлена партийно-политическая работа. Здесь учились представители многих национальностей. Все они сплачивались в единую дружную семью и воспитывались горячими патриотами Страны Советов. Этой цели безраздельно служили и все культурно-массовые мероприятия, которыми обычно руководил инструктор политотдела молодой в ту пору Исаак Дунаевский, впоследствии широко известный, талантливый композитор.
— Спасибо, спасибо, Михаил. Но хотел бы представить, как ты учился, как обстояли дела с дисциплиной,— перебил меня Власенко.
Продолжение беседы не казалось трудным, тем более что с учебой был в ладах, зачеты и экзамены сдавал вполне успешно, увлекался конным спортом, пользовался доверием у товарищей и курсового командира Реаля.
А вот с дисциплиной за два года учебы в школе один раз здорово проштрафился и понес строгое взыскание.
Случилось это уже на выпускном курсе. Назначив свидание со знакомой девушкой Наташей, работницей «Трехгорки», отправился в Нескучный сад на Воробьевых горах. В разгар мая, когда зацвела сирень и заливчато пели соловьи, не заметил, как пробежало время, и опоздал с возвращением на пять минут. Это считалось грубым нарушением порядка. В контрольно-пропускном пункте у меня отобрали удостоверение личности. Кое-как про-вел ночь на Киевском вокзале. Ранним утром предстал перед курсовым командиром, который наказал меня месяцем неувольнения в городской отпуск. Наши встречи с Наташей на длительный срок прекратились, так как в июне выпускной курс выехал на все лето в лагеря, где предстояло провести зачетные учебно-боевые стрельбы. Наташа не могла простить мне нарушившихся встреч, а мне было просто не до того. Не успев расцвести, наши взаимные чувства увяли.
Трудные зачетные стрельбы на артиллерийском полигоне, как и другие курсанты, провел с оценкой «отлично» и имел основание считать себя артиллеристом-полевиком. Но служба пошла по другому руслу. После выпуска вместе с коллегами по курсу прошел шестимесячную программу переподготовки на артиллериста-зенитчика.
Комиссар Власенко был наделен прекрасным даром воспитателя, умением выслушать собеседника, вникнуть в его сокровенное. Невольно подумалось, что у него это от ленинского убеждения: «Жить в гуще. Знать настроения. Знать все. Поднимать массу. Уметь подойти. Завоевать ее абсолютное доверие». Вот и на этот раз чуткое сердце комиссара, несмотря на мой, порой сбивчивый монолог о пути молодого командира, позволило ненавязчиво, мягко высказать обоснованные советы на будущее.
К этому времени я уже был женат, и комиссар откровенно сказал о необходимости уделять побольше внимания молодой семье, так как львиную долю времени я отдавал службе и для личной жизни оставалось его не ахти уж как много. В душе я искренне признателен Георгию Степановичу и за его другие советы и наставления. Он был одним из тех воспитателей, которые закладывали определяющие грани будущего характера.
...В последнее время на нашу 12-ю батарею зачастил секретарь партийного бюро полка старший политрук Василий Иванович Дубинин.
— Так ты, товарищ Ботин, не подкачай, — упирая на букву «о», напутствовал он меня. — Твоя батарея выделена для проведения состязательных стрельб на первенство дивизии, так что придется тебе держать экзамен за весь наш полк.
— Работаем, Василий Иванович, не ленимся...
— Вижу, вижу, желаю тебе успеха, Михаил Поликарпович. Пойду с твоим народом побеседую, а ты не забудь, что сегодня в двенадцать часов личный состав полка будет слушать по радио в клубе репортаж о митинге на Красной площади.
— По какому поводу митинг, Василий Иванович?— спросил я у Дубинина.
— В связи с событиями в Испании, ты читаешь газеты? Дело там принимает худой оборот. Фашисты поднимают голову. Об этом будет речь.
К двенадцати часам весь личный состав полка был собран на площади у летнего клуба. По радио доносились взволнованные слова диктора о ходе митинга, слышались выступления его участников. Москвичи были вместе со всем советским народом обеспокоены событиями в Испании. Уже более полумесяца народ этой страны вел борьбу против фашистских мятежников, выступивших против законного правительства республики.
С первых шагов рабочего Мадрида, с выступлений трудовой Гренады, Малаги, Барселоны и Сан-Себастьяна, возвестивших о героической борьбе республиканцев против фашистских мятежников, советские люди пристально, с волнением следили за каждым боем рабочей милиции, за каждым успехом отрядов Народного фронта республиканской Испании. На многих географических картах в нашей стране алели флажки с обозначением положения войск фашистов и республиканцев.
Стотысячный митинг москвичей и гостей столицы, собравшихся 3 августа 1936 года у стен древнего Кремля, проходил под лозунгом «Прочь руки фашистов от республиканской Испании!». С пламенной речью обратился к труженикам первый секретарь Всесоюзного Центрального Совета Профсоюзов СССР Николай Михайлович Шверник. Он сказал, что трудящиеся всего мира с глубочайшим волнением и тревогой наблюдают за событиями в Испании. Это чувство тревоги вызывается тем, что в Испании борются два непримиримых лагеря, С одной стороны — лагерь фашизма, ничем не прикрытой зверской реакции, мракобесия и форсированной,под-готовки новой братоубийственной мировой бойни. С другой стороны — лагерь демократии, свободы, сторонников мира, отстаивающий жизненные интересы всего человечества, объединяющий под знаменами единого фронта всех, кому дороги завоевания человеческой культуры.
События в Испании еще раз подтверждают, что фашизм — злейший враг народа, главный зачинщик войны, враг цивилизации и прогресса. Вот уже пять лет, с 1931 года, как в Испании идет борьба революции и контрреволюции. Народы Советского Союза хорошо помнят героическую борьбу астурийских горняков против военной диктатуры. Астурийские герои были разбиты, их выступление жестоко подавлено. Однако поражение астурийских горняков не было поражением испанского народа. Диктатура вызвала ненависть против себя. Главный урок — объединение всех сил народа для борьбы с наступлением реакции. В Испании был создан единый пролетарский и народный антифашистский фронт. Фашисты пытаются террором обезглавить его, запугать его участников, посеять в стране смуту и анархию, осуществить диктатуру по гитлеровскому образцу, готовы залить кровью всю страну.